Драматические предшественники библиодрамы и агиодрамы: литургическая драма

Если библиодрама, как это следует из ее названия, представляет собой психодраматическую постановку библейских сюжетов, то агиодрама, наряду с текстами Священного Писания, использует и тексты Священного Предания, в первую очередь - жития святых. В истории театра (и в истории литургики) можно найти драматических предшественников обоих направлений. Предшественниками библиодрамы можно считать литургическую и полулитургическую драму, предшественником агиодрамы - полулитургическую драму, миракль и, отчасти, средневековые мистерии.

Западноевропейская литургическая драма возникла, предположительно, около IX века и представляла собой инсценировку евангельских событий, происходившую в храме во время литургии:

Самой ранней литургической драмой считается сцена Марий, пришедших ко гробу Христа. Разыгрывалась эта драма в пасхальные дни, начиная с IX века. Два или три священника, надев амикты - особые платки, обозначающие в данном случае женские одежды Марий, - подходили к склепу, у которого сидел одетый во все белое молодой священник, изображавший ангела. Ангел спрашивал: «Кого вы ищете в гробу, христианки?» Марии на это хором отвечали: «Иисуса Назарянина, распятого, о небожитель», и ангел говорил им: «Его здесь нет, он воскрес, как предсказал раньше. Идите, возвестите, что он восстал из гроба». После этого хор пел молитву, восхвалявшую воскресение Христа (Дживелегов А., Бояджиев Г. "История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года")

Развиваясь, литургическая драма усложнялась, и к XI веку представляла собой развернутое действие, состоящее из нескольких актов. Как правило, драматическая инсценировка во время мессы приходилась на Рождество и Пасху. Рождественских цикл состоял из четырех литургических драм: шествия пастухов, избиения младенцев, ликования ветхозаветных пророков (!) и шествия волхвов.

Все актеры литургической драмы были священниками; Христа, как правило, играл старший священник, иногда - епископ. Литургическая драма имела сценарий, регламентирующий не только текст, но и пантомиму исполнителей. Пример ремарок в тексте литургической драмы («Плач трех Марий»):  

М а р и я М а г д а л и н а (здесь она поворачивается к мужчинам,протянув к ним руки). О братья! (здесь к женщинам) и сестры! Где моя надежда? (Здесь она ударяет себя в грудь.) Где мое утешение? (Здесь она поднимает обе руки.) Где спасение? (Здесь опустив голову, она бросается к ногам Иисуса.) О господин мой! (Здесь обе Марии встают и протягивают руки к Марии и Христу.))

Регламентированы были также одежда исполнителей и реквизит, декорацией служил сам храм:

В части алтаря, где находится отверстие, должен быть помещен гроб, завешенный кругом занавеской. […] Должны выйти два дьякона, держа Крест, закрытый саваном, и затем понести его с пением антифонов, пока не подойдут к месту гроба и не возложат Крест, как если бы это было Тело Господа нашего, которое они погребают. В этом самом месте Святой Крест должен оставаться до самой ночи воскресения. [...] В день святой Пасхи, перед заутреней, пусть церковные служители поднимут Крест, чтобы поместить его в надлежащее место. Во время третьего чтения пусть четверо из братьев облачатся; один, надев альбу как бы для другой службы, пойдет незаметно к гробу и тихо сядет с пальмовой ветвью в руке. Во время пения третьего антифона пусть трое оставшихся, одетые в ризы, с кадилами направятся к месту гроба, делая вид, будто ищут что-то. Это происходит в подражание Ангелу, сидящему на камне, и женам, пришедшим натереть миром тело Иисуса. Когда же сидящий увидит, что к нему приближаются трое как бы сбившихся с пути и ищущих что-то, пусть он начнет пение тихим и нежным голосом: «Кого вы ищете?» Когда он споет, пусть трое вместе в унисон ответят: Иисуса Назарянина», а он им: «Его нет здесь; Он восстал, как раньше предсказал. Идите, возвестите, что Он восстал из гроба». После этого пусть они обратятся к хору со словами: «Аллилуйя, Господь восстал!» Затем все еще сидящий Ангел, как бы обратно их призывая, споет антифон: «Придите и посмотрите место...» При этих словах пусть он встанет и снимет покров и покажет им место, где нет Креста, но осталась пелена, в которую
завернут был Крест. Те, увидев место, положат туда свои кадильницы, возьмут полотно и покажут его священникам, как бы указывая на то обстоятельство, что Господь воскрес и более не завернут в пелену. Пусть затем споют антифон «Воскрес Господь из гроба» и положат пелену на престол. (Постановка пасхальной литургической драмы, из монастырского устава (между 965 и 975 г.)

Подобно и в армянской церкви:

На страстной неделе, в великий четверг и великую пятницу, на протяжении сотен лет с неизменной пунктуальностью соблюдения канонизированного текста исполнялась специальная «трилогия» литургической драмы: изображался канун смерти Христа, затем Его мученическая кончина и, наконец, погребение. Прологом служил обряд «Девы разумные и неразумные», исполняемый во вторник той же недели, а эпилогом - празднование Воскресения Христа в первый день Пасхи, завершающий страстную неделю.

К литургической драме, вероятно, можно отнести и «Пещное действо» (инсценизация эпизода из книги пророка Даниила, когда трех отроков, за отказ поклониться идолам помещенных в раскаленную печь, спасает Ангел Господень). Колоритное описание «Пещного действия», проходившего в храмах в последнее воскресение перед Рождеством, можно найти в главе «Церковный театр Московской Руси» из книги Н. Евреинова «История русского театра». Здесь приведу два диалога между халдеями, ввергающими отроков в печь:

Первый халдей. Товарищ!
Второй халдей. Чево!
Первый. Это дети царевы?
Второй. Царевы.
Первый. Нашего царя повеления не слушают?
Второй. Не слушают.
Первый. А златому телу не поклоняются?
Второй. Не поклоняются.
Первый. И вкинем их в пещь?
Второй. И начнем их жечь.

После того как ключарь спускал в стоящую перед алтарем печь ангела, сделанного из двух разноцветных кусков кожи, между халдеями происходил новый диалог:

Первый халдей. Товарищ!
Второй халдей. Чево?
Первый. Видишь ли?
Второй. Вижу.
Первый. Было три, стало четыре, а четвертый грозен и страшен зело, образом уподобися Сыну Божиему.
Второй. Как он прилетел, да и нас победил?
(При этом они стояли «с унылыми опущенными головами».)

Заканчивалось действо так:

первый халдей с поклонами говорил архиерею: «Владыко, благослови Ананию кликати».

Епископ (благословлял его рукою).
Первый халдей (сняв шапку). Анания, гряди вон из пещи.
Второй халдей. Чего стал, поворачивайся, не имеет вас ни огонь, ни поломя, ни смола, ни сера.
Первый халдей. Мы чаяли - вас сожгли, а мы сами сгорели. (Они вели Анания к архиерейскому месту.)- Гряди, царев сын.
Так выходили из пещи все три отрока и с халдеями направлялись в алтарь. Далее многолетствовали царю, и этим чин оканчивался. (Евреинов Н.Н. «История русского театра»).

Библиодрама как психодраматическое действие автора не имеет, но можно с уверенностью сказать, что родилась она из чьей-то любви одновременно к психодраме и к Библии. Тут уместно вспомнить, что сам Морено первой своей психодрамой называл случай, когда они детьми играли в Бога и ангелов. Его попытка летать в роли Бога закончилась сломанной рукой; возможно, отсюда и происходит библиодраматическое ограничение на введение роли Бога при инсценировке библейских текстов.
Так или иначе, библиодрама, как и в литургическая драма, использует ресурсы драматизации для более полного понимания текста, погружения зрителей в текст. Инсценизация евангельских событий предполагает эмоциональную вовлеченность группы (паствы), возникает эффект соприсутствия при евангельских событиях. Как в библиодраме, так и в литургической драме текст «оживает», события переносятся из прошлого в настоящее.