Расширенная аннотация. - Вопросы этиологии, патофизиологии, патоморфологии и культурологии духовно-психосоматических болезней - И.В. Семенов

В работе представлены оригинальные взгляды автора на происхождение и механизмы развития духовно-психосоматической патологии (“духовно-психосоматическая патология” – оригинальный термин автора, применяемый вместо общепринятого термина “психосоматическая патология”), вслед за профессором Антонио Менегетти рассматриваемой как жизненно-событийная, духовно-нравственная и психосоматическая расплата за допущенную в жизни ошибку морального выбора. Описаны патофизиологические и культурологические механизмы, при помощи которых реализуется причинно-следственная взаимосвязь – взаимообусловленность, взаимодетерминированность взаимозависимость, взаимогенерация, взаимосоответствие, взаимоподпитывание и другое взаимовлияние между: а клинически проявленными и латентными симптомами и синдромами и другими, видимыми и невидимыми, внешними и внутренними, проявлениями духовно-психосоматической патологии, в настоящее время относимыми к компетенции медицины, б “немедицинскими” проявлениями данной болезни: общими и парциальными социально-психологическими деформациями личности, включая ее духовный – культурный и морально-нравственный статус, и в определенными аспектами нравственно патогенной жизненной ситуации, в которой человеком когда-то совершена и/или продолжает повторяться, воспроизводиться ошибка морального, принципиального выбора. Предпринята попытка составления (зачатков) “Словаря иносказательного языка больного тела” – “толкователя” (по типу “сонника”) некоторых клинических симптомов и синдромов, условно патологических состояний, косметических нарушений и анатомо-физиологических, психовегетативных и других индивидуальных особенностей на предмет их соответствия (причинно-следственной взаимосвязи) определенному духовному – морально-нравственному, когнитивному и культурному статусу и определенным жизненным событиям и ситуациям; вводится понятие внешнего, небиологического – “виртуального тела” и, соответственно, внешней, тоже небиологической – “виртуальной болезни”.

Морально патогенная ситуация, – по оригинальной терминологии автора, место-событие в виде Символа первично воспринимается сознанием человека, в котором перерабатывается в Образ видения данной ситуации, в первую очередь, с моральных, нравственных позиций. Этот Образ запечатляется в (нематериальном, надбиологическом) сознании и, позже, в (материальной, биологической) психике, что на уровне головного мозга (и, возможно, других отделов центральной и периферической нервной системы) отображается в виде аффективно-когнитивной структуры – хронического возбуждения паттерна (ансамбля) нейронов, постоянно увеличивающегося в своих анатомических размерах и функциональной проявленности и содержащего пейсмекерные группы (пулы), своим ритмогенезом способствующие принудительному вовлечению в сообщество нейронов – вассалов патогенного (Символа→)Образа – новых нервных клеток и, следовательно, психоневрологической экспансии патогенного Образа, а также – тоже принудительному, стереотипно ошибочному, патологическому – определенному психосоматическому реагированию и поведению человека в данной или принципиально схожей ситуации. Нейроны аффективно-когнитивной структуры кабельно-коммуникативно (проекционно – нервно-волоконно и медиаторно-синаптически, эфаптически и нейро-глиально) и дистантно-резонансно (медиаторы из “открытых синапсов”, нейрогормоны, рилизинг-факторы и другие биохимические посылки, передаваемые с током крови, ликвора и межклеточной жидкости, а также, возможно, при помощи чрезкостной и/или другой упруго-волновой передачи) связаны между собой как напрямую: нейрон → нейрон, так и опосредованно: нейрон → соматическая клетка → другой нейрон, т.е. через возвратные афферентные импульсные и биохимические информационные соматоцеребральные посылки от клеток телесных систем, тканей и органов, проекционно и по-другому связанных с этими нейронами.

Аффективно-когнитивная структура (точнее, все центральные и, вероятно, периферические нейроны, ее составляющие) является материально-биологическим нейросубстратом или продуцентом-носителем психического Образа – “психики” данной болезни, а совокупность ее (этой структуры) нисходящих соматических и висцеральных проекционных (нервно-волоконных) и других влияний со временем вызывает формирование “тела”, точнее, “"тела" в теле” болезни и позы болезни – стойкого паттерна хронического мышечного напряжения (гладкой и поперечнополосатой мускулатуры).

Условно-рефлекторное возбуждение нейронов аффективно-когнитивной структуры (индуцированное извне, перцептивно – от места-события, генератора морально патогенного Символа, и/или изнутри, проприовисцероцептивно – от мышц позы и/или анатомических образований “"тела" в теле” данной болезни, и/или от подсознательно воспринятого перцептивного или проприовисцероцептивного микротриггера, действующего аналогично Символу или позе, с которыми он совпадает по каким-то семантическим или другим параметрам-характеристикам), достигшее определенной интенсивности и непрерывно длящееся в течение определенного времени, приводит к патологическому повышению давления крови в сосудах, васкуляризующих области расположения всех или части ее, структуры, нейронов (не обязательно расположенных анатомически компактно – чаще, наоборот, рассредоточенных по корковым, подкорково-стволовым и, возможно, спинальным, ганглинозным и интрамуральным скоплениям нервных клеток), и запускает следующую типовую патологическую последовательность: альтерация сосудистой стенки повышенным внутрисосудистым давлением крови → экстрасосудистая экссудация (плазмофильтрация) → периваскулярный отек, что приводит к появлению первичного – всегда церебрального – забарьерного патоморфологического локуса болезни, первоначально имеющего, таким образом, вид отека (“потоп”). Экссудация первично начинается через “слабые места” ГЭБ – гематоэнцефалического барьера, альтерация которых приводит к его прорыву: предположительно это vasae vasorum артерий и вен головного мозга и vasae nevrorum интрацеребральных и, возможно, цереброспинальных нервных трактов (этот тезис обосновывается и иллюстрируется в отдельной главе).

Показано универсальное значение образовавшегося отека в развитии феномена денервационной сверхчувствительности нейронов, расположенных в его (отека) области, являющегося патофизиологической первоосновой структурно-функциональной секвестрации (неподконтрольности “Я”-мозгу) и персистирования аффективно-когнитивной структуры или Образа-“психики” данной конкретной болезни в нервной ткани, и, позже, в развитии депривационной сверхчувствительности соматических клеток – основы секвестрации (“ухода” из-под юрисдикции “Я”-мозга) частей органов и тканей, образующих “тело” (“"тело" в теле”) болезни. Описаны комплексные патоморфологические и патофизиологические изменения жизнедеятельности в локусах (областях) отечной органно-тканевой секвестрации: дисциркуляторно-гипоксические, денервационно-дистрофические, аллергоиммунные, эндокринологические, соединительнотканные, онкомутационные, токсико-шлаковые, полибиохимические, дисметаболические и другие, и их (этих изменений) внешние – видимые и регистрируемые проявления: клинические (и параклинические, в частности, электрофизиологические), биоритмологические, локомоторно-двигательные, психологические, поведенческие и другие.

Изложены патофизиологические механизмы, при помощи которых хроническое мышечное напряжение – телесная поза данной болезни вызывает появление, персистирование и усугубление психоневрологической и сомато-висцеральной патологии. Эти механизмы именуются патофизиологическими “ударами”, “наносимыми” по организму при появлении или нарастании позного мышечного напряжения, в свою очередь, обусловленного появлением или усилением аффекта – одного из психоневрологических проявлений повышения активности нейронов аффективно-когнитивной структуры, вызванного явной или тайной условно-рефлекторной внешнесредовой или внутренней (внутрипсихосоматической) активацией в “Я” Образа-“психики” данной болезни либо обусловленного обострением морального конфликта – (внематериальной, надбиологической) духовно-нравственной первоосновы болезни. Выделено четыре ударных воздействия или “удара”: а гемодинамический, б импульсно-ирритативный, в медиаторно-биохимический и г токсико-шлаковый; отдельно разбираются патоморфологическая основа и патофизиологические составляющие каждого из этих “ударов” и общие и селективные последствия их суммарного или изолированного “нанесения” по различным системам, органам и тканям биологического организма в виде развития различных осложнений, пато(мета)морфозов и исходов либо данной болезни, либо параллельно протекающих других духовно-психосоматических заболеваний и/или пред- и патологических состояний и заболеваний иной природы.

В отдельной главе описаны анатомическая локализация, гистологическое строение, механизм – принцип действия, а также жизненные – внешнесобытийные, морально-психологические и церебронейросоматические последствия функционирования “монитора отклонения” – открытого профессором Менегетти патологического (психо)цереброневрологического устройства (анатомического [ново]образования), искажающего перцептивную – внешнесредовую и проприовисцероцептивную – внутриорганизменную информацию, поступающую не только в головной мозг, но и во многие нервные клетки центральной и периферической нервной системы, а от них (дезинформированных нейронов) поступающую к другим нейронам и соматическим клеткам-мишеням – получателям командной и другой информации от “обманутых” отделов нервной системы, при этом эфферентные информационные потоки повторно искажаются “монитором отклонения”. Анализируются как причины пожизненного существования и постоянного функционирования однажды появившегося и непрерывно растущего “монитора отклонения”, так и причины принципиальной невозможности его (“монитора”) ятрогенного или силами организма уничтожения или хотя бы функциональной инактивации.

Автор рассматривает индивидуальное психическое “Я” человека как высшее производное проприовисцероцептивной импульсации и описывает этапы и механизмы его формирования и условия существования, а также причины, механизмы и условия временных или постоянных исчезновения, подмены либо появления психических “примесей” к “Я”. Рассматриваются взаимоотношения “духовного”, “психического” и “телесного” в человеке.

Предлагается разграничение индивидуального человеческого “бессознательного” на “психическое” – “психоцереброневрологическое”, “соматическое” – “телесное”, и “психосоматическое” – “психо-телесное”, и обосновываются критерии такого разграничения: нравственно-моральные, социально-психологические и медицинские – клинические, патофизиологические и патоморфологические. Обсуждаются морально-нравственные причины, внешние – контекстуально-событийные и внутренние – психонейросоматические условия, а также некоторые культурологические, психологические и патофизиологические механизмы появления (зарождения), формирования, роста (экспансии), “опорожнения” и уменьшения (размеров – структурно-функциональной проявленности) “бессознательного” и его взаимоотношения с “Я-сознательным”. Показывается, что универсальной организменной патоморфологической первоосновой и главным условием структурно-функционального существования всех видов – (психо-)анатомических этажей “бессознательного” является тканевой секвестр, образовавшийся в результате отека. На основании этих (и других) положений делается вывод о том, что “сознательное” – это всегда и только “психосоматическое сознательное” и “здоровое сознательное”, а “бессознательное”: и психическое (психоцереброневрологическое), и соматическое, и психосоматическое – это всегда и только “патологическое бессознательное”, “секвестрированное бессознательное”.

С позиций христианской морали, нравственности, философии, культуры и науки духовно-психосоматический человек рассматривается как неразрывно-слитное и принципиально (прижизненно) неразрушимое триединство (внешний мир…↔)структура↔функция↔цель(↔…?) или (внешний мир…↔)Сознание↔Психика↔Тело(↔…?). Такой подход к устройству человека принципиально позволяет рассматривать духовные, психические и соматические нарушения, свойственные каждой конкретной духовно-психосоматической болезни (которых может быть несколько у одного и того же человека: по числу совершенных ошибок жизненного выбора и индуцированных ими моральных внутриличностных конфликтов – даже если эти болезни “выглядят” или рассматриваются – и лечатся – врачами как одна), как результат жизнедеятельности трояко: духовно, психически и соматически патогенной духовно↔психо↔соматической Сущности – паразита-Сущности, ошибки-греха-болезни-Сущности [выросшей в “бессознательном” человека в результате первичного инфицирования его сознания морально патогенным внешнесредовым Символом, его (Символа) последующей трансформацией в сознании (или сознанием) в Образ болезни, инвазией еще бесплотного Образа через некое сознательно-психическое “соустье” в психику-мозг человека и его (Образа) первоматериализацией в ней в виде аффективно-когнитивной структуры – “психики” данной болезни, и последующим воплощением Образа-“психики” в биологическое тело с образованием Сущности] – сущности-сути его, ошибившегося-согрешившего человека, жизни-болезни.

Схематически воплощение Символа в человека выглядит следующим образом: морально патогенный Символ (из внешнего мира – от определенного места-события) → Образ (в сознании) → Образ-“Психика” (образование в ЦНС аффективно-когнитивной структуры) → “"тело" в теле” (соматизация аффективно-когнитивной структуры или телесное воплощение Образа-“Психики”) → патогенная духовно-психосоматическая Сущность.

Таким образом, духовно-психосоматическая патология – это результат жизнедеятельности внутри сознания, психики и тела человека трояко: духовно, психически и соматически патогенной Сущности, являющейся иерархически организованным неразрывно-слитным духовно-психо-биоорганическим триединством, продуктом трехуровневого: духовного, психического и соматического воплощения греха – морально патогенного внешнесредового (беса-)Символа. Это позволяет принципиально рассматривать всю совокупность необходимых терапевтических и других мероприятий как экзорсизм или развоплошение, изгнание беса-греха-болезни-Сущности из телесной, психической и духовной сферы, а только медикаментозные и другие ятрогенные подходы к лечению, включая психокоррекцию, психотерапию и психоанализ, считать всегда недостаточными для полного излечения человека, так как остается моральный изъян (морально патогенный бес-Образ в сознании, который постоянно психо-телесно воплощается) и его, этого изъяна, социальные и другие причины и следствия. В то же время, изолированное (без параллельной коррекции всего комплекса имеющихся психо-телесных нарушений) устранение морально-нравственного дефекта – первопричины болезни и улучшение духовного статуса больного человека любыми способами (покаяние, духовные практики или др.) также никогда не приведет к полному выздоровлению – триединому духовно↔психо↔соматическому исцелению.

Трактат рассчитан на ученых, преподавателей, аспирантов, студентов старших курсов и практикующих специалистов в области нормальной и патологической анатомии и физиологии, на врачей различных специальностей, биологов, психологов, философов, культурологов и представителей других гуманитарных наук и специальностей, профессионально изучающих, интересующихся или сталкивающихся с данной проблемой.

***

Выдержки из совместной рецензии д.ф.н. А.В.Иванова и М.Ю.Шишина:

А – хвалят. “Жанр рецензируемой книги необычен, и поэтому ее оценка представляет собой трудную задачу для специалиста любой отрасли научных знаний, будь то практикующий врач-педиатр, нейрофизиолог, психолог, культуролог или философ. Дело в том, что для целостного анализа представленной работы любому из них просто не хватит профессиональных знаний. Но в такой многомерности и полифоничности авторского подхода нам видится одно из главных достоинств работы – ее синтетический и комплексный характер (выделено рецензентами. – И.С.). Соответственно для врача, привыкшего заниматься телесными хворями человека, она будет интересна и познавательным богатством и оригинальностью приводимого психологического и этического материала. Культурологу же, напротив, именно данные из клинической медицины и психосоматики могут открыть совершенно необычные ракурсы в понимании, скажем, природы символической реальности или разрушительных для организма последствий, к которым может привести вроде бы безобидное созерцание произведений искусства. Наконец, нам, как профессиональным философам, было интересно читать эту книгу в плане того, какие соматические проявления могут иметь процессы сугубо моральной природы типа угрызений совести, раскаяния и т.д.”.

“Что еще представляется заслуживающим всяческой поддержки – так это профессиональный и систематический уровень обсуждения всех затрагиваемых в книге проблем”.

“Уже одно то, что И.В.Семенов умно, последовательно и систематически, да еще на хорошем литературном языке обсуждает проблемы стольких наук – уже это бесспорный аргумент в пользу того, что данное исследование следует опубликовать, и оно принесет несомненную практическую и теоретическую пользу не только исследователям-профессионалам, но и просто мыслящим людям, серьезно задумывающимся о своем телесном и духовном здоровье”.

“Однако это не исчерпывает достоинств работы. Главное теоретическое достижение автора на наш взгляд – это обстоятельное доказательство того факта, что соматические и психические (и духовные! – И.С.) процессы находятся в нерасторжимом единстве и, более того, что именно наши душевные метания и моральные терзания, психические образы и навязчивые мысли, которые традиционная европейская наука и медицина считали бесплотными и несущественными образованиями, – именно они-то и являются главными причинами наших физических болезней и, в конечном счете, телесной и духовной смерти. “Телесно спроецированное страдание я и называю психосоматической патологией” – так формулирует одну из своих ключевых идей И.В.Семенов (я обосновываю тезис о том, что не бывает психосоматической патологии, а во всех случаях, относимых к этой группе заболеваний, всегда развивается духовно-психосоматическая патология. Человек – это триединство Сознание↔Психика↔Тело или структура↔функция↔цель. – И.С). Та мощная медицинская фактура, которую он приводит в ее подтверждение, заставляет не просто соглашаться или не соглашаться с ним, но именно признать его теоретическую позицию фундаментально обоснованной (выделено рецензентами – С.И.), а, стало быть, несогласие с ней – потребует приведения столь же весомых контраргументов. Даже в плане стимулирования творческих междисциплинарных дискуссий эта работа видится исключительно полезной”.

Б – ругают. “К самым слабым и плохо обоснованным разделам книги, на наш взгляд, снижающим ее общий высокий уровень, относятся некоторые разделы главы XXVI (в первую очередь, раздел “Иносказательный язык больного тела”. – И.С.), где автор слишком уж механистически и субъективно связывает некоторые болезни и внешние соматические проявления с внутренней психической жизнью личности, что не столько подтверждает в основном глубокие и верные выводы автора, сколько снижает их вес, если только вообще не дискредитируют”.

Мой комментарий к этим выдержкам. Конечно, я очень благодарен им – не только моим рецензентам, но еще и друзьям – за рецензию, но с их, пусть и по-своему аргументированной, критикой некоторых положений моей работы не могу согласиться. Работая над XXVI-й главой (и некоторыми разделами других глав), я понимал, что мой вывод о том, что все явные и скрытые патологические (медицинские) симптомы, наблюдающиеся при духовно-психосоматической (и не только!) патологии, всегда имеют внешнее место-событийное жизненное отображение-проявление, будет раздражать многих медиков и не медиков как быка красная тряпка. Особенно их, – порой, “скованных-отравленных (чужими и нередко вчерашними-позавчерашними) знаниями” и “не могущих воспарить над фактами и догмами”, раздражает моя попытка составить своеобразный словарь-толкователь медицинских симптомов (как бы по типу “сонника”) по принципу: симптом в теле =/↔ “симптом” в жизни. Но, вопреки всем дружеским и не очень предостережениям, – “Ты знаешь, что начнется, если это опубликовать! На тебя всех собак спустят!” (некоторые из таких (глупцов) за глаза даже издевательски, злорадно смеялись, обсуждая этот раздел между собой, – но я равняюсь на реакцию умных, по-крупному мыслящих и образованных людей) – я не только оставил эту “скандальную” часть XXVI-й главы, но и существенно ее переработал, более подробно и обстоятельно аргументировал, увеличил и еще более насытил примерами. Мало того, я – как, в первую очередь, практический врач – горжусь своим “толкователем симптомов”, особенно законом-принципом, лежащим в его основе, – симптом в теле =/↔ “симптом” в жизни, и именно ее, эту часть XXVI-й главы, уже можно применять во врачебной и психологической практике – что я и делаю. Когда (разумеется, умный и волевой) больной – с помощью врача! – поймет и осознает, что скрывается за симптомами его болезни, что лежит в их – и самой болезни! и не только этой! – основе, он сам начнет менять себя и свою жизнь в лучшую сторону – и это будет лучшее лечение.

В свое время, примерно 5-7 лет назад, когда я стал (способен) замечать обоюдную причинно-следственную взаимосвязь, взаимоподпитывание и взаимовлияние между конкретной болезнью, образующими ее патологическими синдромами и отдельными симптомами и вполне конкретным жизненным событием и (в ряде случаев) даже его составными частями-проявлениями, мне тоже казалось, что “это чушь”, “этого просто не может быть” и т.п. Но после того, когда я стал прицельно расспрашивать людей на предмет того, что с ними произошло до появления (обострения или мета(пато)морфоза) данной болезни или, наоборот, ее стихания, – особенно при отсутствии правильного или даже всякого лечения, – я только укрепился в этом своем мнении. В первую очередь, XXVI-я глава и ее раздел “Иносказательный язык больного тела” важны для врачей-практиков, так как, пока человек не обнаружит и не (искупит-)исправит (грех-)ошибку, допущенную им в жизни, то, несмотря ни на какие (психо)терапевтические и другие усилия (хоть умного, хоть глупого – но Сизифа-)врача, выздоровление совершенно невозможно. Духовно-психосоматическая патология – это болезнь-страдание или болезнь-расплата за совершенную моральную ошибку жизненного выбора, и поэтому любой ее симптом – это не просто и не только одно из медицинских проявлений болезни, а это еще и иносказательный язык больного тела, которое не только шепчет или даже кричит нам об этой жизненной ошибке, но и всегда точно на нее указывает. Вот только необходимо расшифровать и выучить иносказательный язык больного (да и здорового) тела – к этому я и хочу призвать медицинскую, психологическую, философскую, культурологическую и другую общественность своим пилотным словарем-толкователем медицинских симптомов, точнее, зародышем этого словаря, при этом прекрасно отдавая себе отчет в том, что тема эта мне одному совершенно не по силам. Очень хочется, чтобы эта общественность, преодолев первое желание обвинить меня в дурости или шарлатанстве, все-таки непредвзято подумала над этой темой.

Кстати, некоторые врачи-практики не только прекрасно поняли, что я хочу сказать в этом разделе, но, порой, и сами приводили мне примеры замеченных ими взаимосвязей определенных болезней или симптомов с определенными внешними событиями или ситуациями. Один мой друг – прекрасный врач-практик и очень умный человек – после прочтения работы сказал мне: “Знаешь, я читал и испытывал чувство, как будто мне все это уже известно, вот просто выразить не мог” – мне было очень приятно слышать это и осознавать, что хотя бы в чем-то я попал в точку и “зацепил” то, что, оказывается, давно волнует, по крайней мере, умных и образованных врачей (и, добавлю, пациентов).

Таким образом, исправление моральной, нравственной ошибки, – чего бы это ни стоило! – и последующее максимально возможное повторное или очередное недопущение этой ошибки должно стать неотъемлемой частью лечения и профилактики болезней духовно-психосоматического круга (лечение и профилактика болезней [в том числе и] верой, знанием, любовью, моралью, нравственностью, культурой). А катамнестически стойкое исчезновение болезни или какого-то ее синдрома или симптома (включая патологоанатомические, патофизиологические, биохимические, аппаратно-диагностические и другие ее, болезни, проявления) – это и есть истинный и единственно верный критерий (маркер) того, что совесть – инструмент морали, больше не мучает, не терзает психику и тело (Прометея-)человека, и что жизненная ошибка(и) им найдена и исправлена; в свою очередь, обострение болезни – это точное свидетельство повторения-воспроизведения (прежней или принципиально подобной) жизненной ошибки в той же самой или принципиально схожей ситуации. Разумеется, такой путь исцеления и способ жизни понятен, доступен и по (духовным, моральным, нравственным, волевым и интеллектуальным) силам не многим – единицам. “Народная религия” – с ней все ясно, “народная психология” – это разжевывание, как правило, примитивных “тварных” ситуаций (в которые постоянно попадают, по Ганнушкину, конституционально или ситуационно глупые), а массовая медицина – это “таблеточный менталитет”, лечение по типу “хлеба и зрелищ”, чтобы “было не больно, а лучше – приятно, и быстро стало хорошо” (и чтобы непременно бесплатно или, на крайний случай, почти даром).

Я наивно полагал, что мои оппоненты, консультанты и рецензенты могут не воспринять (в том числе и агрессивно) другие тезисы, например, мой вывод о том, что всякая духовно-психосоматическая патология в итоге вызывается духовно – морально, нравственно, психически и соматически патогенной (внешний мир↔)духовно↔психо↔соматической(↔…?) Сущностью, извне – Символически! – воплотившейся в духовно-психосоматического – (внешний мир↔)духовно↔психо↔соматического(↔…?) человека и выросшей в нем, точнее, это болезнь является медицинским – есть и другие – проявлением ее жизнедеятельности. Сущность – это продукт этапного …→духовно→психо→телесного воплощения морально патогенного внешнесредового Символа (по-иному болезнь – это последствие экзогенной инвазии и последующего овеществления или внутрисоматической пролиферации патогенной – морально ошибочной внешнесредовой информации). Символ – послание (в нашем случае морально патогенное) внешнего Мира, после своей материализации образует в духовно-психосоматическом человеке живое и почти или полностью автономное от главного “Я” личности иерархически организованное духовно-психо-биоорганическое триединство или “суб-Я”-мозг-тело, которое я и называю духовно-психосоматической Сущностью.

Эти Сущности, подобно кишечным паразитам, заселяют “Бессознательное” человека, в котором персистируют и из которого тайно управляют жизнью, здоровьем, поступками и т.д. ничего не подозревающего об этом субъекта (а также его незрячих библейских “ближних” и лечащих врачей). При рассмотрении проблемы в таком ключе лечение или, что более точно, исцеление человека, заключается в развоплощении и изгнании этой Сущности(-болезни) сначала из его тела, после – из психики и только потом – из духа-сознания, то есть является экзорсизмом.

Для меня были удивительны их (оппонентов и т.д.) молчание или, наоборот, восторги по поводу этого (о Сущностях внутри нас) и других подобных тезисов и такое резкое неприятие раздела об иносказательном языке больного тела и моего пробного небольшого словарика, все недостатки и слабые места которого я сам прекрасно осознаю, – но я и осознаю огромный потенциальный креатив и перспективу в будущем совершить с его помощью революционный прорыв в понимании, диагностике, лечении и профилактике необозримого количества болезней, так как становится ясно, что в больном теле человека переплетаются религия, философия и наука, разделение которых на враждующие ипостаси тоже является одной из причин современной пандемии духовно-психосоматических болезней. Один профессор медицины, очень умный, весьма эрудированный ученый и очень образованный человек и известный (как минимум, в Сибири) специалист-практик – не психиатр – в области (правда, чисто медицинского – “мясного” или “тварного” лечения) психосоматической патологии, автор монографий по этой теме, даже отказался, несмотря на первоначальное собственное предложение, без просьбы с моей стороны, писать предисловие к моему трактату, так как я, вопреки его пожеланию, не стал удалять из трактата этот раздел.

Я надеюсь, что с помощью, пусть и маленькой, моей работы в будущем появятся врачи, занимающиеся не лечением, а Врачеванием духа, души и тела больного человека.