Замещающий ребенок. Случай из практики . Часть первая. Злая мама.

Она пришла ко мне с четко сформулированной проблемой. Звучала она так: «Я люблю своего ребенка, но все время его достаю. Я не хочу больше его мучить». И заплакала.

Это была наша первая встреча.

Она была настроена на разговор, ей даже не приходилось задавать вопросы. Поплакав, она стала рассказывать.

Сын последний год посещал детский сад, помимо детского сада он занимался спортом и подготовкой к школе. У нее была работа со свободным графиком, поэтому она сама могла водить его по всяким занятиям, забирать из сада, гулять, заниматься с ним дома. И, по ее словам, ей это нравилось. Они вместе были душа в душу, шутили, делились новостями.

Но когда она уставала, или когда время, которое она отводила для себя на занятие с сыном, заканчивалось, то, по ее словам: «Карета превращалась в тыкву». И никто не мог превратить ее обратно. И тут только держись. Становясь тыквой, она не выносила нытье, капризы, непослушание – все это выводило ее из себя. А особенно страшно для нее было, когда он сразу не мог лечь спать. По ее воспоминаниям, началось это,  примерно, три года назад, когда наступал кризис «Я-сам».  А она совершенно была не готова к этой перестройке. Нет, умом она понимала про кризис, но что-то внутри щелкало, переставало работать, когда она, в очередной раз спев ему все песни на ночь, прочитав сказку, поцеловав уже дремлющего сына, уходила из его комнатки, тихонько, никому не мешая, уходила на кухню, чтобы приготовить себе чашку чая и почитать в тишине. И в это момент до нее доносилось из комнаты: «МАМА, ты где?», потом прыг с кровати, хлоп дверью, топ-топ по коридору, и вот он уже тут: «Ты почему ушла? А я хочу в туалет».

И вот тут начиналось самое страшное для нее и него. Она, забывая, как она только несколько минут назад смотрела с любовью на него, гладила по голове, говорила ласковые слова, она, любящая мама, грубо хватала его за руку, тащила его в кровать со словами: «Когда же это закончится! Ты меня достал». Кидала его на кровать и хлопала за собой дверью. Проходило минут пять и он шел обратно. И все повторялось за некоторым разнообразием. Иногда она просто кидала его в комнату и захлопывала дверь, иногда пыталась поставить в угол, раз все равно не спит, иногда поддавала тапком. Пока, наконец, он оставался там и не выходил. Тогда она, дрожа всем телом, рыдала на кухне и, мысленно, просила у него прощения. Иногда этим заканчивались сцены. А иногда, когда он уже лежал в кровати, напуганный и зареванный, она не выдерживала и приходила к нему. Она ложилась на кровать, прижимала его крепко-крепко, плакала и просила прощение. И он тоже просил. И сам всегда прощал ее.

Да, в семье был еще муж – хороший муж и хороший папа, как описывала его она. Иногда по ее просьбе, реже по своему желанию или когда мог, он сам вызывался укладывать сына, и тогда все проходило спокойнее. Для всех. Иногда вечером она жаловалась, рассказывала ему, как ей плохо, что она боится идти к сыну, что ее колотит заранее, когда она понимает, что скоро нужно укладывать сына спать, а она опять сорвется. Муж выслушивал, жалел, но понять до конца не мог.

Она читала книги, статьи по психологии, вешала на стены бумажки с напоминанием, что делать, если сильно сердишься, но ничего не помогало. Иногда все проходило тихо и мирно, по непонятным причинам, и она надеялась, что этого кошмара никогда больше не повторится, но потом все начиналось снова.

И ей посоветовали записаться на прием.

У меня были подобные клиенты, но очень часто они приходили с детьми, считая, что у ребенка проблемы. Тут она сразу пришла одна, объясняя это тем, что все проблемы у нее и из-за нее.

Мы договорились, что ходить она будет раз в неделю. И терапия началась. Сразу скажу – я здесь на форуме даже тему открывала о подобных случаях. У меня никогда не было желания обвинять таких мам, особенно если они приходят за помощью. Если я вижу их личную боль и желание справиться с этим.  Мое возмущение может вызвать скорее мамы, которые заявляют, что бить ребенка надо, потому что «Меня били шлангом и ничего – здоровая выросла». Хотя тоже не от хорошей жизни она это заявляет.

К тому же, говорить маме, что она мучает ребенка и сама виновата – бесполезно, она сама с этим пришла за помощью. Обвинять ее, наказывать – чем тогда я лучше остальных, которые уже не смогли ей и ее ребенку помочь. Вот я и пытаюсь понять ее. Да, слушая это, я не могу оставаться равнодушной, отстраненной. Мне больно от подобных тем. Но я уверена, что я с этим справлюсь. А мама не уверена.

Саша (пусть так теперь зовут эту клиентку)  никогда не пропускала, ходила как часы. Еще несколько встреч плакала. Но, первый же совет, который я дала ей на первой встрече, сыграл свою роль. Сразу признаюсь, не всегда и не у всех так получалось. Но, видимо, желание мама и сына наладить контакт было обоюдным, и не хватало совсем маленького шага. Этим шагом оказалась мамина пушистая кофточка, которую она предложила сыну вместо себя, когда собралась уходить вечером из комнаты. Замещающий объект был воспринят хорошо. Наутро он рассказал ей, что положил кофту рядом, а один рукав перекинул через себя, как будто она обнимает его и так уснул. Он старался ради них, говорила она.

Рассказывая это, она снова заплакала и вспомнила, что он всегда шел ей на встречу. Даже когда только родился, она никак не могла справиться с грудью, она закаменела и болела и медсестра сказала, что нужно, чтобы он попробовал ее рассосать. И вот она сидела с ним ночью, и просила: «ну давай, помоги мамочке, мне не справиться, помоги», а он не плакал, а только ворчал и деловито пыхтел и пытался помочь, рассосать. И у него получилось тогда. Как и сейчас получилось у Саши. Правда, не без его помощи. Я обратила ее внимание, как хорошо они могут взаимодействовать с сыном, если учитывают желания друг друга. Примерно в это время я почувствовала, что напряжение, которое чувствовалось на первых встречах, стало постепенно спадать. Саша стала доверять мне.

Продолжение

Окончание