Формирование идентичности психолога аналитика в условиях профессиональных сообществ.

    Актуальная тема на сегодняшний день о формировании идентичности психолога аналитика интересна не только с точки зрения механизма формирования идентичности психолога аналитика, но и с точки зрения чувств, с которыми аналитик встречается на каждом этапе трансформации. Кризисы, которые проходит психолог аналитик обязательны для формирования его идентичности.  Не мало важно в каких кругах общается и состоит молодой специалист. И здесь на помощь приходят профессиональные сообщества.

    Путь психотерапевта или психолога аналитика  и приход в терапию - он такой разный, но при этом, как мне кажется, обладает общими чертами развития, которые проходит каждый психотерапевт.

1. Первая стадия характеризуется стадией идеализации специалистов, находящихся в профессиональном сообществе. Это необходимо для того, чтобы специалист выбрал объект подражания и стремился к нему. Таким образом, он выстраивает внутренний объект «Я – идеала», чтобы стать в последующим похожим на него.
2. При  посещения профессионального сообщества многое становится более понятным и появляется первое стремление к практике как таковой. Для этого психологу аналитику важно иметь не только проф сообщества, но и иметь личного терапевта и куратора  его работы. К примеру, этим лицом может выступать супервизор или супервизионная группа.  Во время практической работы появляется уверенность в себе и однако, все еще шаткая позиция. Но это рождает конкуренцию с членами группы или с членами проф сообщества. Конкуренция позволяет  специалисту стать в итоге тем профессионалом, которым он себя представляет. И это неотъемлемая часть в развитии идентичности психолога. При этом коллеги имея больший опыт в основном оказывают поддержку, что и отличает их как специалистов от дилетантов, которых сейчас сплошь и рядом. И где каждый готов убить другого нанесением нарциссической раны. В процессе последующих контактов в проф сообществе у  специалиста появляется тенденция к конкуренции и в течении след. периода происходит обесценивание членов профессионального сообщества и преподавателей, у которых он учился. И это тоже необходимая стадия для обретения идентичности психолога – аналитика. Так как этом процессе  присваивается часть Я- идеала. И специалист может уже немного ближе подойти к тому, самоощущения при котором он может работать в режиме уверенности, хотя пока и довольно иллюзорной.

С этого момента начинается практика психолога аналитика, где он уже проходит становление непосредственно в работе с клиентом и на этом же уровне меняется восприятие коллег по профессиональному сообществу. Проблемы, с которыми сталкивается специалист каждый  раз и формируют его идентичность как психолога аналитика и мы рассмотрим по порядку каждую:

1. Проблема (она же — «соблазн») власти над сознанием клиента, когда психолог входит в доверие к клиенту и буквально «вьет из него веревки», принимая за него важнейшие жизненные решения, а то и «круто меняя жизнь клиента» своими советами и рекомендация. К сожалению, немалая часть клиентов именно так и представляет себе «помощь» со стороны психолога, как бы перекладывая на них всю ответственность за свои действия. Это момент, когда психолог аналитик не разобрался с понятием ответственности и комплексом всемогущества, который особо активен на начальном этапе. Как компенсация чувства ущербности в профессиональном сообществе. За ним последуют обесценивания со стороны клиентов и возможно  потеря их. Специалист в этом случае проходит кризис, связанный с тем, чтобы переоценить свои возможности и посмотреть адекватно на свои опыт и навык.

2. Проблема самокрасования психолога на работе (перед клиентами и даже перед коллегами). С одной стороны, психолог все–таки должен уметь «производить впечатление» на клиентов, иначе ему сложно будет установить с ними эмоционально–доверительный контакт и сформировать по отношению к себе уважение как к специалисту. Но, с другой стороны, если доводить «очаровывание» клиентов до абсурда, то вся работа превращается в «театр одного актера». Многие клиенты это даже чувствуют и не всегда воспринимают такого психолога как своего реального помощника. Это возникает в случае проблем связанным со своей нарциссической частью. И если специалист об этом не знает (это происходит из-за отсутствия личной терапии), то последует болезненные обесценивания со стороны клиентов. Так как очень часто молодые специалисты именно с этим выставляют свои случаи на супервизии.

3. Проблема платности психологических  услуг.

Здесь важно отметить, что взаимоотношения с деньгами психолога аналитика может проявлять его самоценность как таковую. В случае если он не берет вообще денег или малую сумму, которая едва ли может принести ему удовольствие, то такой специалист думая в сознании, что он совершает благость на самом деле в бессознательном будет накапливать недовольство и агрессию. А с таким багажом вряд ли можно помочь человеку. Потому плата должна быть адекватной. Если же специалист использует клиентов лишь для заработка (другая грань), то здесь работает в бессознательном страх смерти, так как жадность напрямую связана с этим страхом и специалист будет использовать своих клиентов для снижения тревоги. Эффективная работа при таком уровне тревоги весьма  сомнительна. Здесь опасность, которая поджидает со стороны отношения аналитика к  с коллегами из сообщества – это зависть. И если она переживаема, то специалист пустит ее энергию  для реализации своего идеала – аналитика и направит в русло повышения своей эффективности.

4. Проблема близких отношений психолога с клиентом. Проще всего сделать вид, что это проблема надуманная и не соблюдать рамки и границы сессий. Многие клиенты просят больше времени и молодой специалист с радостью думает о своей потребности и важности. Но на самом деле это очень опасно, так как не соблюдение границ несет в себе нападение на рамку сессии, а это уже агрессия или обесценивание самой работы специалиста. Поэтому, если у специалиста проблема с границами, это всегда аукнется в терапии с клиентом. В этой проблеме так же актуален эротический, эротизированный или сексуальный перенос (соблазнение), который в свою очередь тоже будет скрывать агрессивный компонент.

Если такие отношения все–таки возникают, то действует негласное правило: сначала должны быть решены психологические проблемы клиента, и лишь затем можно позволить себе перевод отношений «психолог–клиент» в сферу неформальных отношений, или же просто передать данного клиента другому специалисту–психологу. Но совмещать позиции «психолога» и «близкого человека» обычно не удается, так как между клиентом и психологом все–таки должна существовать определенная деловая дистанция. Отчасти в связи с этим, кстати, психологу не рекомендуется работать профессионально с близкими ему людьми. Понятие границ важно вообще во всей жизни. И умение соблюдать чужие границы и различать свои помогает установить здоровые отношения в сообществе без взаимозависимости и разделения на комплекс власти и подчиненных.

5. «Соблазн» работать с полной отдачей, забывая о своих личных интересах и здоровье («синдром эмоционального сгорания»). Поскольку работа психолога реально не нормирована и не сформулированы психогигиенические нормы и ограничения, психолог может легко потерять «меру», эмоционально и морально истощиться (так называемый «эффект выгорания»), решая сложные конфликты своих клиентов, и сам со временем превратиться в пациента психиатрической клиники. К сожалению, таких случаев известно немало. А ведь так хочется показать всем, что вы не щадите себя и своего здоровья ради интересов своих подопечных. Но при этом такой «самоотверженный» психолог забывает о своих родных и близких, которые за него переживают, а потом еще и расплачиваются за психолога своими нервами, бессонными ночами и искалеченными судьбами.

        В процессе постоянной и кропотливой работы клиентов становится все больше и больше, ты вовлекаешься в процесс терапии и занимаешься только этим: клиенты - группы, клиенты-группы. И вдруг осознаешь, что кроме терапии у тебя ничего нет: ни развлечений, ни удовольствий, ни хобби, ни любимых занятий. И начинаешь думать: «Кто я, если из моей жизни убрать терапию? Есть ли что-то еще кроме работы?», и происходит постепенное возвращение к себе, поиск того, что поддерживает твое ощущение жизни. На каком-то этапе я нахожу то, что меня может радовать в жизни, кроме работы. Отделять  свою личную и профессиональную жизнь и находить  то, что может радовать в жизни это занчит выйти на новый виток профессиональных качеств. Чем более наполнена моя жизнь вне терапии, тем больше я возможно дать  клиенту в терапии и, что самое удивительное, и взять от него, Увидеть его не только как клиента, но и как человека,  с которым может быть душевный обмен и волнение совместного общения. И в этот момент специалист понимает, что коллеги могут жить не только психотерапией, но и обычной жизнью обычного человека и при этом получать радость. Мана – личность так подробно описанная у Юнгу расцветает на этом этапе во всей красе.

6. Проблема «неинтересного» и «скучного» клиента, к сожалению, также встречается достаточно часто и к тому же недостаточно освещена в психологической  литературе. В самом общем плане проблема эта заключается в том, что, с одной стороны, люди (клиенты) не одинаковые, кто–то, например, может и не обладать высокой интеллектуальной, эмоциональной или коммуникативной культурой, быть просто примитивным человеком, с которым просто «неинтересно» общаться. Но, с другой стороны, такой человек все–таки обратился к психологу за помощью, и вполне может оказаться, что одной из причин его личностных проблем как раз и является начинающееся осознание своей «неинтересности» для окружающих. Тогда психолог просто обязан пересилить в себе первоначальную неприязнь (презрение, высокомерие и т. п.) .

Примечательно, что даже такой известнейший психотерапевт, как К. Роджерс, один из основателей гуманистического направления в психотерапии, также обозначает проблему «скучного клиента». В таких случаях К. Роджерс призывает к искренности во взаимоотношениях с клиентом и пишет: «Я предпочел бы поделиться с ним своими переживаниями по поводу скуки и дискомфорта, которые я испытываю, выражая эту свою точку зрения… мое чувство скуки выросло из моего ощущения отдаленности от него и что я желал бы быть с ним ближе. И когда я пытаюсь выразить свои чувства, они изменяются. Определенно, я не скучаю, когда показываю ему себя таким образом, и далек от скуки, когда ожидаю с нетерпением и, возможно, с долей понимания его ответ… И я уже смогу услышать удивление или, возможно, обиду в его голосе, чтобы он стал говорить более искренно, потому, что я отважился стать с ним подлинным. Я позволил себе быть личностью — настоящей, несовершенной — в своих отношениях с ним» (цит. по Кану, 1997. — С. 43). Но может ли (и способен ли) себе позволить быть «личностью» и быть «искренним» каждый практический психолог, общающийся со «скучным и не интересным клиентом»?. По скукой возможно чувство агрессии и потому защиты психики здесь работают на полную мощь, если специалисту страшно встретиться с агрессией клиента. Выдерживать агрессию клиента – значит быть готовым выдержать и критику коллег в случае ошибок в  работе и при этом не впасть в уныние или в злость и не прибегнуть к чувству мести.

       7. Проблема «позднего прозрения» или раннего прозрения клиента 

Эта проблема состоит из нескольких блоков:

1. Клиент получил краткосрочную терапию
2. Клиент, находящийся в анализе больше года заевршает.

Специалист здесь сталкивается с умением расставаться без необходимости мстить за сепарацию от него. Но если у  терапевта у самого не прошли сепаративные процессы и у него есть проблема с «отпусканием», то скорее всего для него каждый уход будет отражаться сильными аффективными чувствами. Здесь рассматривается позиция взрослого человека в случае, если происходят какие – либо препятствия, затрудняющие дальнейший контакт с клиентом и умением проживать расставания  без необходимости мести в последующем.

8. «Прозрение» самого психолога, когда он «вдруг» осознает для себя, что его профессия «дурацкая», что он занимается «никому не нужными делами» и т. п. С одной стороны, недовольство собой и своей работой — это признак творческого, требовательного, рефлексирующего субъекта труда. Но, с другой стороны, такая «рефлексия» может привести к развалу собственной работы, отразиться на благополучии клиентов и привести даже к разрушению личности самого психолога. Проблема в том, как использовать энергию этого внутреннего кризиса не только для совершенствования своей работы, но и для личностного развития в своем труде. И если психолог почувствует, что такой кризис для него непреодолим, то лучше признаться себе в этом и просто поменять профессию. Обесценивание профессии после ее идеализации необходимо для того чтобы собрать адекватную профессиональная идентичность. И относится к своей работе как то, что имеет две стороны позитивную и негативную. Здесь формируется ответственность за свой выбор. За осознанный выбор….

9. Неверие в возможности клиента самому разрешить свою психологическую проблему. Это как бы «оправдывает» недопустимую тенденцию психолога откровенно манипулировать сознанием клиента, превращая его в «пассивный объект» своих воздействий, и вместо него решать его жизненные психологические проблемы. Чувство всемогущество и неуверенность в своих методиках и профессионализме здесь является основным. Страх ошибиться выходит на первый план, что заставляет буквально «пичкать» клиента терапией не веря в то, что он может задействовать свои собственные ресурсы и не умение специалиста просто быть рядом. Проблема преждевременного озвучивания интерпретаций, в которых клиент не нуждается.

11. Работа без должной теоретической и методической подготовки, когда психолог берется за решение сложных проблем, а сам не имеет для этого ни опыта, ни квалификации.  И даже специалисты с большим стажем могут попасть на этот крючок. Доказывая самому себе, что я могу. Иногда результаты это еще более затяжная болезнь клиента.

12. Проблема критериев оценки эффективности психологической помощи, когда сложно оценить, действительно ли хорошо поработал психолог. Обыкновенная ссылка на то, что «клиент остался доволен», часто бывает неубедительна, поскольку клиент не всегда понимает суть оказываемой помощи (он ведь не специалист). Даже в тех редких случаях, когда с клиентом удается организовать реальное взаимодействие и степень его субъектности повышается, все равно сразу оценить истинный эффект помощи также бывает затруднительно, так как помощь в решении сложных психологических проблем часто вообще предполагает отсроченный эффект, который будет по–настоящему осознан клиентом лишь много позже, уже за рамками консультации. Эта проблема проявляется как самоедство и самокритика  как я поработал. Оно может быть в больших масштабах в зависимости от внутреннего критика, то есть сформированных  объектов суперэго.  Эта проблема часто вызывает глубокие кризисы и сомнения в выборе профессии психолога – аналитика. В этот момент очень важно получить поддержку от своих коллег. Вера в себя она исцеляет.

       Итог развития идентичности психолога аналитика  это,  ощущения себя отдельным психотерапевтом, а с другой стороны,  это момент сопричастности с сообществом и со своими друзьями, работающими в психотерапии. Это кризисный момент, потому что любое вступление во взрослую жизнь является моментом признания своей отдельности и самостоятельности и ответственности за свой собственный выбор. В этот момент очень велик соблазн сделать шаг назад и сказать, что я никому не нужен и у меня ничего не получается, тем самым уйдя от выбора собственной идентификации себя с  психотерапевтом, который что-то умеет, знает и может,  и если что-то сразу не получается, то можно идти вперед, падая и вставая. Сложность этого момента заключается в том, что не смотря на то, что есть сильное желание поддержки от старших коллег, как всегда , с  другой стороны, есть невозможность принять эту поддержку  («как же так, я ведь уже самостоятельный и взрослый») , и в этом состоянии происходит профессиональное зависание, очередной вопрос становится наиболее актуальным и невыносимым.

      Каждый психотерапевт проходит этот кризис становления и обесценивания, попытки понять, кто он в мире психотерапии, где его место и есть ли оно вообще. Как мне кажется , выходом из этого кризиса является признание «здоровой» конкуренции с другими, смелость в принятии решения работать, принимать критику, другое мнение и не умирать при этом. Понимать, что иллюзия схлопывания -  это только иллюзия, а мир надо щупать, пробовать на вкус, на зуб и понимать, что разрушение мифа о собственной бездарности или гениальности не приводит к катастрофе, а просто дает возможность увидеть реальность. Она может быть не совсем приятна, и только ориентируясь на то, что есть в пространстве между тобой и другими, можно понять, в какой точке осознования себя как психотерапевта ты находишься.

     Понимание того, что психотерапия как профессия требует не только ощущения своей гениальности, но и постоянной трудной работы, приходит позже, как позже приходит и благодарность к тем кто, тебя учил. Тогда ты вдруг понимаешь, что в тебе есть что-то похожее от твоего учителя, которое хочется в себе оставить, и есть что-то свое -  родное и уникальное, которое хочется совместить с тем, что взял в процессе обучения.

Ощущение бессилия и злости, наполняющее меня, побуждает обратить свой взор на коллег, в которых вдруг видишь не только конкурентов (хотя ощущение конкуренции все равно будет проходить через всю жизнь), но и друзей, соратников, с которыми вместе можно идти по жизни.

       Самое интересное, что процесс изменения восприятия коллег специалистов  - на самом деле несет проекционный образ самого себя. И если вы в специалисте аналитике видите не только профессионала, но в то же время человека со своими проблемами и чувствами, которые порой могут удивлять, то скорее всего вы стали именно реальным специалистом со своими недостатками, но при этом не менее эффективным.  А значит собрали образ самого себя. Удачного путешествия…….