Сон о смерти и его психоаналитическая интерпретация

Мне снилась поездка на лодке с друзьями по Венеции. А потом ужас: я отрезала котёнку кусочек шкурки, вроде бы так надо было, а ему больно, и я в отчаяньи  бросаюсь искать ветеринара.

При просыпании  быстро понимаю о чем это: ровно 5 лет назад моя кошка Муся, которой к тому времени было уже почти 17 лет, смертельно заболела почечной кошачьей болезнью, я позвала ветеринарку, которая решила сделать ей анализ крови, и эта простая, вроде бы, процедура превратилась в настоящее побоище: Муся прокусила мне насквозь несколько пальцев, ветеринарка вызвала своего бойфренда, в итоге кровь взяли, но на это ушло несколько часов и много мук. Я рыдала, Муся дико выла, защищая свою целостность, но жить ей оставалось чуть больше месяца, о чем мы с ней тогда не знали, имели надежды, теперь понятно, что липовые. От диетического питания она отказалась, продолжала есть сырую печенку, и умерла в начале следующего года, когда я была в Венеции. За ней присматривала моя подруга, которая, чтобы не портить мне поездку, не сообщила о ее смерти, а при встрече рассказала, что свои последние дни Муся пряталась в ванне, лежала на тёплом полу и ничего не ела, только пила. Подруга хотела сделать ей смертельную инъекцию, но не посмела. Так Муся дожила до глубокой кошачьей старости и собственной смерти. Кошка не была кастрирована, но не имела котят, не гуляла, но была полноценным членом семьи и вожаком стаи .

Если пойти в толкованиях дальше, становится  понятно, что сновидческая логика переворачивает время и содержание событий: мне снится, что я поранила котенка ножницами, на самом деле кошка поранила меня. Последовательность событий тоже обратная: сначала Венеция, потом раненный котенок, хотя в реальный событиях это происходило наоброт. Почему это так? Сон не знает времени и той логики, которой обладает сознательная жизнь, а кроме того, задача сна обмануть цензуру; для этого он крутит и путает следы.

Ужас перед болью котенка, которого я сама же и поранила ( ранка  имела особую форму) обусловлен чувством вины, который я испытывала после смерти близкого существа, каким для меня была Муся. Это обычное переживание, но не всегда оно протекает в осознанной форме своего участия в смерти ушедшего, традиционные траурные ритуалы, весьма навязчивые, снимают напряжение у оставшихся в живых.

В качестве ритуала сон услужливо воспользовался Венецией и предоставил лодку, которая имеет форму гроба, и траурное шествие по воде.  Венеция не просто место, где я оказалась во время Мусиной смерти, но и символ Леты, реки забвения, дороги в мир иной, которую можно преодолеть только на лодке. 

Сон, как известно, удолетворяет запретное желание, приносит удовлетворение и снижает интропсихическое напряжение. Влечение смерти, а также стремление уменьшить чувство вины лежит в основе этого сна

Специальные венецианские гондолы для переезда на другую сторону канала.  Фото автора.