От любви до ненависти и обратно.

На самом деле эта статья про  навязчивости. Несмотря на то, что это слово с каким то лёгким запахом медицины  и это, наверное,  навевает скуку. В жизни, однако,  работая и сталкиваясь с этим загадочным явлением - совсем не скучно, а наоборот, я бы сказала, страстно. Наверное, сразу все догадываются, что речь пойдет о повторениях, проверках – выключил ли утюг, уходя из квартиры, о навязчивом и непрестанном отмывании рук и т.д. Прежде чем перейти к основной теме, хочется сказать, что навязчивости,  с одной стороны, это - явный симптом и признак того, что необходимо вмешательство специалиста, с другой стороны, с ними не сразу обращаются. Про психолога вспоминают, когда уже ситуация приобрела серьезный характер, например, когда ребенок стал стесняться и пропускать школу, стал медлительный и намного хуже учиться, чем, казалось бы мог.  А взрослые обращаются лет через 5 , а то и больше.  Вроде бы уже привыкли, потому что  с детства такие особенности были - и ничего, приспособились как-то, а вот тут - «Вдруг…!» Происходит в жизни «Вдруг!» Происходит в жизни  расставание, или наоборот влюбленность и появляется водоворот событий, который приводит к отчаянию и мыслям о суициде. Вот тогда уже появляется повод серьезный заняться этой проблемой. Невроз навязчивых состояний характеризуется возникновением непроизвольных и непреодолимых мыслей, представлений, воспоминаний, сомнений, страхов, стремлений, влечений, движений и действий (ощущаемых пациентом как чуждые и обычно неприятные), при сохранности критического отношения к ним и попытках борьбы с ними. При неврозе навязчивости происходят ритуальные действия, от выполнения которых больной отказаться не в состоянии. Попытки прервать ритуал приводят к нарастанию тревоги до состояния невыносимой паники. XIX века Жану Эскиролю, который в 1827 году описал болезнь сомнений (folie du doute). Карл Вестфаль (1877) указывал, что обсессивные мысли всплывают в сознании человека помимо его воли при сохранном интеллекте и не могут быть усилием воли удалены из сознания.

Выделяют следующие основные группы навязчивостей: 1)Озабоченность возможным загрязнением, обычно физиологическими выделениями, но также разносчиками заразы и грязью вообще, сопровождаемая избеганием соприкосновения с «опасными» объектами и многочасовым защитным мытьем рук, доходящим до повреждений кожи. Этот вариант симптомов встречается у половины всех страдающих навязчивостями, но преимущественно у женщин. 2)Навязчивые сомнения, сопровождаемые многократной компульсивной проверкой (например, выключен ли газ, свет). Пациенты постоянно озабочены тем, что забыли что-то сделать или, возможно, сделали что-то не так. Часто наблюдаются навязчивый счет, повторения, повышенная тщательность, педантичность, стремление добиться в чем-либо полноты, совершенства, симметричности и точности расположения предметов. Типичным является склонность к накоплению в принципе ненужных вещей, не выбрасываемых из опасения, что они когда-либо могут понадобиться. Больные этих двух групп составляют около 75% всех страдающих навязчивостями. Существуют и более редкие формы. 3)Навязчивые мысли и представления, непроизвольно вторгающиеся в сознание больного в виде живых зрительных образов. Обычно это представления о каком-то агрессивном или сексуальном акте по отношению к близким, святым и религиозным символам («хульные мысли»), на которые пациенты крайне болезненно реагируют. Отдельные представления могут вызывать отвращение или отталкивать своей бессмысленностью. Выражено магическое мышление (например, представление о том, что какое-то малозначащее действие может повлечь за собой смерть кого-то из близких). Навязчивые раздумья в этих случаях нередко усугубляются бесплодными мудрствованиями. 4)Навязчивая медлительность, в которой сплав обсессивных и компульсивных компонентов является тяжким препятствием любой повседневной деятельности: на часы растягиваются одевание, туалет, прием пищи и другие действия.

Мы просто обязаны вспомнить про Фрейда и его открытия, Фрейд, в своем исследовании ( З.Фрейд «Человек-крыса»), представляет образованного молодого человека, страдающего от навязчивых опасений за судьбу дорогих ему людей, отца и возлюбленной. Описывает интересное противоречие «что  более странным представляется конфликт между любовью и ненавистью. Мы знаем, что на первых порах влюбленность может казаться ненавистью, что более или менее сильной ненавистью может запросто обернуться безответная любовь, что, по утверждению поэтов, человек, обуреваемый влюбленностью, может на какое-то время преисполниться двумя этими протии воречивыми чувствами, которые борются в его душе. Но то, что в душе постоянно уживаются любовь и ненависть к одному человеку, да еще и столь сильные, вызывает недоумение. Казалось бы, такая сильная любовь давно должна была либо победить ненависть, либо иссякнуть. И действительно, так долго уживаться противоположности могут только в определенных психологических условиях и при посредстве бессознательного. Любовь не заглушила ненависть, а лишь вытеснила ее в бессознательное, где она, защищенная от разрушительного воздействия со стороны сознания, не только сохраняется, но и возрастает. Обычно в таких условиях сознательная любовь соразмерно крепнет, наращивая силы, необходимые для того, чтобы постоянно обеспечивать вытеснение антагониста. По всей видимости, из-за такого разделения двух противоборствующих сил, которое происходит в очень раннем возрасте, в незапамятную пору детства, и сопровождается вытеснением в бессознательное одной из этих сил, как правило, ненависти, и возникает столь странное сочетание чувств любви. Когда рассматриваешь ряд проанализированных случаев невроза навязчивого состояния, складывается впечатление, что такое взаимодействие любви и ненависти, какое наблюдается у нашего пациента, относится к числу типичных, наиболее явственных и потому, скорее всего, самых важных особенностей невроза навязчивого состояния. Но какой бы заманчивой ни казалась идея зависимости «выбора невроза» от стихии влечений, мы никак не можем поддаться этому искушению, поскольку нам известно, что при любом неврозе симптомы зиждутся на тех же самых подавленных влечениях. Взять хотя бы истерию и паранойю, в патогенезе которых ненависть, вытесненная под напором любви в бессознательное, играет столь же значительную роль. Мы так плохо знаем природу любви, что не можем ничего утверждать; в частности, мы до сих пор не выяснили, какова связь между негативным фактором любви и садистическими элементами либидо. Так что, нижеследующее объяснение, приводится лишь на правах предположения: в интересующем нас случае бессознательная ненависть связана с тем, что у нашего пациента в силу природных задатков садистическое начало в любви было чрезмерно развито и поэтому преждевременно подверглось слишком основательному подавлению, и, следовательно, наблюдаемые невротические феномены обусловлены, с одной стороны, гипертрофированной по принципу противодействия сознательной нежностью, а с другой стороны, садистическими чувствами, которые сохраняются в бессознательном в форме ненависти. Позднее Блейлер, подобрал для обозначения такого сочетания чувств термин «амбивалентность». Чем бы ни объяснялось столь странное сочетание любви и ненависти, в непреложности самого этого факта убеждают наблюдения за пациентом, и отрадно сознавать, что одного этого достаточно для того, чтобы растолковать все загадочные явления, связанные с этим случаем невроза навязчивого состояния. Противостояние сильной любви и почти равной ей по силе ненависти влечет за собой в первую очередь частичный паралич воли, утрату способности с должной решительностью совершать какие бы то ни было поступки, на которые толкает любовь. Впрочем, вскоре человек начинает проявлять нерешительность и в других делах. Оно и понятно. Во-первых, разве не связаны все поступки любящего человека с его главным устремлением? Во-вторых, сексуальная жизнь задает тон всему и накладывает отпечаток на остальные реакции человека, и в-третьих, в силу психологических особенностей невроза навязчивого состояния при этом расстройстве находит самое широкое применение механизм смещения, под действием которого паралич воли распространяется на все сферы жизнедеятельности больного» (З.Фрейд)

Мне вспоминаются несколько ситуаций, один связанный со случаем, где родители М. ребенка 8 лет с повторяющимися действиями, жаловались на то, что он ленится и долго делает уроки, все время тормозит. Мне  нужно было объяснить, что ребенок не ленится вовсе, а наоборот, скорее всего, что его внутренняя энергия тратится на то, что бы выполнить какую-то важную для него задачу, и собственно говоря, он похож на культуриста, поднимающего штангу, а тут родители рядом отвлекают на учебники, до тех пор, пока он не освободится от штанги - совершенно бессмысленно обвинять его в лени. Другой случай клиентки Л. испытывающей постоянные страхи навязчивого характера,  только через осознание «в переносе» смогла осознать бессознательные чувства  сильной ненависти к объекту любви, а не только  сильной любви, как ей сознательно казалось. А через сновидные образы, удалось связать с психическими травмами, которые еще в детстве привели к появлению в зародыше навязчивых страхов.

Несколько слов о методе работы:

Фрейд в своей работе пишет, что единственное условие лечения – это говорить, то, что приходит в голову, каким бы неприятным, не существенным, неуместным это не казалось.

Основное правило: способствовать тому, что бы мысли начали течь свободно, и одновременно рекомендовать пациенту эти мысли озвучивать, превращать в сообщения, адресованные аналитику. «Для того чтобы найти разгадку нужно синхронизировать навязчивые идеи с переживаниями пациента». Что как раз не просто потому, что защитный механизм при навязчивостях - изоляция. Это разрыв между значимым событием и связанным с ним чувством. Человек знает о своей травме и ничего не знает. Знает потому что помнит. Не знает - потому что человеку неведомо значение этого события. Это сказывается на успехе излечения, сопротивление устроено так, что часто люди испытывают удовлетворение от болезни и препятствуют излечению. Это может выражаться в том, что клиент испытывает трудности в свободном ассоциировании.

Работы Фрейда   не только примеры успешного излечения, а так же разгадка такого интересного противоречия, как сильной любви и сильной ненависти  к объекту влюбленности – источнику огромных страданий и одновременно -  изоляции от истинных переживаний.