К вопросу об определении эффективности терапии в процессе супервизии

Сегодня прочитала в одном психологическом сообществе любопытный комментарий. Неожиданно захотелось высказаться на предложенную тему.

Пост в психологическом сообществе (человек приглашает народ в супервизорскую группу) гласит: "Сложности и чувства, с которыми терапевт сталкивается в своей работе и во время супервизии – нормальны, обычны и бывают у всех. Это не страшно и не стыдно иметь такие проблемы, и их можно решить, опираясь на помощь коллег, а супервизор готов принять возникающие чувства и не осуждать их..."

Комментарий: " Вопрос. Есть ли предел количества этих самых сложностей и чувств у терапевта всплывающих на супервизии, при которых можно уже сказать, что терапия клиенту скорее не эффективна, чем эффективна...".

Обращает на себя внимание прежде всего тот факт, что вопрос этот - не вопрос. Там нет вопросительного знака. Это утверждение, в котором чувства и сложности терапевта связываются с эффективностью терапии.  Очевидно, что, по мнению автора утверждения, между этими параметрами имеется отрицательная корреляция: чем больше сложностей у терапевта, тем менее эффективна терапия (а также, возможно, наоборот). Мне это  высказывание показалось любопытным и знакомым: где-то я уже встречала такую логику, и не один раз. Что я думаю по этому поводу?

Речь идёт о двух совершенно разных вещах: сложностях и чувствах. Сложность - это когда я хочу что-то сделать, а у меня не получается. Это бывает не всегда (даже, как ни странно, для терапевта). Иногда сделать что-то бывает просто. Для терапевта может быть сложно (или просто): быть рядом с другим человеком и его переживаниями (в том числе направленными на терапевта); не спасать и не давать личных советов; выносить собственную тревогу и беспокойство во время работы; выбирать из множества возможных ходов во время каждой ответной реплики; анализировать собственную работу постфактум etc. Действительно, логично было бы предположить, что терапевты, для которых сложно и трудно переносимо практически всё происходящее на сессиях, работают менее эффективно. Возможно, даже имеет место быть предел, обозначенный в комментарии, хотя я очень сомневаюсь, что его можно унифицировать. Мне кажется, это предел очень личный и у каждого терапевта с каждым клиентом свой. Но - внимание! - можно ли определить такой предел по количеству сложностей, всплывающих на супервизии? Мой ответ: конечно, нет.  Почему?

1. Существуют высокая рефлексивность и высокая когнитивная дифференцированность. Высоко рефлексивные и когнитивно дифференцированные  люди, если перед ними стоит такая задача, всегда находят в своей работе (и в жизни в целом) гораздо больше сложностей, чем люди с низкой когнитивной дифференцированностью. Значит ли это, что люди с более низким уровнем когнитивной дифференцированности (более неопытные в данной области, менее внимательные к своей работе, более глупые, наконец) работают лучше? Вряд ли.

2. Существует вытеснение. Одни люди вытесняют воспоминания о травмирующих ситуациях гораздо лучше, чем другие - это временный или постоянно работающий скилл. Первые будут предъявлять на супервизии гораздо меньше сложностей. Дальнейший ход мысли, по-моему, очевиден.

3. Существует склонность к преувеличению. Многие люди склонны преувеличивать свои сложности и заострять на них внимание - в силу разных причин. Например, в силу личного опыта (пока не заостришь внимание, никто тебя даже слушать не будет) или в силу определённой акцентуации характера. Дальше см. п. 2. Неинформативно.

Что же касается чувств, то вообще-то чувства у нас всегда есть, просто мы не всегда обращаем на них внимание. Если я обратила внимание на себя во время работы и поняла, что я ничегошеньки не чувствую, это признак защиты (временной или постоянной) от стрессовой ситуации. В комфортной ситуации чувства обычно есть, их можно осознать и как-нибудь назвать, более или менее дифференцированно. В исходном посте, скорее всего, имелись в виду "неудобные" чувства вроде сильной агрессии или всепоглощающей любви к клиенту. Наличие такого рода чувств, как и любых других, никоим образом не характеризует ни успешности терапевта, ни эффективности его работы. Наличие такого рода чувств просто говорит нам о том, что терапевт живой. Хорошо это или плохо, решать ему. Разговор о чувствах к клиенту на супервизии, как правило, говорит о том, что самому терапевту не очень комфортно от того, какие чувства он испытывает (или не испытывает, такое тоже бывает). Это личное дело терапевта.  Задача супервизора, как мне представляется, состоит в том, чтобы маркировать факт наличия чувств, по возможности помочь их назвать и легитимизировать их присутствие, то есть сказать, что это совершенно нормально - быть живым и испытывать чувства. Дальнейшую работу, если это ему нужно, терапевт проделает со своим терапевтом.

В целом же, мне кажется, определение эффективности работы терапевта не входит в задачу супервизора. Супервизоры нужны затем, чтобы с ними консультироваться и получать от них обратную связь по поводу содержательной стороны работы, а не затем, чтобы накладывать вето на всё что ни попадя, давать права делать терапию или лишать этих прав - одним словом, не затем, чтобы лишать терапевта его доли ответственности. Принятие решения об эффективности работы - это совместная ответственность терапевта и - в первую очередь - клиента. В том случае, разумеется, если этот вопрос их вообще волнует. Потому что бывает ведь, что и нет. И это тоже нормально.