|
|
Этнокультурная толерантность в современном социологическом дискурсеАвтор статьи: Павел Масычев
В современной России продолжают идти исследования религиозной толерантности. С целью понимания особенностей интереса к веротерпимости сегодня, а также уровня толерантности науки к религии, мы рассмотрели 11 научных публикаций социологических журналов 2007 – 2009 гг. За основу анализа статей мы использовали критерий религиозного отношения и на его основе выделили дискурсивные поля, соответствующих уровням религиозной толерантности. На макроуровне проблемы рассматривается диалог религиозного и светского, конфессий и власти. Мезоуровень проблемы рассматривает отношения религиозных учреждений, их деятельности с социальными институтами образования, армии, медицины. Микроуровень проблемы охватывает взаимоотношения представителей различных вероисповеданий, их отношения к религии и вере. Макроуровень проблемы мы можем рассмореть в аспекте отражения современного взгляда социолога на взаимоотношения религиозных и светских мировоззренческих позиций. Мы видим, что в настоящее время осуществляется поиск путей оптимизации диалога как внутри сферы религии через конструирование сотрудничества между вероисповеданиями, так и взаимодействия религии с другими формами познания мира. С этой позиции очень важен именно социологический контекст, поэтому неудивительно, что исследователи предлагают смотреть в корень и помнить о полезности знания трудов Э. Дюркгейма: «постановка вопроса выводит к проблеме диалога, в котором всегда должны приниматься во внимание позиции каждой из сторон … Теория Дюркгейма, внесшего существеннейший вклад в данную конструкцию, …, имеет исключительное значение»[1]. Другой автор говорит о значимости понимания секуляризации как понятия, которое можно «плодотворно использовать … для анализа положения религии в обществе»[2], и, как мы понимаем, находить точки для развития диалога между светским и религиозным. Еще одно решение проблемы диалога видится в особом герменевтическом оттенке, определяющем методологические границы реализации межрелигиозной интеракции: «диалогическая герменевтика и межрелигиозный диалог ведут к модели понимания, которая и интерпретивна и способна бросить вызов Другому и нам самим»[3]. Тем не менее, автор считает, что рассматриваемый им подход должен быть адаптирован к современным условиям общественной действительности, так «как гуманитарные науки считают метафизическую и религиозную мысль анахронизмом, не терпят других форм мысли как валидных форм знания»[4]. В такой позиции автора нам видится смещение вектора от философии к социологии, уверенное движение от теории к формированию и развитию практических конструктов реализации диалога религий согласно принципам толерантности. Как будто несколько внутри выше описанного дискурсивного поля и в тоже время отдельно от него находится сегмент «Религия и власть». Здесь фактически рассматривается толерантность к наличию воздействия религии в политической сфере. С одной стороны, авторы говорят о недопустимости этого, критикуя в частности РПЦ за ее претензию на государственность: «играя роль защитника власти, воспринимаемой значительной частью населения как антинародной по сущностным характеристикам, РПЦ «живет одним днем»»[5]. Существует также мнение, что процесс взаимодействия власти и религии является неизбежным, являясь нужным условием для выполнения задач социальной политики: «в рамках светского государства неизбежно развитие в направлении социального партнерства власти и всех, без исключения, религиозных объединений»[6]. В этом случае, однако, очевидно, что партнерство государственной власти и религиозных учреждений может иметь различные последствия. Мезоуровень вопроса представлен прежде всего публикациями, которые освещают видимые авторами тенденции расширения сферы влияния религиозных организаций. По мнению исследователей, для усиления авторитета религии в настоящем присутствует ряд необходимых для этого условий: «постепенное нарастание степени религиозности населения за счет увеличения доли "воцерковленных" … при активизации религиозной жизни, доминировании религиозного населения, в условиях тенденций клерикализации общественных и государственных отношений, прозелитической деятельности ряда конфессий и религиозных организаций»[7]. Некоторые авторы бьют тревогу относительно бурного роста религиозности населения и расширения авторитета религиозных учреждений. Видение исследователями современной динамики роста сфер влияний выливается в вывод о политизации Церкви и кристаллизуется в предостережении: «кто станет той социальной силой, которая остановит процесс наступления теократии?»[8]. Краеугольным камнем, символом клерикализации выступает длительное время висящая в воздухе проблема введения в общеобразовательных школах курса «Основы православной культуры», которая продолжает оставаться актуальной, обсуждаемой, мало исследуемой и плохо прогнозируемой одновременно: «дальнейшее изучение вопросов … должно быть продолжено с учетом региональной специфики и изучением мнений более широкого круга социальных групп, связанных со сферой образования в средней школе»[9]. Во многом, вероисповеданиям приходится адаптироваться под современные социальные нормы, что, с одной стороны, свидетельствует о гибкости религий, а с другой – превращает веру в способ реализации определенных целей: «предпосылок для превращения религии в один из многочисленных объектов «купли-продажи», в «товар» сегодня в российском обществе достаточно много»[10]. Рассмотренные позиции социологов, однако, на наш взгляд, не означает критику религии, но актуализирует процесс поиска действий для формирования гармоничных отношений между религиозной и светской сферами. В пределах микроуровня исследуются религиозные отношения между отдельными индивидами, верующими и неверующими. Исследования религиозности, проведенные автором и опубликованные в статью, транслируют мнение, что самоидентификация себя как верующего не является основным критерием. При анализе ценностей верующих и неверующих делается следующий вывод: «современный верующий мало чем отличается от неверующего в своем мировоззрении и нравственном поведении»[11]. Отчасти эта точка зрения подтверждается и в другом исследовании, где верующий в повседневности имеет тенденции восприниматься как «Другой»: «легализованное православие (ислам, иудаизм, буддизм) … формирует … особый тип личности, выступающий в среде неверующих в облике «другого»»[12]. Тем не менее, для нас понятно, что самоидентификация, не являясь формирующим фактором религиозности, все же оказывает возможное значимое воздействие на формирование терпимости по отношению к человеку, идентифицирующего себя как представителя отличной мировоззренческой позиции. Таким образом, мы видим, что проблема этнорелигиозной толерантности является многогранной и сложной. Она лежит шире, чем просто лояльность или напряженность в отношениях между вероисповеданиями ввиду их отличительных особенностей. Религиозные отношения нельзя отделить от других сфер жизни и деятельности. Они затрагивают весомый пласт воздействий, влияний и условий, для выявления которых требуется проведение масштабного социологического исследования. В итоге мы сталкиваемся с понятием «этнорелигиозные отношения», более широким, чем понятие «этнорелигиозная толерантность». Литература
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|