Как алопеция выживать помогала. История одного случая

На консультацию самостоятельно обратилась молодая женщина (27 лет, не замужем, детей нет) с жалобами на обильное выпадение волос в области волосистой части головы. При обследовании в мед. учреждении установлено отсутствие эндокринологических, гинекологических, онкологических проблем, хронических заболеваний не имеет. Выставлен диагноз диффузная алопеция, получает лечение у трихолога-дерматолога.

Субъективно, на телесном уровне, клиентка отмечает симптомы, которые проявляются в виде сильной тревоги, появляющейся преимущественно в ночное время, ледяных конечностей (как рук, так и ног), зажимов и зажатости в плечевом поясе, ощущения стянутости и спазмирования в области скальпа, здесь же ощущения «накала», «горения» и «плавления» в теменной и затылочной области, а также в области шеи, которые «накатывают волной», словно быстро распространяющиеся «ползущие покалывания».

Отмечает, что первые признаки заболевания появились около полугода назад: после мытья головы в ванне оставалось огромное количество волос, исчисляемое сотнями, что хорошо наблюдалось при короткой стрижке. За 6 месяцев до проявления указанного симптома в жизни женщины одно за другим произошли несколько психотравмирующих событий (макротравм): разрыв партнерских отношений, потеря высокооплачиваемой работы, переезд в дом родителей.

На сегодняшний день клиентка имеет небольшой доход от вновь найденной работы, который не дает возможности переехать от родителей и снимать свое жилье, что вызывает большое напряжение. Напряжение также связано с многочисленными тяжелыми воспоминаниями из детства и обидами на мать, которые не являются явными, однако, со слов клиентки «будто бы идут фоном, хотя словами это никак не выражается». Основные воспоминания связаны с тем, что будучи ребенком, клиентка была предоставлена сама себе, должна была быть самостоятельной, взять на себя обязанности по дому и по воспитанию младшего брата (от второго брака матери), разница с которым составляет 8 лет. В то время, как мама занималась устройством своей личной жизни, «обслуживанием» прихотей своего второго мужа и встречами с друзьями. Любые действия клиентки против сложившейся ситуации и проявления эмоций пресекались на корню, а какие-либо высказывания объявлялись неправдой или выдумками, которые не соответствуют действительности, также делались ссылки на дурной и вспыльчивый характер дочери, который «когда станешь взрослой, никто выносить не сможет».

Клиентка описывает себя как активную, деятельную, иногда дерзкую, легкую на подъем, умеющую постоять за себя, с хорошим чувством юмора ровно до момента выпуска из ВУЗа. Однако в дальнейшем, с момента выхода на работу, отмечает, что эти качества постепенно заменились каким-то «смирением, способностью встать на место другого человека, неконфликтностью, будто бы я поверила, что юношескую версию меня действительно никто не сможет принять, хотя люди обращали на меня внимание, в хорошем смысле слова, как раз из-за того, что я как тайфун... Я не вступаю в перепалки с матерью, хотя она до сих пор меня бесит. Просто разворачиваюсь и молча ухожу в свою комнату. И не дай бог придет мой брат и я увижу их щебечущими вместе, внутри меня просто взрывается вулкан, хотя внешне я спокойна как танк… при расставании с бывшим я просто собрала вещи и ушла, ничего не проясняла, о чем там говорить? Хотя он звонил, да. Искал встречи, но я их избегала. У нас город маленький, меня и так от случайных столкновений с ним трясло и внутренне и внешне…».

Усиление симптомов и выпадение волос происходило в несколько заходов, но каждый раз после сильного эмоционального переживания, которое нужно было скрывать и показывать свое безразличие к происходящему.

На первоначальном этапе консультирования был виден только способ переработки конфликта в сфере тела, который проявляется как симптомы напряжения, жжения, выпадения волос и т.д. Сам же конфликт, приводящий к симптомам, виден и осознаваем клиенткой не полностью. Осознанию доступна лишь часть конфликта в сфере контактов – внешние, видимые проявления во взаимоотношениях с мамой и бывшим партнером. Недоступной частью являются: отношения клиентки с фигурой матери, где клиентка одновременно определяет себя как женщину, но категорически не хочет быть похожей на мать, особенно в части отношения с мужчинами «там, где перед ними нужно стелиться, обслуживать и угождать, наплевав на детей»; попытка избавиться от внутреннего образа матери, отвергая через себя её телесную/физическую часть (ведь для того, чтобы ребенок появился на свет нужны и мамин и папин генетический материал); отношения клиентки с партнером, в которых она «видит» угрозу скатывания в «обсуживающе-потребительские» отношения по типу матери; взаимоотношения клиентки с братом, с которым она должна была заниматься и обслуживать его, как мать своего второго мужа. При работе неосознаваемые конфликты постепенно выведены на осознаваемый уровень.

В описанном случае роль симптома и его функция: 1. Помогает клиентке оставаться вне партнерских отношений, чтобы не быть как мать (девиз: все девочки повторяют судьбу своей матери); 2. Помогает снизить потенциальную привлекательность для мужчин, где на клиентку будут обращать внимание, как на привлекательную женщину (девиз: волосы украшают женщину, богатство женщины, придают женственность и т.д.); 3. Помогает отвоевать время для себя и для занятия собой и не делиться им с партнером/мамой/братом, болезнь – легитимный способ наконец-то заняться собой, а не родственниками (девиз: кто поможет нашим родственникам, если не мы?) и т.д.

Рассматривая вышеприведенный пример, следует отметить, что преимущество позитивного толкования симптома состоит в том, что оно дает возможность клиенту сместить акцент с болезни на ее функцию, что уже само по себе обладает терапевтическим эффектом, в связи с тем, что у клиента снижается уровень напряжения: симптом возник не на пустом месте, он для чего-то нужен, за ним могут стоять определенные люди и события. Болезнь становится не неизменяемой и неуправляемой данностью, с которой можно справиться только медикаментозно, а переменной, при понимании смысла которой возможны изменения в виде облегчения симптоматики или даже полного выздоровления. Смена точки зрения на симптом, при дальнейшей работе с клиентом, влечет за собой осознавание и переоценку старых концепций и, как следствие, изменение паттернов поведения. За носителем симптома проявляется сам клиент, его желания, потребности и скрытые ресурсы для их удовлетворения.