Интервью газете "Лечебные письма", 2014

20-21 У НАС В ГОСТЯХ

За помощью к психотерапевту

Мы живем в относительно спокойном мире. Революций, войн, катастроф и прочих «ярких» событий, по сравнению с ушедшим веком, стало значительно меньше, и связанные с ними психотравмы отошли на второй план. Сегодня люди больше страдают от расстройств, в основе которых - депрессия и тревога. Что же это за расстройства, и как таким людям помочь? На вопросы «Лечебных писем» отвечает преподаватель Восточно-Европейского гештальт-института, врач-психотерапевт, кандидат медицинских наук Л.Л. ТРЕТЬЯК.

– Леонид Леонидович, с какими состояниями у пациентов чаще всего сейчас приходится сталкиваться психотерапевту?

- Среди психопатологий на первый план вышли депрессивные расстройства (расстройства настроения) и тревожные неврозы - в частности, панические расстройства и фобии, из которых чаще всего встречается агорафобия (боязнь пространств). В значительной степени все эти патологии обусловлены социальными причинами. Общество навязывает нам свои критерии значимости человека: зависимость нашего статуса от места, занимаемого в иерархии, от богатства, карьеры, марки личного автомобиля, высоты забора вокруг дачи и т.д. Реальные базовые потребности у большинства людей даже среднего достатка более чем удовлетворены, уровень комфорта непрерывно повышается. В принципе, при наличии компьютера можно работать и получать доход, не выходя из дома, и туда же будут привозить еду. Появилось немало дауншифтеров – людей, отказавшихся от успеха и карьеры, живущих только ради себя и своей семьи, которые сдают в аренду свои городские квартиры, а сами переезжают в Индию или Таиланд.

Тем не менее уровень депрессии в мегаполисах все время растет.

– Отчего же нарастает депрессия?

– Есть депрессии эндогенные (от внутренних причин), чаще всего они связаны с врожденной склонностью человека к низкому уровню серотонина. Под воздействием стресса у всех нас вырабатывается гормон кортизол, который начинает повреждать проводящие пути, связанные с серотонином. У некоторых людей этот процесс происходит более активно, и в результате у них возникают проявления депрессии: замедление мышления, снижение самооценки и одновременно заторможенность в действиях, малая волевая активность. Человеку уже ничто не интересно, у него снижается настроение.

Но растет как раз уровень экзогенных депрессий – от внешних причин. К ним, с первую очередь, относятся такие явления, как глобализация или информатизация. Все события в мире мы пропускаем через себя, от этого растет уровень стресса, а возможностей для чисто физической, физиологической его разрядки стало гораздо меньше.

– Но стрессы были всегда. Этот чем-то отличается?

– В наше время стресс имеет все меньше отношения к реальности. Скажем, миллионер потерял какую-то долю своих капиталов. Он их, возможно, и в руках-то никогда не держал, но переживает так, будто понес реальную утрату. Эта пример так называемой нарциссической нагрузки – нагрузки на психику, связанной с достижением.

Конечно, в малообеспеченных социальных слоях этого нет, но бедность очень часто порождает зависть, особенно на фоне глянцевых журналов и телепередач про жизнь богатых. А зависть – очень сильная деструктивная эмоция. Если я не могу разрушить то, что принадлежит другому, я начинаю разрушать себя. Частным видом самоуничтожения является депрессия.

– Почему же тогда не все люди завистливы?

– Человек, который получил достаточно любви, чувствует себя удовлетворенным, даже если у него чего-нибудь нет. Завистливый человек воспитывается, как говорят психологи, в условиях нарциссического расширения, или социального обуславливания: «Я тебя полюблю, если ты будешь хорошо учиться, или получать пятерки, или лучше всех выглядеть…»

Кстати, с этим связана еще одна интересная патология, которой раньше не было: нервная анорексия.

– Отчего возникает нервная анорексия?

– Обычно она бывает у девушек, которые, как правило, вполне успешны в социальном плане, но в какой-то период, обычно в подростковом возрасте, им кто-то говорит, например, что у них круглое лицо, и они считают себя толстыми. Часто никакой полноты у них нет, а просто ширококостное лицо, пятиугольная форма головы. В связи с этим они начинают интенсивно худеть. Это заболевание в последнее время распространяется как эпидемия. У девушек прекращаются месячные, они превращают себя в живые скелеты, но не замечают этого, потому что у них происходит искажение восприятия – дисморфофобия: они видят себя в зеркале толще, чем на самом деле. В конце концов почти все они умирают от пневмонии, потому что полностью теряют жировой слой.

Это один из неврозов современности, и он связан, как и депрессия, с идеей совершенства. «Когда я буду, наконец, совершенной, когда я буду полностью идеальной, тогда меня полюбят». Им уже не важно, ради кого они стремятся к идеалу – этот мотив теряется.

Первый случай этого невроза относится к началу XX века. Тогда он если и возникал, то в богатых или аристократических семьях. Сейчас анорексия распространена куда шире, так как базовые потребности у людей удовлетворены.

С этим же связана и еще одна достаточно новая проблема – эустресс.

– Что это такое?

– Эустресс – это состояние, когда все основные потребности у человека удовлетворены, и ему как бы не к чему стремиться. Тот, кого не любят, может обладать многими объектами, но чтобы чувствовать самоценность, человеку нужно достигать. Вот еще одна проблема людей обеспеченных: то, что у них есть, им не нужно, не интересно. Такие состояния называют нарциссическими расстройствами – связанными с недостижимостью удовольствия. Раньше такое было трудно представить. Человек получал радость просто от того, что он сегодня хорошо поел или (в более недавние времена) раздобыл какой-то дефицитный товар. Сейчас все в принципе доступно, и пороги удовольствия резко повысились.

С этим связана еще одна причина депрессии: достижение требует все более высоких психических нагрузок. Общество потребления постоянно гонит вперед: конкурируй, покупай, эффективнее, лучше, сильнее, быстрее… Не успев даже насладиться тем, что получил, ты уже устремляешься к достижению следующей цели. Это истощает эмоциональные ресурсы человека, и ему легко впасть в состояние полной демотивации и отсутствия интересов, то есть в депрессию.

– Что же делать?

 Современное общество сверхудовлетворено, но сколько людей сегодня говорят о несчастьях, о том, как ужасна и страшна жизнь! В погоне за достижениями они создали себе такие нагрузки, что просто их не выдерживают. Поэтому могу посоветовать одно: прежде чем бежать дальше, позвольте себе немножко понаслаждаться тем, что у вас уже есть. Но при выраженных случаях расстройств обращайтесь за консультацией к психотерапевтам.

– Можно ли как-то предупредить такие расстройства?

– Очень важно правильно ставить задачу, чтобы быть более стрессоустойчивым. Для этого вы дробите глобальную задачу на маленькие, достижимые цели и получаете удовольствие в процессе деятельности. Бесполезно ставить себе цель «просто быть счастливым». Но если вы, например, скажете, что хотите построить дом, вырастить сына и посадить дерево, это уже более достижимо, а главное – от реализации каждого этапа вы испытаете удовольствие. Не надо откладывать удовольствие ради будущей цели, но и нельзя посвящать себя только удовольствиям, потому что погоня за удовольствием дает неудовлетворенность текущим моментом.

А еще желательно периодически производить переоценку ценностей. Задуматься, обратить внимание на себя, на свои потребности. Выключить телевизор – ведь мы получаем за день столько информации, сколько средневековый человек за всю жизнь. Можно заняться йогой, медитативными практиками. Жителю мегаполиса – просто съездить в деревню, а жителю маленького городка – в большой. Или съездить в другую страну. Все это поможет что-то пересмотреть в своей жизни.

– Расскажите, пожалуйста, про панические атаки.

- Сегодня это самый распространенный невроз. Обычно приступ паники возникает в многолюдном месте, часто в метро. На первом этапе это острый вегетативный приступ. Человек таким способом пытается вытеснить напряжение, связанное с какой-то реальной ситуацией. Нам часто выгоднее быть дипломатичными, чем прямо разрешать конфликты. И типовой конфликт для панических атак – двойственные отношения между людьми. Это как чемодан без ручки, который и нести тяжело, и выбросить жалко. Приходится терпеть. Нелюбимого мужа или мужа-алкоголика, начальника или ненавистную работу, которую человек продолжает выполнять, потому что не знает других способов отношений. Он терпит и начинает злиться. Злость – это выделение адреналина, ощущение неприятное, и человек старается избегать таких ситуаций. А потом внезапно адреналин возникает без всякой связи с ситуацией. Это очень пугает человека, и он начинает избегать мест, в которых, как ему кажется, будет выделяться адреналин. Метро, давящие стены, нависающие потолки, скученность… «Я упаду, и все это увидят, или что-то со мной случится…» Приходят страх инсульта, страх сердечной смерти – кардиофобия. На самом деле это не страх смерти, а желание перестать жить такой жизнью, какой человек живет.

– Но вместо этого он начинает избегать тех мест, где возникали приступы?

– Да, и паническая атака превращается в агорафобический невроз («агора» – это площадь, «фобия» – страх). Это боязнь пространств – и открытых, и замкнутых. Соответственно, человек боится и любых ситуаций, в которых у него могут возникнуть неконтролируемые чувства. А дальше он уходит в ипохондрию, начинает искать у себя то ли рак, то ли тяжелую сердечную патологию.

Но вот человек попадает к психотерапевту, и мы начинаем разматывать клубок. Выясняем, где симптом появился, о чем говорит тревога, когда она возникает, в каком контексте - и учим пациента прямому общению, даже в каком-то смысле поддерживаем его способность прямо выражать агрессию. Избегающее поведение пользы не принесет.

- Что может делать сам человек, чтобы справиться с этой ситуацией?

- Первое, что стоит делать - это вступать в конфронтацию, идти навстречу своему страху. А во-вторых, прояснять свои катастрофические фантазии. Пробовать понять, чего именно я боюсь. Вот люди говорят, что боятся летать на самолете. На самом деле человек боится не летать, а падать. Что же стоит за этим страхом падения? Если я боюсь падать, возможно, я где-то забрался слишком высоко. И вполне вероятно, что если я «упаду» символически, опозорюсь, то страх войдет в нормальные рамки.

Таким образом, первый шаг к победе над неврозом панических атак – это уход от избегающего поведения. Сначала в фантазии, а потом и в жизни. Кому-то скажите прямо, кому-то откажите, если никогда не отказывали, и постепенно ваше напряжение уйдет.

Беседовал Александр ГЕРЦ