Маленькая девочка и большой слон

Сегодня хочу написать о своих взаимоотношениях со слонами. Ну, с теми, которых принято есть по кусочкам. 

Я их очень боюсь – и больших, и маленьких слонов. Маленьких – когда их много. Большого мне и одного достаточно, чтобы впасть в состояние бессилия. Ну а как их не бояться, если они во-первых, быстро плодятся, во-вторых, имеют надо мной какую-то магическую власть. Они делают меня беспомощной, бессильной. Они будто вышибают меня из меня. Я вдруг становлюсь совсем не собой, а какой-то растерянной девочкой, которой страшно не то что делить их на кусочки и есть, ей и голову-то поднять страшно, чтобы увидеть слона целиком. Вот эту гору, стоящую рядом. Возвышающуюся над. Давлеющую, давящую, ошеломляющую. 

Странно осознавать, как быстро порой 45-летняя тетечка (то есть я) превращается в эту маленькую растерянную девочку. Девочку, которая «не умеет», «не знает», «не понимает», «не справится». Девочку, которой не к кому обратиться за помощью. Которой такое даже в голову прийти не может, потому что ежу понятно, что справиться же надо самой! Все справляются, а ты что – самая умная? Все сами пашут, а тебе помощь нужна?? 

И вот я стою и чувствую себя этой девочкой. Пятилетней или шестилетней. Столкнувшейся со своей беспомощностью, попавшей в этот ступор, из которого выхода нет. Потому что в беспомощности я чувствую себя жертвой, а жертва неспособна ни спасти себя сама, ни позвать на помощь другого. Жертва сидит (лежит) и ждет, пока кто-то придет и ее спасет. Сам. Догадается. Поймет. Услышит безмолвный крик. Прочтет мысли. Увидит, как ей плохо. Как МНЕ плохо. И тогда жертва (в данном случае это я) поймет, что кому-то не все равно. Что кто-то готов пожертвовать и ради нее чем-то. Временем. Внутренним ресурсом. Какими-то своими делами, увлечениями, планами. И тогда жертва поймет, что она ценна, нужна, важна. Для этого кого-то. И тогда она станет (временно) ценна для себя тоже. И сможет что-то делать. Чаще для другого, но и для себя тоже. Недолго. Немножко. Ну чтобы не сильно уж эгоистично было со стороны. И внутренний критик чтобы не очень ногами бил. 

Я тут утрирую про себя. Сейчас все не так страшно, как было когда-то. С ощущением собственной ценности уже ок. Мне не нужно, чтобы меня ценил другой, чтобы я могла ценить себя сама. Но старые схемы поведения пока что часто срабатывают при виде большого слона. Или при разгуле стада маленьких слоников. И требуется время и силы, чтобы вытащить себя оттуда. Да даже чтобы осознать, что я уже там. Потому что ступор – он на то и ступор, чтобы видеть гору/слона - и больше ничего. Чтобы не чувствовать себя. Чтобы замереть и «умереть» (метафорически, конечно). 

Выученная беспомощность, да. Впитанная «с молоком матери». Транслируемая родителями все детство. Безумно завидую своей подруге, которой мама говорила: «Если кто-то смог это сделать, значит сделать это реально. Так что и ты можешь». В моей семье было наоборот. Если облечь в слова родительский посыл, это было бы что-то типа «Ну и что, что они смогли? Ты-то с чего взяла, что ты сможешь?» Ну как-то так. Если добавить к этому то, что любое происшествие, любая ситуация воспринимались как непоправимые, как божемойчтонамделать, то логично, что именно ступором и замиранием я реагирую на крупную задачу или много-много мелких. Я реально ощущаю себя похороненной под ними. Будто кто-то «заботливыми руками» сыпет все это мне на голову и так же заботливо расставляет вокруг меня, чтобы мне, не дай Бог, не пришло в голову сбежать. Чтобы некуда было бежать. 

И давайте, для полноты картины, добавим сюда высокую планку. Ну потому что куда ж без нее. Просто сделать – это незачет. Слишком просто. Нужно так сделать, чтобы получилась конфетка. Чтобы вау. Чтобы грандиозно. Чтобы… И, конечно, супер-качественно. 

И вот стоишь ты такая пред этой горой-слоном. Вся в ступоре и замершая. И тебе нужно не просто порезать его на кусочки и съесть, а правильно порезать красивыми идеально ровными кусочками, желательно в форме маленьких слонят или, на худой конец, порционных бифштексов. А потом – красиво, с достоинством, пользуясь разными вилками, как приличный человек, все это съесть. Ни разу не подавившись, разумеется. А косточки, если уж никак не получается прожевать их, складывать аккуратной горочкой или лучше в виде шалашика. Или нет, никаких «если не получится». Никаких отходов. 

И под непомерностью того, что предстоит сделать, маленькая девочка пасует. Я пасую. Я не знаю, как поделить слона на кусочки! Я не умею резать его! Я не смогу это прожевать! Я не хочу это есть! ААААААААА! 

Чему я научилась за годы психотерапии и различной психологической учебы и работы – это слышать плач этой маленькой девочки, своего внутреннего ребенка, и бежать на помощь. Сначала я научилась слышать плач своих реальных детей и бежать на помощь им. Потом, постепенно, стала слышать и себя, свой внутренний плач. 

Сначала научилась, прибежав на помощь к своим плачущим детям, сочувствовать им. Обнимать, качать на руках, говорить, что люблю их, независимо от того, могут они что-то или нет, хотят чего-то или нет, справляются или нет. И что да, можно не делать. И что да, я могу помочь, если что. И что я всегда рядом и ко мне всегда можно с плачем, "нытьем", "капризами", разговорами, обнимашками и вообще с чем угодно. Потом научилась говорить то же самое своему внутреннему ребенку. 

И теперь первое, что делаю, когда мне удается осознать, что я зависла в жертве, глядя на огромного «слона», и жду, когда меня спасут, - отправляю своего внутреннего взрослого на помощь своему внутреннему ребенку. Беру сама себя на ручки, качаю, утешаю, плачу, сочувствую себе, жалею. Говорю себе о том, что никакие маленькие девочки и мальчики не предназначены для поедания больших слонов. И вообще для каких-либо манипуляций со слонами. Что это дело взрослых тетенек, коей я и являюсь. Что взрослые тетеньки вполне способны оценить размер слона, прикинуть, стоит ли начинать разделывание слона в одиночку или помощь тут пригодится, попросить о помощи, если нужно, или продумать, как подступиться к слону самостоятельно и тдтп. И что на любом этапе взаимодействия со слоном может оказаться, что неверно оценила свои силы, и нет ничего зазорного в том, чтобы позвать на помощь. И что даже если все продумать как следует, можно все равно не справиться. Бывают слоны «не по зубам». Бывают зубы "не по слонам". Возможности зубов должны совпасть со съедобностью слона. А также – с моим желанием иметь с ним дело. 

Когда я села писать этот текст, я была в жертве. Столько всего на меня навалилось, и так долго я уже все это пытаюсь разгрести, и конца-края не видно. И руки опускаются. И… Но пока я писала, пока прописывала (и в уме проговаривала) все эти слова самопомощи, пошла энергия. Пошла сила. Я вернула себе связь со своим нутром. Со своим стержнем. Со своим внутренним взрослым. 

А как справляетесь со слонами вы?