По ту сторону психопата. Подруге, оказавшейся в сети.

Тема психопатов сейчас стремительно набирает обороты. Женщины (в основном) собираются в группы, обмениваются историями, как они стали жертвами «роковых и неотразимых». Создана классификация психопатов – это перверзные нарциссы, просто нарциссы, параноиды, пограничники и антисоциалы. Создана схема, по которой роковой и неотразимый заманивает жертву в сеть и чинит над ней насилие.

На этом моменте остановлюсь и дам пример даже не из практики, из жизни. На плече плачет моя хорошая подруга. Много лет она состоит в переписке с гражданином Франции, который держит её в режиме «иди сюда-иди отсюда» или «шаг вперед  и два назад».

Сначала между ними вспыхивает бурная переписка, томные разговоры по вечерам, «клади трубку первая, нет ты клади первый». Потом он предлагает ей встречу, она уже пакует чемоданы и стремится за визой, как следует «холодный душ» - милый исчезает из переписки, бойкотирует её неделями. Карина все это время ищет свою вину, испытывает колоссальный стыд за то, какая она вообще есть на этом свете - недостойная томных французов, ищет, чем его ранила, заваливает тонной смс с извинениями и оправданиями и страдает, страдает, страдает.

Возвращаясь в переписку, он первым делом говорит, что никуда не пропадал, что она слишком торопится, а ему просто надо было взять паузу.

И так три года. Ах, какой жуткий, жуткий маг и волшебник, околдовал и издевается. Просто козёл!

На этом месте я останавливаю её рассказ. Стоп, про него все ясно.

Это человек с нарциссической организацией личности и с явными пограничными чертами. Сегодня он идеализирует тебя, завтра – обесценивает тебя по любому, любому поводу. Такие люди – они как зеркало тролля из сказки о Снежной королеве. Они будто бы разбились, рассыпались на осколки и теперь пытаются собрать себя, собрать свои части из других. У него две крайности – идеален или ничтожен. И конечно же это их проекция внутреннего ощущения себя. И еще он очень боится, что при личной встрече она узнает, какой он настоящий - не тот, идеальный, а обычный, несовершенный (для него "несовершенный" =  "ничтожный"). И читается пограничный компонент.  Ему одновременно и хочется близости, и очень, очень страшно быть брошенным, потому что быть брошенным для него – значит умереть. И да, это идет из его детства. У моих клиентов подобный паттерн формировался по разным причинам. В советские времена, например, детей забирали в больницы без мамы, и эта ситуация становилась настолько травмирующей, что личность ребенка расщеплялась, чтобы убежать от боли. У кого-то рождались братья и сестры, и мать полностью переключала своё внимание на них, оставляя старшего ребенка брошенным и отверженным, навсегда усвоившим урок – те, кто был близок с тобой, бросят тебя и отвергнут тебя, быть близким – страшно и плохо. Кого-то мать оставляла одного в квартире в наказание.. Много вариантов.

На этом месте сразу останавливаю Карину от грандиозных фантазий о Спасении. Конечно, очень соблазнительно нам, выросшим на сказках о прекрасных принцах и спящих принцессах, выбрать себе роль этого прекрасного принца. Поцелуем и любовью растопить чары и слиться в экстазе вечной любви.

Нет. Я говорю ей: «Карина, найн, нихт, ноне. Было бы слишком грандиозно предполагать такое своё всемогущество. Это называется не любить, а лечить. И да, изменения в таком человеке возможны, но только в психотерапии. За деньги. А не ценой твоей жизни.»

И останавливаю её возмущение, достаточно грубо. Она же не моя клиентка, в конце концов, а подруга, попавшая в беду.

Хватит о нём. Что в этой истории о тебе? Я не верю в магию, в волшебство, в вуду (да простят меня верящие, ни в коем случае не хочу оскорбить их чувств). И я не верю в то, что он такой вот пришел и околдовал. Что в тебе есть такого, что ты позволила поступать с собой так?

В группах и книгах, посвященных психопатам, удерживается линия того, что жертвой может стать любая, даже успешная, самоуверенная и состоявшаяся.

Не верю. Выглядящая внешне как успешная, самоуверенная и состоявшаяся – да, но где-то глубоко внутри каждой из них сидит крошечная раненая девочка, лет трех. Ей очень хочется, чтобы о ней заботились, чтобы её любили. Может быть, она напугана тем, что её мама куда-то ушла. Или её только что оставил её отец. В общем, эта девочка пережила травму и «замерзла» внутри в ожидании прекрасного принца, который её разморозит. Видите проекцию? То, что мы хотим для своего Внутреннего Ребенка мы проецируем на партнера. Это мы хотим, чтобы нас разморозили любовью и заботой. И в этом очень страшно себе признаться. Потому что есть риск встретиться с той болью, от которой этому Ребенку пришлось заморозить себя. И если вернуться к теме Снежной королевы, то именно так «замерз» Кай – в его сердце попал осколок зеркала тролля. Нарциссическая травма. И мы ищем себе своего нарцисса, чтобы он вытащил этот кусок из нашего сердца, как будто бы подобное лечится подобным. Есть ещё вариант – это девочки с пограничными чертами – страстно желающие близости, и при этом так же страстно боящиеся её. И тогда они выбирают себе, неосознанно конечно, мужчину, который не способен быть близким. Который делает шаг вперед. И два назад.

Я адепт школы сценарного анализа, и если говорить его языком -  мы сами себе выбираем тех, кто соответствует  нашему сценарию. И если в названии нашего жизненного сценария по какой-то грустной причине написано «Не будь близким», то на роль возлюбленного мы скорее всего выберем именно такого человека, с которым близость не возможна.

И я говорю ей: «Карина, конечно, очень соблазнительно заботиться об этом французском гражданине, потому что, делая это можно не заботиться о себе и сколько угодно отворачиваться  от той боли, что живёт внутри тебя. И очень соблазнительно искать кого-то большого и сильного, кто позаботится о тебе. Но черт побери, детка, тебе 32, у тебя есть квартира, машина, работа, холодильник полон еды, ты же вполне можешь делать это сама. Так что бери свою маленькую девочку за руку и веди её в терапию. Это будет заботливо. И если кто-то из твоих подруг окажется в беде, просто дай им мой телефон.»