«В начале было слово...» или как, работая онкохирургом, быть человеком

Заканчивая медицинский университет, молодой врач выходит из его стен с определенным запасом знаний о человеке, его болезнях, причинах их возникновения и возможных методах лечения. В этом объеме информации доля знаний о психологии человека является минимальной. Вопросы врачебной этики и деонтологии вскользь рассматриваются еще на первых курсах обучения и к его завершению забываются полностью. В результате такой молодой специалист оказывается не готовым к реальной жизни в медицинском сообществе, к адекватному и «целебному» контакту с пациентом, его родственниками да и своими коллегами.

Набираясь опыта, подсмотрев кое-что у старших товарищей, понабивав шишек на своих ошибках, врач постепенно становится таким как все, «растет профессионально». Но что вкладывается в понятие профессионального роста большинством медиков ? Это, в первую очередь, накопление профессиональных, узкоспециализированных знаний, навыков выполнения врачебных манипуляций, операций. Вопросы личностного и духовного роста не поднимаются вообще. Напротив, первоначально идеализированное представление о своей специальности, как о возможности помогать людям, спасать их от тяжелых болезней разбивается о реалии ежедневной работы.

Пациенты умирают, многим из них невозможно помочь, многие умирают из-за позднего обращения, многие – от отсутствия денег на покупку нужных лекарств и недостаточного финансирования больниц. Некоторые больные умирают из-за ошибок, допущенных врачом... и это самые тяжелые для врача переживания.

Постепенно, следуя инстинкту самосохранения, врач эмоционально закрывается. Особенно это касается врачей хирургических специальностей. Оставаясь эмоционально отрешенным от переживаний о пациенте как о человеке с его собственными мыслями, ощущениями, чувствами, хирург приобретает возможность действовать хладнокровно и четко в операционной, где иногда мгновенно нужно принимать решения об изменении хода операции и осуществлять их без дрожи в руках. Не отключаясь от ощущений и чувств, в том числе по отношению к самому себе, практически невозможно оставаться эффективным в операционной во время тяжелой, 6 – 8 часовой операции, когда от физического напряжения судорога хватает мышцы предплечья, а боль в позвоночнике от неподвижного и напряженного положения становится просто невыносимой.

Так, постепенно, из живого человека онкохирург становится эффективным роботом, способным выполнять ювелирной точности оперативные вмешательства, но теряющим возможность находиться в эмоциональном контакте с пациентом, коллегами, своими близкими, ощущать и чувствовать себя. К сожалению, далеко не анекдотичной становится реплика пациента: «Раньше я был профессором - физиком, а теперь стал холециститом из пятой палаты...»

Какова же цена личностных изменений, через которые проходят большинство хирургов? Поначалу мы стараемся достичь определенного статуса, доказать свою значимость. Молодой хирург готов учиться, дежурить, не выходя из клиники и не видя белого света, безвозмездно (или за так называемую зарплату) лечить больных, оперировать, ассистировать на операциях и чем больше, тем лучше. На том периоде энтузиазма врачей до сих пор держится наша медицина в условиях ее нищенского финансирования и абсолютного отсутствия заботы государства о специалистах помогающих специальностей. У некоторых врачей этот период растягивается на годы, иногда на всю профессиональную жизнь. Только продолжительность и качество этой жизни оставляют желать лучшего. Многие из моих коллег уходят из жизни в 40, 50, 60 лет от инфаркта либо какой-нибудь другой катастрофы, не в состоянии нести дальше эту ношу ответственности.

Только своевременная профилактика профессионального выгорания, возможность реализовать собственные духовные потребности, контакт со своими чувствами позволяет хирургу сохранить собственное душевное и физическое здоровье, а также небезразличие и интерес к пациенту. К пациенту, как к живому человеку, с его телом, его болезнью, его ощущениями и чувствами. Боль, дискомфорт, тревога, страх, уныние и надежда – это то, с чем можно работать, то, что либо будет мешать вам помочь пациенту, либо, наоборот, сделает из больного человека вашего союзника в борьбе с болезнью.

В связи с этим нужно вспомнить о ценности слова, разговора врача и пациента. Не минутной встречи во время обхода в палате, выслушивания жалоб и коррекции назначений, а о настоящем разговоре с эмоциональным контактом, глаза в глаза. Разговоре, когда максимально включена эмпатия врача, разговоре о том, что волнует пациента, что он чувствует, что его пугает и чего он, может быть, панически боится.

Морально готовый к обсуждению этих сложных, иногда экзистенциальных вопросов, врач может помочь пациенту увидеть в жизни новый смысл, в каждой ее минуте. Коренными изменениями в жизни онкологических пациентов можно объяснить случаи чудесного исцеления от болезни. Надежда на выздоровление, вселенная в пациента, особенно если она аргументирована возможностью включения его собственных ресурсов противоопухолевой иммунной системы в предотвращение рецидивирования болезни после операции, химиотерапии или лучевого воздействия, дает больному колоссальный ресурс. Он позволяет выжить после самых травматичных и сложных операций, избежать послеоперационных осложнений, легче переносить последствия химиотерапии и радоваться от того, что жив, что сделал свой выбор жить.

Никто не знает, сколько времени нам отведено в этой жизни. Но, сколько бы его ни оказалось, возможность провести это время так, чтобы остаться довольным прожитыми днями, видеть смысл своего существования в каждое мгновение своей жизни, радоваться каждому дню и провожать его с благодарностью, чувствовать свою наполненность и значимость, чувствовать себя счастливым..

 Если после вашего разговора с больным хотя бы что- то откликнулось и загорелось в его душе, будьте уверены, вы, как онкохирург приобрели себе хорошего союзника в вашей нелегкой работе.

Одесса. Украина. 2013 г.