Свобода по расписанию

Я часто сталкиваюсь с тем, что жизнь порой бывает очень сложно организована. Например, можно долго стремиться к желаемому состоянию, а потом совершенно не представлять, как в нем находиться. Или определять это состояние через другие процессы, без которых оно становится невозможным или совершенно бесполезным. Представим, что кому-нибудь хочется немного пожить для себя. Заняться любимым делом, погрузиться в меланхолию или понаблюдать за тем, как течет время. Чтобы этого достичь, необходимо проделать большую внутреннюю работу. А именно, убедиться в том, что в мире все происходит нормально и логично. Потому что часто перед тем, как пожить для себя, необходимо это право заслужить. Исправить несовершенство вокруг, которое угрожает всему живому. То есть втиснуть место для себя в промежуток между усилиями, которые необходимо затратить на достижение того положения, когда уже можно окончательно выдохнуть и перестать беспокоиться. Совершенно очевидно, что в этой модели, когда право на себя необходимо заработать, такое состояние недостижимо. Возникает вопрос – каким образом происходит попадание в эту ловушку?

Такое случается, если нарушается естественный процесс саморегуляции, когда опоры на себя недостаточно для того, чтобы делать “правильный”, то есть адекватный, соответствующий текущему состоянию, выбор. В детстве часто случается так, что потребности ребенка расцениваются как второстепенные по отношению к категории сомнительной пользы. Например, надо идти купаться в море, даже если  уже надоело. И тогда волнительное событие превращается в утомительный ритуал, стремительно теряющий свою привлекательность. Необходимость получать удовольствие лишает объект привязанности того катектиса, которое делает его желанным. В итоге возможности, не поддержанные внешним одобрением, истощаются и уступают свое место проверенным временем суррогатам. Которые при этом начищены до блеска прекрасными идеями о своей необходимости в долгосрочной перспективе. Возможность получить удовольствие здесь и сейчас приносится в жертву будущим гарантиям того, что когда нибудь это будет доступно в еще большем объеме. Разумеется, способность получать отсроченное удовлетворение характеризует силу Эго. Однако, чрезмерное “усиление” Эго интроектами в дальнейшем приводит к потере спонтанности и аутентичности.

Что происходит дальше? Результатом подобного воспитания в зрелом возрасте является состояние, которое можно описать следующей метафорой – “ну вот, стремлюсь я всю жизнь к тому, чтобы стоять у камина, держа жабо на отлете и никак не могу понять, что я уже там”. Как мне очутиться в центре своей жизни, а не наблюдать ее из безопасного места? Как будто происходящего все время будет недостаточно для того,чтобы его признать. Как будто самого пребывание в процессе того, вот что вкладываются силы, слишком мало и тогда необходимо вводить дополнительные категории – ценности, нужности, правильности – чтобы его присвоить. В этом случае всегда присутствует дополнительная прослойка, которая присоединяет текущий опыт к целостному восприятию своей личности. Это прослойкой является одобрение. Если опыт не соответствует этой категории, он расценивается как несостоявшийся и бессмысленный.

Существует общее правило – если опоры на собственные процессы недостаточно для принятия решения, необходимо придумывать правила и эскизы, которые снижают тревогу и делают ситуацию менее неопределенной. В итоге мы сталкиваемся с таким феноменом, как невозможностью выдерживать собственное возбуждение без его трансформации и объяснения. С одной стороны, через стыд мы регулируем интенсивность своих желаний, а с другой, с помощью вины и страха делаем запреты на их осуществление весомыми. Потребность чересчур быстро избавиться от тревоги приводит к тому, что для осуществления этого начинают подходить любые средства. Успокоение становится самоцелью. Проблема в том, что мы успокаиваемся слишком быстро, не успевая понять предмета своего беспокойства. Понятно, что синхронизация способов самоуспокоения происходит через совершенство формы. Свобода теряется тогда, когда прекрасные гуманистические ценности начинают преобладать над обычным здравым смыслом.