Сказка «3 рубля 28 копеек с полушкою»

История эта началась с печального события. У Кирюши в тот год помер отец, единственный кормилец в семье. Мать и сын сразу осиротели. Жили они в городе на частной квартире и имели, конечно, пару грядочек возле дома. Только и дом был хозяйский, и клочок землицы той не мог прокормить, как бы ни старались. Кирюше пришлось бросить учебу, а ведь он считался лучшим учеником в гимназии. Но жизнь по-своему все повернула. Пришлось парнишке в 16 лет становиться опорой для матушки.

Кирюша долго размышлял, с матушкой советовался, только лучше своей первой задумки ничего не подобрал. Решил он купить короб да товару копеечного и отправиться по дальним деревням коробейником. Матушке для покупки товару пришлось колечко свое продать да еще кое-чего из вещей мужниных. Ну, и набрали деньжат. Ленты, бусы, детские свистульки, кружева и много другой всякой всячины накупил Кирюша, оделся попроще и в путь отправился. Считай, все лето ноги бил, по деревням ходил, свой товар хвалил. Не без пользы для себя, конечно, и продавал его в дальних деревнях.

Само собой, поначалу страшновато было городскому, непривычному к ходьбе пареньку, в чужих местах ноги бить, по темным тропам ходить, по большим дорогам с товаром шагать. Ведь и худые люди встретиться могли, а те за копейку не помилуют. Но первый поход оказался, можно сказать удачным, и возвращался Кирюша домой с какими никакими, но деньжатами. Было у него в потайном карманчике целых 3 рубля 28 копеек с полушкою. Деньги, правду сказать, небольшие, но по тому времени и немалые. В те времена за такие-то деньги и корову можно было сторговать хорошую. Короб был пуст, оттого его Кирюша за плечи себе и повесил. А чего пустым-то ящиком себе колени бить?

До дому оставалось дня два пути, и переночевать Кирюша решил в деревеньке, что на берегу речки стояла. Постучался в один дом, его и пустили. Жила в том доме большая крестьянская семья: мать, старая бабка, да десять душ детей. Ребятишки были еще невелики, а отца-кормильца по весне схоронить пришлось. Вот и бедствовала семья. Лето еще продержались как-то: где рыбешкою, где грибами-ягодами. Л о зиме да весне старшие в семье со страхом думали. Чем кормиться-то будут?

А старшими в той семье были мать да старая глухая бабка, а из кормильцев – старший сын Бориска двенадцати лет от роду. Кирюшу хозяева не гнали, можно сказать, привечали. Только гость поел на ночь пустой картошки, глянул и голодные глаза младших ребятишек, и что-то у него сердце заныло... Хоть и намаялся в дороге, а сон долгонько не приходил. Вот и вышел Кирюша ночью на крылечко. Глядь, а там уж есть кто-то. Пригляделся: никак старшенький, Бориска сидит? Ну, Кирюша и присел рядом. Об чем уж они тогда беседовали, не знаю, не слыхала. А только утречком, как из дому этого уйти, достал Кирюша из заветного кармана свои денежки. Хотел три-то рубля отдать, а 28 копеек с полушкою себе оставить, а глянул па малышню, вздохнул, и все копейки с полушкою на стол выложил. Мать с Бориской на деньги глядят, а поверить не могут в счастье такое...

А Кирюша хозяевам поклонился и вышел из избы. Уж возле речки его Бориска нагнал, ничего не сказал, молча рядом шагал. Да и чего тут скажешь-то? Окромя «спасибо»? Но на прощанье все же решился: «Я за тебя, – говорит Бориска, – всю жизнь Богу молиться стану! А коль доведется, добром отплачу, случая не упущу!» И долго потом стоял за околицей, все вслед спасителю своему глядел. А на глазах-то слезы поблескивали. Хоть и мужик Бориска, только и у него сердце есть.

А Кирюша всю дорогу до дому думал: что он теперь матери-то скажет? Чем оправдается? У матушки прощения попросил, что все лето попусту проходил и обещался завтра же к хозяину на работу наняться. А хозяин Кирюшу с радостью взял: работал парень грамотный на совесть, а получал за свой труд – спасибо да рупь. Так все и устроилось.

Через пять-то лет Кирюша уж совсем взрослым стал, мать свою жалел, не обижал. А вскорости и сам женился. Взял девицу-скромницу Любашу, хозяйского плотника дочь. Так и жили... Работали-трудились, но деньгами не больно-то разжились. На прожитье хватало – и то ладно. У Кирилла да Любаши двое деток народилось: сын да дочка. Так жизнь и текла. Уж дети выросли.

И тут вдруг вызывает хозяин Кирилла к себе, а об чем с ним говорить, видать, сам не знает. Только видит Кирилл: в креслах барин сидит незнакомый, средних лет. Бородка клинышком, а на висках волосики ранней сединой подернуты. Хозяин с Кириллом ни об чем говорит, а этот барин все на Кирилла глядит. Внимательно так приглядывается. А потом вдруг и просится к нему в дом переночевать: я, мол, вас не стесню? Ну, Кирилл удивился еще: отчего мол, барин этот у хозяина не переночует? Небось, в хозяйском особняке и посвободней и побогаче будет? Но спрашивать не стал, гостя к себе в дом позвал.

А барин этот купцом богатым оказался. А как тот на квартирку-то Кирюшину глянул, так и заметил: мол, тесновато живете. Впятером, а только в двух комнатах с кухонькой. Только видит купец, в тесноте живут, да не в обиде. Добро друг дружке дарят, близким жизнь облегчают, друг дружке помогают. Послушал и разговор их, подивился еще, что все в таком бедном доме ладно. Ну, вечерком и спать лег. Только, видать, не спалось гостю долго: все ворочался да вздыхал. А утречком Кирилла к себе позвал, мол, поговорить надобно...

Кирилл вышел после разговору задумчивый и сразу к жене. Переговорил с нею малость, ну, тут и дочку свою Аннушку в комнату позвали. Аннушке в ту пору семнадцать лет исполнилось, а хороша и приветлива была и умна не по годам. Та сразу смекнула: не иначе, как этот богатый купец к ней, к Аннушке, приглядывается? Купец с нею тогда об жизни да семье потолковал, с родителями посудачил да и уходить засобирался. А перед уходом снова с Кириллом вдвоем остался. Вышел гость из комнаты, попрощался с домочадцами и уехал. Тут и Кирилл на пороге появился. Виду него был растерянный, слова сказать не может, а в руках – ассигнации. Целая пачка. Жена Любушка только и спросила: «За что?» За что, мол, такие деньги купец дал? А Кирилл плечами пожал и отвечает: «Веришь, сам не знаю! Только обещался через полгода опять в гости приехать. А еще просил... просил Аннушку пока ни за кого замуж не отдавать!»

Переглянулись все, а Аннушка румянцем покрылась да над шитьем своим склонилась. Ну, об этом потом и не говорил боле никто. На деньги эти, ассигнации, Кирилл поболе квартиру снял, сына на учебу пристроил и Аннушке приданое собирал. Кто их знает, богачей этих? А может, и приедет? Так чтоб не ударить в грязь лицом... Только и за Аннушкой примечать стали: вроде, на шитье свое глядит, а руки-то не работают, иголка в воздухе повисла. А спроси ее: про что думает? Враз покраснеет да из комнаты выбежит.

Вот уж и полгода минуло, а купца все нет как нет. Аннушка в окошко уж все глаза проглядела. Видать, пошутил барин?.. А на самое Рождество и приходят к ним в дом ряженые: тут и Мехоноша в зипуне, и Козел на помеле, и цыганка с огромными усами, и медведь с костылями. Хозяева, Кирилл да Любаша, ряженых встречают, пирогами угощают. А ряженые и давай хозяев славить. Тут уж пришлось Кириллу и деньжатами еще гостей одарить. А один-то ряженый, что медведем представлялся, деньги хозяйские в руки взял. Взял, пересчитал, а потом и сетует: «Мало даешь, хозяин! Тут всего 25 копеек. Не хватает тут. Трех рублей да трех копеек с полушкою...»

Удивились хозяева: деньги-то немалые. Не много ли за колядки? Тут медведь тот личину с себя и снимает. Глянули хозяева: а ведь это купец тот, благодетель-то! Да и остальные ряженые тоже знатными людьми оказались. Пришлось всех за стол приглашать. А купец и просит у хозяев разрешения рядом с Аннушкой сесть. Отец с матерью на дочь глянули, а та от счастья так и светится!

После Крещения решили молодых обвенчать. Свадьба получилась веселая да богатая. Считай, человек сто праздновало. А после свадьбы молодой муж и позвал к себе отца своего нового побеседовать: «А я за тебя, отец Кирилл, всю жизнь Бога молил. Как и обещался. Ты тогда в бедный дом не деньги принес. Счастье да удачу ребятишкам подарил. Матушку нашу да нас от верной погибели да голодной смерти спас. Может, помнишь парнишку Бориску?.. Да 3 рубля 28 копеек с полушкою?..»