Обзор работы Фрейда "Психопатология обыденной жизни"

Зигмунд Фрейд – человек поистине великий, смелый исследователь, который не побоялся представить на суд коллегам новое и неоднозначное знание, полученное в процессе скрупулёзной клинической работы. К сожалению, первоначально идеи его не были приняты, и автор психоанализа столкнулся с непониманием, отчуждением и недоверием профессионального сообщества. Возможно, благодаря этому в 1901 году был написан, а в 1904 году опубликован труд, предназначенный для широкого круга читателей: «Психопатология обыденной жизни».

На страницах этой книги мы вместе с автором можем отправиться в путешествие по тропам обыденного, ведущим внимательного человека к тайнам бессознательного. Книга наполнена большим количеством примеров обыденных психопатологий и их подробными разборами.

Как познать бессознательное, как поверить в него? Ведь это сравнимо с тем, как если бы мы стали объяснять что такое снег человеку, который его никогда не видел, или что такое любовь тому, кто её никогда не испытывал. Невозможно поверить в идею бессознательного, если никогда не применял на себе психоаналитический метод. Как говорится, “The only way to find out - is to find out”.

Обратимся теперь к названию и подумаем о смыслах этих двух понятий, выведенных в титул: психопатология и обыденная жизнь. Что же такое психопатология? Всё зависит от того дискурса, в котором мы находимся. В рамках медикалистского подхода врачи-психиатры, руководствуясь критериями, описанными в диагностических справочниках, за 15-30 минут встречи с пациентом могут провести решительную границу между нормой и патологией. Поставить диагноз, как повесить ярлык. Удобно для врачей, но каково для человека?

Не таков психоаналитический подход. Конечно, мы можем использовать модели, позволяющие нам выделять некие группы психической организации личности, типы характера, но каждый раз мы должны понимать, что это – лишь некие модели, которые не должны затмевать для нас главное: отношение к пациенту как к субъекту сингулярному, наделенному своей уникальной индивидуальной историей становления психического, где все проявления – его выбор, а не просто приговор со стороны общества.

Какой же смысл вкладывал в слово «психопатология» Фрейд? Можно предположить, что для него было важно провести черту между теми, кого мы в обычном смысле считаем больными, психопатологичными,  и нами, как будто бы здоровыми. Большинство из нас, конечно, считает себя вполне здоровыми людьми, я полагаю.

Вторая часть названия книги касается обыденной жизни. Что это такое? Обыденная – то есть обыкновенная, та, которая у нас на виду, доступная любому, есть у каждого, наполненная мелочами, которым мы не придаем никакого значения.

В качестве явлений, которые свойственны всем без исключения людям, в работе описаны следующие психопатологии обыденной жизни: забывание собственных имен, иностранных слов; забывание имен и словосочетаний; забывание впечатлений и намерений; прикрывающие воспоминания детства, обмолвки, очитки и описки, действия, совершаемые по ошибке, случайные действия, ошибки.

Обобщая, скажем, что Фрейд постулирует идею о том, что ошибки, совершаемые человеком, не случайны, они – показатель вытесненных бессознательных желаний, исследуя которые, мы можем проникнуть в тайны бессознательного и узнать немного больше о глубинных конфликтах человека.

Проблема памяти в психоанализе.  Мотив неудовольствия (Unlustmоtiv) и архитектоника душевного аппарата

Вопрос о различных видах забываний носит для обывателя бытовой, прикладной и, в общем-то, бесполезный характер. Забывание, в различных его аспектах, настолько привычно для нашей жизни, что мы не задумываемся о нем, как не задумываемся о воздухе, которым дышим. Что же стоит за этим, почему вообще кто-то помнит себя в 10 месяцев, а кто-то— только лет с восьми? Почему мы можем забыть или ошибочно вспомнить слово, которым пользовались огромное количество раз до того? Почему мы можем помнить какое-то малюсенькое, совсем не важное детское воспоминание, и, вместе с тем, забыть что-то, что является действительно чем-то грандиозным для маленького ребенка? Сам процесс памяти оказывается, порой, существующим, как будто, сам по себе. Мы может его исследовать, можем распутывать клубки и находить путь к пещере из восточных сказок, полной несметных богатств и опасностей.

Гений Фрейда позволил ему обратить внимание на эти мелочи и «увидеть за деревьями  лес». Разбирая механизм забывания, Фрейд говорит, что те воспоминания, которые он хотел бы забыть (причиняющие неудовольствие), оказывали влияние на совершенно другие, ассоциативно связанные воспоминания. То, что в итоге оказывалось недостающим, как правило, имело отношение к «личному комплексу» — теме, зачастую вызывающей мучительные аффекты. Таким образом, желание избежать неудовольствие как бы наталкивается на препятствие и оказывается важной частью механизма формирования истерических симптомов.

Загадка инфантильной амнезии. Покрывающие воспоминания и особая темпоральность психического.

Детские воспоминания не стоит принимать за чистую монету: «(…) в самых ранних воспоминаниях детства обыкновенно сохраняются безразличные и второстепенные вещи, в то время как важные, богатые аффектами впечатления того времени не оставляют (…) в памяти взрослых никакого следа». Безразличные воспоминания оказываются доступны, благодаря «известному сдвиганию: они замещают при репродукции другие, действительно верные впечатления, (…) которые не могут быть воспроизведены непосредственно из-за сопротивления, которое они встречают». Причина, почему они сохраняются – ассоциативная связь, а не их содержание. Этот процесс – того же рода, что и забывание собственных имен с ошибочными припоминаниями.

Доступ к сокрытым воспоминаниям, таким образом, можно получить путем анализа, если устранить сопротивление, которое они встречают. То есть происходящее событие встретило препятствие и было вытеснено. Но не пропало окончательно, создав ассоциативную связь с другим, безопасным воспоминанием, таким образом, можно их назвать «прикрывающими воспоминаниями». «Ранние детские воспоминания представляют собой не настоящий след давнишних впечатлений, а его позднейшую обработку, произошедшую в результате воздействия различных психических сил более позднего времени».

Интересный акцент в том, что в то время как содержание прикрывающего воспоминания относится к самому раннему детству, «те интеллектуальные переживания, которые данное воспоминание заступало в памяти» имели место в более позднее время.

Непрерывный ток «самоотношения» («Eigenbeziehung»). Внутреннее единобразие феноменов психопатологии обыденной жизни и их механизм

Получается, что внутри нас, через наше мышление, происходит некий «непрерывный поток самоотношения». О потоке этом мы ничего не знаем, и можем замечать его косвенно, когда он «дает о себе знать подобного рода забыванием имен». Как будто бы вся информация, поступающая к нам, соотносится с некими личными комплексами.

То есть, любой процесс прерывается рядом посторонних, неосознаваемых мыслей. Причина такого прерывания проста: оно само затрагивает что-то  неприятное или связано с другим, могущим причинить боль. «Забвение перескакивает таким образом с одного имени на другое, как бы для того, чтобы доказать наличие труднопреодолимого препятствия». Но при этом все описанные явления – суть один процесс.

Множественный детерминизм психического и "свобода воли"

Таким образом, если за каждым ошибочным действием, забыванием и т.д. стоит некий первоначальный мотив, прерванный внутренним потоком, свободы воли нет в принципе. Все случайное – не случайно. Если мы говорим не о каких-то внешних событиях, случайностях, а о том, что делаем сами. При анализе того, что нам казалось непреднамеренным, мы обнаруживаем, что они «вполне мотивированны и детерминированы, причем мотивы скрыты от сознания». «Если исследовать любое произвольное на вид, скажем, многозначное число, названное якобы в шутку или от нечего делать, то обнаружится столь строгое детерминирование, которое действительно кажется невозможным.

Проблема воли исключительно важна для современного общества. Сейчас такие времена, когда со страниц книг и экранов телевизоров настойчиво звучит: «Ты всё можешь, стоит только захотеть, всё в твоих руках» и так далее. В таких условиях, человек оказывается в замкнутом круге: все в моих руках, но кто я, когда хочу сделать один выбор, а делаю совершенно другой... И миллионы женщин, знающие чуть ли не все о том, как похудеть, замирают в ночи у холодильника, с пирогами и колбасой в руке. Воля оказывается иллюзией, какой-то внутренний конфликт определил выбор, и, как бы не старался человек, без понимания внутренних причин он будет ошибаться, наступая на одни и те же грабли.

Суеверие, психоанализ и паранойя

Как известно, для поведения людей, которых мы бы могли назвать параноиками, свойственно то, что они чрезвычайно внимательны к мелким деталям,  которые не заметны нам обычно в поведении других людей. На их основе они могу строить целые теории, масштабные выводы, «… у параноика доходит до сознания много такого, что у нормального человека или у невротика может быть обнаружено лишь путем психоанализа, как находящееся вне сознания».

Параноик «осознает нечто, что ускользает от нормального человека, его взор острее нормальной способности, и только перенесение того, что он познал таким образом в себе, на других людей лишает его познания всякой ценности». При всей абсурдности, зачастую в толкованиях параноика есть доля правды.

Сравним это с суевериями, в которых присутствует вера во внешнюю, реальную случайность. А вера во внутреннюю, психическую – отсутствует. «Суеверный человек, напротив, не верит в психические случайности, вместо этого, приписывает внешнему случаю значение, которое должно якобы проявиться в форме реальных событий». Он проецирует наружу мотивировку и истолковывает случай событиями.  В то время как Фрейд старается найти мотивировку внутри и сводит случай к мысли. Скрытое у суеверного человека – как бессознательное у Фрейда, «нам обоим обще стремление не призвать случая случаем, а всегда истолковывать его».

Суеверие берет свое начало из подавленных враждебных и жестоких импульсов, часто это ожидание несчастья. «Кто часто желает другим зла, но, будучи приучен воспитанием к добру, вытеснил такого рода желания за пределы сознания, тот будет особенно склонен ожидать наказания за такое бессознательное зло в виде несчастья, угрожающего ему извне».

Общее для всех случаев – «феномены эти могут быть сведены к действию не вполне подавленного психического материала, который, будучи вытеснен из области сознательного, все же не лишен окончательно способности проявлять себя».

«Психопатология обыденной жизни» — работа Фрейда, поражающая меня своей простотой и непостижимостью одновременно.