Диалог как способ быть (отрывок моей лекции на гештальт-конференции в Гомеле)

Мы сегодня живем в технически сложном и быстром мире, где пространство психотерапии осталось одним из немногих пространств, где возможно человеческое измерение переживания. Переживание как усилие, как работа, как деятельность. Все это требует времени, которого в обычной жизни активно живущего человека просто нет. Нужно пространство для восстановления простых человеческих способностей – видеть, слышать, замечать пение птиц, уловить выражение глаз. Именно этим для меня это пространство ценно.

Психотерапевт - это тот, кто присутствует при встрече человека с самим собой. Он свидетель, часто нежелательный. При нем труднее себя обмануть. Он Другой человек. Когда мы что-то говорим другому человеку, то лучше начинаем слышать самих себя.

И мы собственно подошли к одному из важных оснований гештальт-подхода –диалогу, концепции встречи.

Экзистенциальный диалог, является существенной частью методологии гештальт-терапии.

Гештальт-терапевт работает с клиентом, способствуя развитию диалога, а не манипулирует им, ставя перед собой некую терапевтическую цель.Когда же терапевт продвигает клиентов к определенной цели, то они лишаются возможности отвечать за собственный рост и самоподдержку. Диалог, прежде всего, основан на опыте переживания другого человека, на том, кем в действительности являются он или она, Со своей стороны, гештальт-терапевт сообщает о том, что он или она представляют собой, и поощряет к этому же клиента. Подобный контакт отличается неподдельной заботой, теплотой, принятием и ответственностью за себя и свои действия. Можно сказать, что гештальт-диалог представляет собой олицетворение аутентичности и ответственности.

Что ключевое в понятии «диалог» с другим человеком?

1) У людей существует класс потребностей, которые хорошо удовлетворяются наедине. Без других людей. Например, хорошо спать одному. Потому что другой может храпеть, ворочаться, еще как-то себя вести. Те, кто ездят в поездах, понимают, что лучше спать одному. Но, к сожалению, мы еще обладаем такими потребностями, которые сами не можем удовлетворить. Нужен другой. То есть, обнять я себя могу, а вот поцеловать – нет. И тогда приходится вступать в некоторое отношение с другим. Обмениваться с ним. Когда мы говорим о диалоге – это способ обмена, построения отношений с другим человеком. В нашем мире много попыток избежать отношений друг с другом – одни социальные сети чего стоят.

Однако потребность в любви, признании, статусе можно реализовать только через другого. И с ним приходится договариваться. А чтобы договариваться, нужно уметь некоторые простые вещи. Например, просить. Принимать, если что-то попросил. Благодарить за то, что получил. Отдавать. Это простые вещи, но которые многие люди не умеют. У кого-то руки хорошо берут, но плохо отдают. А у кого-то наоборот, очень хорошо отдают, но брать не могут.

В гештальт-терапии мы помогаем человеку находиться в диалоге, в отношениях с другими людьми. Выдерживать Другого. А Другого тяжело выдержать, потому что он отличается от нас.Особенно это становится ясно при совместном проживании. Вы вечером собрались посмотреть кино, а ваш супруг или супруга требует вашего внимания. В данную единицу времени потребности не совпадают. С тоской тут можно вспомнить букетный период в мужско-женских отношениях, когда потребности совпадают.

А вообще-то, все это о выборе дистанции в отношениях. То, чем мы отличаемся друг от друга – это дистанцией, на которой мы можем переносить другого человека.

 2) Чтобы возник диалог между людьми, нужно вообще встретиться, увидеть другого человека. Для встречи, как и вообще для терапевта, намного важнее замечать, чем понимать. Намного важнее видеть и слышать, ощупывать, обнюхивать (в гештальт-группах например, есть такие упражнения – находить пару по запаху, по приятности рук). Для начала, для встречи очень важно отслеживать свои чувства и доверять своим чувствам. И когда встреча, замечание другого, осязание, ощущения другого произошло – возникает диалог.

Диалог - это не когда мы одновременно говорим друг с другом. Вот есть диалог между людьми, они могут часами говорить, в общем, не поняв, не встретившись, и надоев друг другу смертельно. Диалог – это две разные логики, и это принципиально. Диалог с другим человеком, когда я изначально полагаю, что его логика рассуждений, его логика выстраивания жизни, его ценности, его потребности – они несколько иные, другие, чем у меня. Он другой. Не «Я тебя знаю», а вот «ты другой». Если я не подхожу к другому человеку как другому, как к иному, я не смогу построить с ним хороших отношений, потому что я приписываю ему то, что ему не принадлежит, вижу в нем то, чем он не является. А любой организм крайне враждебно относится к тому, чтобы ему, в кожу, под кожу внесли что-нибудь чуждое. Он отторгает. Тело отторгает инородные вещества. Так человек отторгает приписывание ему того, чего он не хочет, не чувствует, вообще не испытывает.

Существует две крайности при построении диалога. Первый – это игнорирование своих потребностей, своих чувств, своих актуальных переживаний, своих адекватных для этих переживаний форм жизни. И душа и тело очень мстят человеку, за нечувствительность, за игнорирование собственных потребностей.Попробуйте вот долго идти по пустыне, игнорируя свою потребность пить, ну – далеко не дойдете. А второй способ нарушения – это игнорировать другого человека. Это способ отношений, когда вас извне разрушат. Попробуйте долго быть в отношениях с человеком и игнорировать его чувства и переживания, и вы потом встретитесь с агрессией в свой адрес.

Если вы говорите вашему партнеру, или партнерам сразу, когда только заметили дискомфорт в отношениях- например, о нарушении ваших границ, отношения возможно восстановить. Чем вы тоньше даете о себе знать, тем гибче эти отношения, тем их легче восстановить.

Есть несколько критериев, на основе которых можно сказать, что диалог существует.

Первый критерий – это присутствие терапевта.

В задачи гештальт-терапевта входит выражение своих переживаний клиенту. Регулярно, с рассудительностью и проницательностью он сообщает о своих наблюдениях, предпочтениях, чувствах, получаемом опыте и мыслях.

Под этим понимается осознанность и аутентичность. Очень сложно осознавать постоянно. За счет своей осознанности, то есть понимания того, что я делаю и что переживаю сейчас, терапевт и оказывает поддержку клиенту в процессе его выражения. Аутентичность – это способность быть собой. Есть разные способы соблазнения или искажения, которые клиент создает в контакте. И у терапевта есть большой соблазн стать тем, кем делает его клиент. В этом большая трудность оставаться самим собой в такой ситуации. Очень важно оставаться самим собой, замечать, как я меняюсь в контакте с другим человеком. Все это является характеристикой присутствия, сохранения себя в настоящем.

Если терапевт полается, прежде всего, на интерпретации, основанные на положениях определенной теории, а не на свое личностное присутствие, то это, заставляет, в свою очередь, пациента не доверять феноменам, вытекающим из его непосредственного опыта, который и является только инструментом, способствующим осознаванию.

2. Еще один критерий – это включенность. Она состоит в полном погружении, настолько, насколько это возможно, в переживания другого человека без стремления осудить, проанализировать или истолковать его поведение, и одновременно в сохранении чувства своего отдельного, автономного присутствия.

Включенность - способность давать клиенту внимание к тому, что с ним происходит. Клиент может быть невнимателен к той зоне, от которой страдает. То, что кажется непривычным, патологическим, создающим трудности, для клиента может быть само собой разумеющимся. И чем больше проблем накапливается у человека, тем больше он стремится спрятать от себя сложные места, засунуть их подальше. И большую часть своего времени он тратит на то, чтобы приспособиться к среде и перестать испытывать эти сложности. Он учит себя быть невнимательным к этим проявлениям. Когда этот объем невнимания достигает критических величин, он приходит уже в роли клиента. И в терапии мы учим клиента опираться на свой чувственный опыт, на свои собственные чувства, какими бы они неприятными не казались. И это, возможно, только если есть внимание другого человека. И эта включенность терапевта позволяет начать клиенту вновь начать опираться на свои собственные реакции, возникающие в ситуации, а не какие-то нормы, долженствования, правила.

 3. Еще одна характеристика диалога – это живость, то есть способность переключаться.

Ну, например, терапевт думает, что у клиента основная проблема – это проблемы с мамой или проблемы с папой, и сессия прошлая закончилась на проблеме с папой. А клиент за это время ногу сломал, на следующую сессию с трудом пришел. А терапевт его спрашивает – ну так что у нас было в прошлый раз с папой. Клиент говорит – ну вообще-то я ногу сломал. Нет, давайте вернемся. Способность к переключению, к вступлению в контакт и выходу из контакта дает возможность таким же образом и клиенту переключаться между разными состояниями в своей душе.

Диалог скорее является чем-то сотворенным, а не рассказанным. Его жизненная сила подчеркивается возбуждением. Он может, например, принимать любую форму - танца, песни, рисунка, - выражающую и передающую энергию участников. Это то, что мы называем одной из составляющих гештальт-сессии – экспериментирование.

4. И еще один критерий – это преданность диалогу.

Что у нас есть большой соблазн начать испытать собственное всемогущество и начать переделывать живого человека. Это хорошо, когда речь идет о гнойном аппендиците. Есть такой соблазн, когда терапевт пытается что-то исправить, поменять местами, перешить вне участия самого клиента. И вот когда мы начинаем увлекаться механистическим изменением клиента вне контакта. Все технологично, но нет того, что позволяет испытать присутствие другого человека. Поскольку очень важно, если терапевт задает некоторый вопрос, был готов ответить на него сам. А в этом случае гештальт-терапевты стремятся к тому, чтобы привносить в диалог все свои сложные переживания. Это что-то, происходящее между людьми в экзистенциальном смысле, что-то, вырастающее из межличностного взаимодействия. И гештальт-терапевт ничего не остается, как сдаться на милость этого процесса. Именно это позволяет контакту произойти, а, не прибегая к манипулированию, конструировать контакт и контролировать результат.

 В заключении отмечу, что психотерапевтом трудно быть тому, кто не испытывает непосредственного интереса к другому человеку. И мы часто в процессе своего роста и приспособления получаем прерывание своего опыта со стороны других, и очень часто одиноки в момент этих прерываний. Ситуация требует, мы прерываем свои способы самовыражения, и остаемся с ними. И то, что требуется – это определенным образом настроенное внимание другого человека, которое позволяет стать внимательным к своим собственным внутренним процессам. По сути дела, психотерапевт выполняет ту функцию, которую недовыполнили или неадекватно выполнили те люди, которые принимали участие в воспитании и развитии. И диалог, контакт, позволяет получить такую ситуацию встречи, которая позволяет клиенту сформировать новые отношения, опираясь на поддержку другого человека, или, как говорят в гештальт подходе, переводя поддержку внешней среды в лице терапевта, в самоподдержку.