1. Введение - Психоанализ раннего детского возраста - Шпиц P.A.

Психоанализ как метод исследования использует в качестве своего инструмента коммуникацию, как вербальную, так и невербальную. Этот факт настолько банален, что вряд ли когда-либо открыто упоминался. Удивительно, как мало работ о коммуникации опубликовано психоаналитиками1 и насколько разрозненны немногочисленные книги и статьи, посвященные этой теме (Kris, Speier, et al., 1944; Kasanin, 1944; Rapaport, 1951; Meerloo, 1952; Mittelmann, 1954; Loewenstein, 1956). Разбросанные в литературе положения большей частью касаются вербальной коммуникации. Первым, кто опубликовал объемную работу о значении изменения позы тела во время аналитического лечения, был Феликс Дойч (1948, 1948, 1952).

Что касается онтогенеза вербальной и невербальной коммуникации, единственными статьями поданной проблеме, попавшими в поле моего зрения, явились статьи Хуг-Хельмут (1919, 1921), Шпильрейн (1922), Куловеси(1939), Шугара (1941), Кристоффеля (1950) и Грин-сона(1954).

Самое раннее упоминание данного предмета встречается у Хуг-Хельмут. В ее утверждениях, даже в большей степени, чем в утверждениях Шпильрейн, инфантильному оральному поведению приписываются значения, которые имеет поведение взрослых; эти утверждения либо не подкрепляются наблюдением, либо являются огульными обобщениями для всех младенцев, сделанными на основе единственного изученного случая. Утверждения Куловеси в небольшой статье в равной мере неубедительны и мало чем способствуют нашему пониманию данного вопроса.

1 Мы будем называть коммуникацией любое заметное изменение поведения, намеренное или ненамеренное, направленное или ненаправленное, с помощью которого один человек или несколько людей могут оказывать влияние на восприятие, чувства, эмоции, мысли или действия одного или нескольких человек, независимо оттого, является ли это воздействие умышленным или нет.

В отличие от этих работ статья Кристоффеля, посвященная эмб-энальному и раннему детскому поведению, хотя она и не основана личных исследованиях, изобилует данными наблюдения и сооб-ниями, почерпнутыми из современной и более ранней литерату-, Остается только сожалеть, что она не была доведена до конца и проработана более полно.

Очевидно, что психоаналитикам, которые имеют дело главным об-

зом с вербальными сообщениями взрослого человека, придется пред-

инять более систематическое исследование самых ранних, архаичес-

х форм коммуникации в младенческом возрасте, если они хотят

'Ийти к пониманию взрослой коммуникации, с одной стороны, и ос-

»в процесса мышления — с другой. В свете того факта, что акцент по-

оянно делается на генетических аспектах психоанализа, удивитель-

>, что подобное исследование не было предпринято давным-давно.

Это тем более удивительно, что Фрейд, как мы видим, не только

четливо понимал это с самого начала, но и вполне явно об этом

ворил. Было бы полезно продолжить исследование многочислен-

>тх форм, в которых он описал связи между вербальной функцией

мыслительными процессами. Что касается невербальных прояв-

;ний, то имеет смысл вернуться к разъясняющей самой ранней

ормулировке Фрейда в «Проекте научной психологии» (1895а).

jecb, говоря о попытке разрядить импульс, высвобождаемый по

оторным путям, он утверждает, что первый путь, которым следует

мпульс, ведет к внутреннему изменению (например, эмоциональ-

ая экспрессия, пронзительный крик или сосудистая иннервация).

алее он говорит, что такая разрядка сама по себе не может привес-

Ί к ослаблению напряжения. Ослабление напряжения может быть

эстигнуто лишь через действие, ведущее к изменению во внешнем

ире; такое действие человеческий организм не способен произве-

ги на ранних стадиях своего развития. Поэтому для облегчения сво-

го состояния ребенку необходимо заручиться посторонней поддер-

:кой, например, через крик о помощи. И он утверждает: «Этот путь

азрядки приобретает, таким образом, крайне важную вторичную

)ункцию — функцию обеспечения понимания1 с другими людьми,

первоначальная беспомощность человеческих существ является.

ледовательно, первичным источником всех моральных мотивов».

Это важное утверждение было высказано в 1895 голу. Оно содер-

сит все принципиально необходимые мысли для понимания истоков

оммуникации. В нем за этим наиболее ранним процессом четко зак-

»епляются две функции: с субъективной точки зрения новорожден-

юго эта «коммуникация» представляет собой лишь процесс разряд-

:и. Однако этот процесс разрядки, который с позиции младенца

шляется выражением его внутреннего состояния, воспринимается

В оригинале на немецком Фрейд (1895) использовал термин l-'erxtundigiuig, кото->ьш π данном контексте относится в первую очередь к коммуникации.

матерью как призыв к ее помощи. Она будет реагировать на него и устранять напряжение у младенца (например, кормя его, когда он голоден). Тем самым ненаправленный процесс разрядки у младенца достигает результата благодаря посторонней помощи. Таким образом, этот постоянно повторяющийся цикл представляет собой начальную стадию коммуникации и объектных отношений.

Сама по себе попытка младенца достичь непосредственной моторной разрядки напряжения является безуспешной, однако в качестве побочного ее продукта развивается вторичная функция этого же процесса. Фрейд обсуждает это в следующей главе указанной монографии.

Установление этой вторичной функции разрядки, а именно направленной коммуникации у младенца, относится к более поздней стадии развития. Предпосылкой этого является то, что у младенца уже развились восприятие и память, и поэтому он может связать слуховое восприятие собственного крика со следами памяти о редукции напряжения, которая наступает вслед за этим благодаря окружению. Хотя здесь и можно уже говорить о более продвинутом цикле в психическом развитии ребенка, это пока еще всего лишь ранний предвестник вербальной коммуникации. В течение многих месяцев коммуникация младенца будет происходить на этом архаическом уровне, пока из нее не возникнет вербальная коммуникация.

В данной работе мы собираемся исследовать довербальную коммуникацию. То есть мы будем исследовать феномены, происходящие задолго до использования слов и уж тем более задолго до овладения собственно речью.

Если мы попытаемся перечислить последовательные этапы в процессе обретения вербальной коммуникации, это послужит прояснению наших концептов. Первым из этих этапов является непосредственная разрядка напряжения у новорожденного. Этот этап я обсуждал в статье «Первичная полость» ( 1955а). На следующем этапе развития младенца приобретается вторичная функция этого процесса разрядки; младенец, у которого развились функции восприятия и памяти, связывает собственный крик с устранением напряжения, которое обеспечивает окружение. В терминах теории речи Карла Бюлера {1934), где он выделяет в общем феномене речи три функции, а именно выражение, обращение и описание, вышеописанный первый этап представляет собой выражение, а второй этап— обращение. Бюлер намеренно ограничил свой подход описательной функцией речи.

В фокусе нашего интереса будет находиться феномен, который нельзя классифицировать в терминах трех категорий Бюлера. Тем не менее хронологически он совпадает с развертыванием и достижением второго этапа. Этот феномен представляет собой начало интенцио-нальной коммуникации.

Но даже это утверждение требует уточнения. Как правило, термин «коммуникация» понимается неверно, поскольку предполагается, что он имеет отношение только к произвольно направленному взаимному

>бмену сигналами. Однако знаки процессов, происходящих в суше-твах. которые вообще не имеют намерения вступать в коммуникацию, акже являются формой коммуникации. Примером этому может слу-сить устройство, с помощью которого в недавнем прошлом изучалась :оммуникация, а именно телефон. Когда звонит телефон, тем самым юдается интенциональный сигнал, сообщающий нам, что в данный юмент следует ожидать коммуникацию по телефону. Но когда мы шходимся рядом с телефоном и слышим низкий гудящий звук, то по-шмаем, что трубка не лежит на рычаге. Все, что мы слышим, — это удок, который мы используем как индикатор, информирующий нас о состоянии телефона; но это не является направленной на нас интен-щональной коммуникацией. Разновидность коммуникации, которую /ш будем исследовать у младенца, имеет ту же природу, что и гудок 'елефона — во всяком случае та ее часть, которая послужит отправной Ό4ΚΟΗ данного исследования. Эта коммуникация проявляется посредством определенных изменений в общем поведении младенца, имею-цих в основном временный характер. Эти изменения не совершаются : целью сообщить нам о чем-либо; тем не менее они говорят нам нечто ) том, что происходит с младенцем. Они центрированы на себе подоб-io языку животных. Биренс де Хаан (1929) предложил прекрасную формулировку для разграничения языка животных и человеческой эечи, определив речь животных как эгоцентрическую1, а человеческую эечь как аллоцентрическую. Коммуникация, которую мы исследуем у младенца, является эгоцентрической, поскольку она представляет со-5ой феномен разрядки, ненаправленный и неинтенциональный, возникающий в ответ на внутренние процессы. Даже когда такая разрядка наступает в результате внешней стимуляции, она не является ответом -m стимул как таковой. Скорее она является результатом процессов, которые вызывает у младенца стимул. Таким образом, даже когда новорожденный отвечает на стимул, этот ответ является лишь индикато-зом процессов, происходящих внутри него.

Я хочу подчеркнуть, что поведение новорожденного можно рас-:матривать как коммуникацию лишь в значении индикатора; но поскольку новорожденный своим поведением что-то нам сообщает, мы можем использовать это поведение в качестве отправной точки нашего исследования.

Однако не следует забывать, что коммуникация по типу индикатора имеет место не только у нормального, здорового младенца, но и в случаях патологии. Более того, в этих случаях мы склонны уделять особое внимание таким коммуникациям; именно в таких состояниях индика-

1 Использование де Хааном термина «эгоцентрический» не связано с психоаналитическим значением понятия «Эго». Эгоцентрический означает для де Хаана «центрированный на субъекте». Называя речь животных эгоцентрической, де Хаан имеет в виду, что она не адресована другому животному, а является выражением внутренних процессов. То же самое относится к новорожденному, у которого Эго не существует.

гор воспринимается каждым как симптом того, что происходит с младенцем. Таким образом, коммуникации, встречающиеся при патологических процессах, свидетельствуют о том, что все проявления в этом раннем возрасте суть индикаторы как патологических, так и нормальных процессов, происходящих внутри субъекта. Как и во многих других случаях психоаналитического исследования, основываясь на патологии, мы можем сделать вывод о том, что относится к норме. Поэтому мы должны будем включить в наш подход также тщательное исследование проявлений жизнедеятельности младенца в состояниях патологии.