Общаться с внутреним ребенком, как?

Когда-то мой «заход» в психологию начался с книги «Общаться с ребёнком, как?» Юлии Гиппенрейтер.

Когда в этом году я заканчивала Институт интегративной Семейной терапии мне дали тему диплома «Общаться с внутренним ребёнком, как?»

/Темы дают сотрудники ИИСТА, которые смотрели за нашей работой три года./

В целом эта публикация является некоторым продолжением статей про субличности (части, отщеплённые детские переживания). Или ещё иначе-внутренние «дети».

Да, именно во множественном числе-дети.

Потому что переживания разные  внутри нас (это нормально-психика множественна). Испытывать вину, согласитесь, не тоже самое, что тоску или досаду? 

Все это разные состояния и зачастую они точно не должны быть присущи взрослому.

Но, хоть мы и взрослые номинально, внутри живут и «дети».

Когда я была маленькая, уже начала мечтать о своих детях. Сейчас понимаю, что это стремление  исходило из желания сделать чью-то жизнь прекрасной, ещё раз пережить детство в более радужных красках.

А совсем маленькая я кричала, что у меня будет 17 детей. Как в воду глядела. Предполагаю, что примерно с таким количеством внутренних «детей» мне приходится жить.

Жить и учиться общаться. 

Я много лет была в терапии, и первые годы мои внутренние дети много плакали. До прямого контакта с ними не доходило, по крайней мере, с моей стороны. Их поддерживал терапевт. А им нужно было горевать, проживать боль, спрятанную много лет внутри.

Это сейчас я окончила кучу программ и по травме, и по детской психотерапии, и многие другие. 

Знаю, что главное в здоровой привязанности, важнейшая роль матери-это обеспечивать эмоциональный комфорт для ребёнка.

Но я уже выросла. Поэтому только я сама себе теперь Родитель, я сама режиссёр своей внутренней сцены и дирижёр оркестра внутренней семьи.

Сейчас веду к тому, что без управляющего системой  не будет с детьми истинного общения, регуляции не получится.

Так кто же станет управлять, если во внутренней системе нет вожака, сильной личности, нет стального стержня? Нет крепкого «Я», Самости.

Управляют тогда менеджеры-защитники (метафора по Р.Шварцу), но они не умеют это делать верно. 

Поэтому когда много лет  назад, когда я купила книгу Юлии Борисовны Гиппенрейтер, у меня почти ничего не получалось на практике с моей дочерью-подростком. 

Вот она-эта книга, подчёркнутая-переподчеркнутая, зачитанная чуть ли не до дыр.  Из которой я вынесла в то время, что говорить надо о своих чувствах, то есть про я-Сообщения.

В первые годы терапии шла работа  на укрепление «Я», чтобы я (!) смогла навести порядок-границы внутри себя. Это ведь мне теперь известно, что детям необходима структура, правила, рамки. Что хорошо для деток во внешней семье, также хорошо и для внутренних.

Работали на «Я», чтобы появился внутри устойчивый взрослый. Когда я все чаще была в своём «Я», тогда все больше получалось общаться с маленькими внутренними обитателями. 

Конечно, все «дети» страдали, по началу, от моего внутреннего критика, требовательного и даже где-то карающего. Он был очень жесток до начала терапии. Потом «дети» внутри так, понемногу, обесценивались и унижались.

Постепенно мне удалось пойти глубже,  я научилась его останавливать. Ведь внутренняя критика и требовательность «сжирают» массу нашей энергии.

Ещё хотелось бы сказать, чего нельзя делать с внутренними детьми-игнорировать их говоря: хочу, чтоб этих переживаний не было. На самом деле, свои эмоции нужно признать, осознав, что они для чего-то нужны. 

Так как же именно я общаюсь с внутренними «детьми»?

Обеспечиваю тот самый эмоциональный комфорт. Признаю чувства, обозначаю и даю право их испытывать.

Теперь мне бы хотелось вплотную подойти к рассказу о моих внутренних детях.

 Главной среди них долгое время была покинутая часть, которую сейчас мне хочется назвать Покинутой Маленькой девочкой. Она сильно страдала со времени смерти отца на моих глазах в 3,5 года. Вся сила переживаний была остановлена и девочка много плакала по разным поводам. Никто не понимал тогда девочку. На мой взгляд, ей стало легче, когда в терапии она сделала то, что бессознательно хотела сделать всю жизнь: попробовать оживить папу, выразить свои чувства в момент его смерти. 

Первые годы терапии я слишком часто проваливалсь в покинутую часть. Но сейчас она крайне редко и с низкой интенсивностью напоминает о себе.

Недавно моя 22-х летняя дочь переехала жить в другой город. Это произошло внезапно, хотя я была «за» и поддерживала ее. Но нам с мужем пришлось собирать ее вещи и освобождать съёмную квартиру. Я чуть-чуть чувствовала кроме сознательной утраты, как начала переживать Покинутая девочка. Я признала, что она горюет и разрешила плакать. Сказала: «Тебе правда грустно, что дочка не будет жить больше в соседнем доме, а это так было приятно хотя бы просто знать, что она рядом и мы, пусть не часто, можем забежать друг к другу просто так. Мне тоже грустно, и я печалюсь. Давай печалиться вместе. Я знаю способы, как нам помочь. Будем рассказывать друзьям и знакомым, что она уехала. Когда случается потеря люди не могут переживать одни и делятся переживаниями с другими».

Вот такое общение состоялось у нас. Когда я пишу эти строки, то чувствую  ещё ее печаль и знаю, что это ЕЕ печаль. Но это очень слабые чувства и они вполне переносимы. 

Ниже «опубликую» список моих детских частей. Тех, о ком я готова здесь рассказать. Замечу, что похожие части есть у всех людей, только они обычно  не осознаются. И возникают он по-разному. 

1. Отвергнутая девочка, закутанная в старенькую шаль. 7 лет. Идёт одна с котомкой. Совсем одна. Одинокая, должна уходить, никому не нужная. Ее образ сопровождается гулом в ушах. Здесь было убеждение, что я та, которая никому не интересна.
2. Покинутая девочка  4-х лет. Боится, что оставят, бросят.
3. Старательная серьезная девочка. Подросток 12 лет. На самом деле, это часть, для которой жизненно важно было делать уборку и следить за идеальной чистотой. «При встрече» оказалось, что она вот такая-серьёзная, генератор идей.
4. Часть парня-друга, подбадривает, испытывает интерес к другим членам системы.  Лет 16-ти. Важная часть, долго путала её со своим «Я». Она вносила позитив в жизнь.
5. Часть-девочка, которая стыдится. В ней ощущение себя какой-то не такой как другие, нехорошей. Появилась, когда девочку стыдили за плохое поведение. Чужая женщина написала письмо маме, что я необузданный, кривляющийся ребёнок . Может быть, мама говорила другими словами, но часть интерпретировала так. После этого взрослые, с завидным постоянством, укрепляли установки субличности, о ее нехорошести, все больше убивая спонтанность. Видится мне как девочка лет 5-ти.
6. Импульсивный упрямый подросток, который говорит, что лучше все знает, сам решает. Может осуществлять необдуманные поступки.
7. Беспомощная, очень сильно проявлялась в начале терапии, когда нужно было понимать чего хочу на сессии. Она ещё иногда боялась заблудиться или почему-то терялась в магазине. Ей сложно делать выбор. Образ: как будто нужно взобраться по песчаной отвесной стене оврага, но не получается, все время скатываешься вниз. 
8. Наполненная бессилием, безысходностью. Близка с беспомощной. 
9. Самая маленькая субличность-девочка 10 месяцев, которая плачет соответственно возрасту-горько и по-детски. Ее мне легко утешить, она просто хочет быть на ручках.
10. Часть с именем Недотепа. Узнала ее в начале терапии. Быть неуклюжей, в важный момент напортачить-это было про неё. 
11. Часть «Хорошая ученица». Подросток лет 12-ти. У девочки не задалось с физикой, а учиться хорошо-это было крайне важным и необходимым. Это была Семейная ценность! С этого момента Девочка начала бояться, что не ставится. Сначала и правда не справлялась. Зато теперь благодаря в том числе и ей у меня 4 диплома о высшем образовании-:))

Предвосхищу вопрос о том, как удавалось выделить субличности. Для этого есть ряд специальных терапевтических техник о которых здесь речь не пойдёт. Но на вопросы отвечу с удовольствием.

Самое сложное в общении с внутренними «детьми» было лично для меня-выстраивать диалог. Утешить, поддержать- да. А вот быть какое-то время в контакте-сложно. Если говорить именно о субличностях, то я хотела бы стать для них дирижером в построении коммуникаций, потому что между собой они ещё где-то учатся общаться.

Один из шагов в налаживании коммуникации сделанный мною (это тоже про некую технику)-это заселение в воображении маленьких личностей в собственный дом- безопасное место.

Затем последовало знакомство субличностей друг с другом.

Если придерживаться мнения приверженцев схема-терапии, то кроме здорового взрослого («Я», Самости), другой здоровый-это ребёнок, называемый спонтанным.

Для меня данное переживание не на столько управляемо. По крайней мере, пока есть часть или части, иногда блокирующие спонтанность. Про блокировку я знаю так: начинаю работать с ребенком в кабинете, который сама с удовольствием обустраивала. Работать, как вариант, из здорового ребенка, который хочет играть. К слову сказать, я в детстве очень любила играть в игрушки и занималась этим до 14 лет. И вот ребенок приходит, я радуюсь если он играет, а сама не могу включиться и если это нужно, то делаю через силу. Так было и с моими детьми. Я придумывала что-то для них, но сама участвовать могла только через силу. Занималась с дочкой, которая в этой точке была беспроблемной. Но как только она стала сопротивляться чему-то, у меня пропадало желание. А сын вообще не проявлял тягу к занятиям, и  тогда я не могла заставить себя быть с ним.

Следующее, над чем я сейчас работаю-это подбадриваю части, у которых что-то не выходит: «Если сегодня не получилось, то это не значит, что не получится в следующий раз. Я верю в тебя!»

Ещё раз повторюсь, что общение с нашими родными детьми не многим отличается от общения с внутренними.

И там и там семейная система. 

Когда мы начинаем уважать себя внутри таким дифференциальным способом, поддерживаем, хвалим внутренних «детей», а на самом деле себя, то происходит интереснейшая вещь, подтверждённая научными исследованиями.

При саморегуляции изменяется уровень гормонов. Кортизол-гормон тревоги, который «шкалит» при нарушении привязанности, а потом его уровень может наооборот падать-нормализуется. Также как и при приеме антидепрессантов.

Вот на что способна психотерапия третей волны-схема-терапия и терапия субличностей.

На этой перспективной ноте мне хочется закончить рассказ о внутренних «детях». О детях, которые, как и кровные, имеют право испытывать любые чувства и быть уважаемыми. Какими должны быть все дети по праву рождения!