Иоанн Креста. ДОРОГА НА ГОРУ КАРМЕЛЬ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Повествует
о естественных схватываниях воображения.
Объясняет их и доказывает, что не могут они
быть адекватным средством для единения с Богом.
Рассказывает, какой получается вред,
если душа не отказывается от них.

1. Прежде чем начнём говорить о видениях фантастических, которые сверхъестественным путём уделяются обычно внутреннему восприятию, каковым являются воображение и фантазия, надлежит сперва для порядку обсудить естественные схватывания этого самого органичного внутреннего восприятия, или чувства. Таким путём мы пойдём от меньшего к большему, от внешних вещей ко внутренним, пока не дойдём до наибольшего сосредоточения, в котором душа соединяется с Богом. Такой, собственно, порядок сохраняли мы и до сих пор. Ибо говорили ведь об обнажении внешних чувств от естественных впечатлений, а в связи с этим об естественных силах желаний, что было третью Первой Книги, в которой шла речь о ночи чувств. Далее мы говорили об обнажении тех же чувств от впечатлений внешних сверхъестественных (какие уделяются чувствам внешним), необходимом для вхождения в ночь духа. В предыдущем разделе говорили об этом исчерпывающе.

2. В сей, Второй Книге на первый план выступают внутренние чувства тела, то есть воображение и фантазия. Эти области должны мы равным образом освободить ото всех форм и понятий воображаемых, которые они могут получать естественным образом. Мы доказываем также, что невозможно душе дойти до единения с Богом, пока не перестанет ими пользоваться. Ибо эти представления не могут служить в качестве соответственного и наиближайшего средства к единению.

3. Необходимо знать, что чувства, которые здесь подробно обсуждаем, суть два органичных чувства внутренних: воображение и фантазия. Чувства эти служат друг другу взаимно упорядоченным образом: одно действует, пользуясь вещами воображаемыми (представлениями), другое посредством фантазии творит образы. Касательно нашего вопроса, всё равно, говорить об одном или о другом. Если будем пользоваться тем или другим выражением, то в значении, которое уже выше подчеркнули.

   Поэтому всё, что чувства могут схватить и оформить, обнимаем именем: представления или образы фантазии. Суть то облики, которые через образы или формы телесные представляются чувствам.

   Представления эти – двоякого рода. Первые, сверхъестественные, представляются чувствам пассивно, или без их активности. Называем их видениями воображаемыми сверхъестественными, и о них будем говорить позднее.

   Вторые суть естественные, которые чувство своей активной способностью может сотворить в себе в виде форм, фигур и образов,

   Назначением этих двух способностей является помощь в размышлении, которое есть дискурсивное деяние с помощью форм, обликов и фигур, созданных чрез упомянутые чувства. Суть то размышления такие, как напр. представление себе Иисуса на кресте, у пыточного столба, или в ином таинстве Его Муки крёстной; воображение себе Бога в великом могуществе, сидящего на троне; обдумывание и представление себе славы небесной, как наияснейшего света и т.д. Подобным способом можно себе представить разные вещи божеские или человеческие, могущие быть предметом представления.

   Ежели, однако, душа хочет дойти до единения с Богом, должна оставить все эти представления и оставить в потёмках способность представления. Ибо эти представления не имеют никакой годности к тому, чтобы быть непосредственной причиной единения с Богом, подобно тому, как и вещи матерьяльные, когда они являются предметами пяти внешних чувств.

4. Это можно обосновать тем, что воображение не может ни создать, ни вообразить себе чего-либо иного, кроме того, что оно по лучило уже от внешних органов чувств; кроме, напр. того, что увидено, услышано, и т.д.: самое большее, что оно может, это примышлять подобия вещей виденных, слышанных и ощутимых. Подобия эти, однако не равноценны даже образам, полученным посредством упомянутых чувств. Ибо хотя воображение представляет себе дворцы из драгоценных камней и золотые горы, поскольку "видело" золото и драгоценные камни, в действительности, однако, всё это менее ценно, чем наименьшая крупица золота или жемчужина, хотя бы в воображении было их множество и в прекраснейшем обрамлении. Ведь поскольку все вещи сотворённые не стоят ни в каком пропорциональном отношении к Богу, постольку всё, что можно себе вообразить, в подобие им, не может служить ближайшим средством единения с Богом.

5. Отсюда те, кто представляют себе Бога в облике какой-либо вещи, напр. великого огня, блеска или иного образа, думая, будто что-либо из этого будет подобно Богу, очень значительно отдаляются от Него. Подобные рассуждения, формы и способы размышления неизбежны для начинающих, чтобы умножались в любви и укрепляли душу посредством чувств, как мы в дальнейшем поясним. Служат они тогда как средство дистантное для единения с Богом. И обычно этой дорогой должна пройти душа, чтобы прийти к цели, в комнату отдохновения душевного. Это, однако, есть состояние преходящее, и душа не может всегда в нём пребывать, так как никогда в этом случае не дошла бы до истинной цели, которая отлична от этих дистантных средств и не имеет с ними ничего общего. В частности, ступени лестниц не имеют ничего общего с комнатой, в которую они только направляют, но не доводят. Когда бы, стало быть, некто всходил по этим ступеням до самого конца, или оставался на единой из них, никогда не дошёл бы до помянутого тихого покоя.

   Если, стало быть, душа желает дойти в жизни сей до единения, отдохновения и наивысшего добра, должна пройти все ступени рассуждений, форм и схватываний (понятий) и оставить их затем за спиной, как не имеющих никакого подобия той цели, к которой движется, то есть с Богом. Выражает то св.Павел в Деяниях Апостольских: Non debemus aestimare auro vel argento, aut lapidi sculpturae artis, et cogitationis hominis, Divinum esse simile;

   "He должны думать, что Божество подобно золоту иди серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого" (17, 29), ни также тому, что человек может вообразить себе.

6. Оттого весьма обманываются те особы духовные, которые по окончании периода вознесения к Богу через образы, формы и размышления, подходящие для начинающих, оказывают сопротивление, когда Бог приглашает их к благам скорее духовным, внутренним и невидимым; к оставлению уже удовольствия и вкуса медитации дискурсивной. Обманываются также и тогда, когда, не умея и не отваживаясь отречься от ощутимых способов, к которым уже привыкли, напротив делают всё, чтобы держаться их, ибо полагают, что нет иной дороги, желая, как и перед тем, идти через размышление и взвешивание образов. Много полагают в сём труда, но мало, или совсем ничего не получая в плане удовлетворения, скорее даже усиливаются и возрастают сухость, утомление и беспокойство души, тем в большей степени, чем усерднее стараются вернуть то первичное удовлетворение, которого безусловно не могут уже получить старым способом. Ибо ведь душа, как мы уже сказали, не находит уже удовольствия в таком столь чувственном питании, но – в ином, много более деликатном, внутреннем, менее чувственном, которое не заключается в работе воображения, но в отдохновении души и в упокоении и утишении её, что есть более духовное.

   Ибо, чем в большей степени душа одухотворяется, тем менее её силы совершают частичных актов, потому что отдаётся скорее единому всеобщему и чистому действию. Теперь, стало быть, прекращают действовать её силы, которые её вели до сего этапа, к концу которого она уже пришла, подобно тому, как устают и останавливаются ноги в конце пути. Ибо ведь, если бы всё было бегом, не было бы бегу конца. Когда бы всё было только средством, кто ж и когда смог бы утешиться достижением цели?

7. И как же это печально, видеть многих, коих душа жаждет остановиться в том покое и отдохновении внутреннего утишения, где наполняются покоем и освежением Божьим, а они её беспокоят и тянут к вещам скорее внешним. Желают, чтобы вернулась на дорогу и всё шла и шла без цели, чтобы вновь утратила тот конец пути, в котором уж отдыхала, благодаря средству, к нему проводящему, т.е. благодаря рассуждению. Не делается это без великой неохоты и сопротивления души, которая хотела бы остаться (кстати на собственном её месте) в этом покое, которого ещё не понимает. Находится она тогда в положении путника, который с великим трудом добрался до места отдохновения и тут, к досаде своей, узнаёт, что ему должно воротиться. А поскольку эти души не понимают ещё тайны сей новости, представление внушает им, что они суть ленивы и бездеятельны. Отсюда они не могут успокоиться, а стараются рассуждать и размышлять. В результате наполняются сухостью и жаждой, желая выдавить каплю сока, которого уже не получают старым способом. Можем сказать о них, что чем больше они трудятся, тем менее обрящут, ибо чем больше упорствуют в сём способе продвижения, тем хуже чувствуют себя, ибо тем больше лишают душу покоя душевного. Таким путём они теряют большее ради меньшего; ступают заново на дорогу, уже пройденную, и делают уже сделанное.

8. Таким душам нужно рекомендовать, чтобы учились пребывать в Боге со вниманием и собранностью любовной, в том покое, не заботясь о способности представления и её действиях, ибо (как мы говорили) здесь способности души отдыхают и не действуют актив но, но пассивно принимают то, что Бог производит в них. А если подчас и действуют, то не с усилием и помощью натужного рассуждения, но со сладостию любви, более подвигнуты Богом, нежели способностями самой души. Это мы ещё поясним позднее. Теперь же до вольно того, что мы уже рассказали, чтобы уразуметь, как необходимо для желающих продвигаться вперёд уметь отказаться ото всех тех способов и деяний воображения, в нужное время и при должных обстоятельствах, потому что этого требует их продвижение.

9. Для того, чтобы узнать, в какой момент наступает такая необходимость, мы дадим в следующем разделе верные знаки для распознавания. Человек духовный должен уметь эти знаки в себе заметить, чтобы мог определить по ним время и обстояния, в которых может свободно применить помянутый способ, или "пребывать в Боге со вниманием и любовной сосредоточенностью", и оставить путь размышления и действий воображения.