СИСТЕМНЫЙ ВЗГЛЯД НА СИМПТОМ

 

 

 

 Иногда корни симптома

 

 

 

Для начала важно определиться с парадигмой исследования, тем основанием, без которого невозможна профессиональная работа. Так как любое явление реальности можно рассмотреть под разными углами, то и взгляд на симптом так же меняется в зависимости от фокуса его рассмотрения.

Я в своей работе с симптомом придерживаюсь двух принципов – феноменологического и системного, позволяющих смотреть на симптом не как на отдельный элемент реальности, а  как на целостный, системный феномен.

Клиент обращается к терапевту со своей проблемой. Его (клиента) видение проблемы, как правило, сводится к перечислению ряда замечаемых им симптомов-жалоб, которые не вписываются в его представление  о том «как должно быть» и желание  «это исправить в ходе психотерапии».

Позиция клиента в желании избавиться от симптома понятна: симптомы его проблемы мешают ему полноценно жить, вызывают неприятные, часто болезненные ощущения и  переживания. Однако, если терапевт в своей работе будет придерживаться схожей позиции это не позволит ему понять суть проблемы клиента и в лучшем случае с помощью терапии удастся убрать симптомы, но не решить его проблему. Симптом же, временно исчезнув, вновь и вновь будет возрождаться как птица Феникс.

В данном случаем я не буду ограничиваться лишь симптомами соматического характера, речь пойдет о расширенном представлении о симптоме, как о единичном признаке, маркирующем проблему.

Симптом (от  Σύμπτομα – совпадение, признак) – один из отдельных признаков,  проявление какого-либо заболевания патологического состояния или нарушения какого-либо процесса жизнедеятельности.

 В этой связи мы можем говорить о симптомах психических, соматических и  поведенческих, маркирующих проблемы названных уровней существования клиента.

Кроме того, симптомы в клинике традиционно подразделяют на объективные и субъективные. Совокупность этих симптомов дает нам клиническую картину болезни. Но здесь в диагностике возникает определенная сложность – врач «замечает»  по преимуществу объективные симптомы, больной, в свою очередь, больше фокусируется на симптомах субъективных. Психолог в своей работе так же делает акцент на субъективных симптомах. Такое специфическое профессиональное восприятие, в обеих случаях, приводит к симптоматическому, одностороннему восприятию проблемы, не позволяющему увидеть феномен в целом.

Слова «феномен» и «симптом» часто используются как синонимы. Между тем слово «феномен», с одной стороны, ярко, экспрессивно выражает уникальную индивидуальность, особость, редкость предмета описания, а с другой стороны, подразумевает нечто цельное, структурно завершенное в себе. Феномен это факт сознания. Тогда как слово «симптом», определяемое всеми как «признак», частный штрих в картине целого.

Следовательно, симптом не равен феномену. Феномен шире  и глубже симптома. В феномене, помимо содержательного значения симптома содержится  его «переживательный» смысл для клиента.

Мы, как исследователи, можем наблюдать лишь внешние проявления-маркеры феноменов – симптомы. И здесь важно помнить, что они не отражают всю суть феномена. Для того, чтобы получить более целостное представление о проблеме клиента, нам нужно иметь доступ так же к внутренним феноменам. Для этого в психотерапии используется эмпатия и идентификация, вчувствование, погружение во внутренний мир другого.

Мы внимательно знакомимся с симптомом, обращаясь к его восприятию -переживанию клиентом. Здесь уместны любые способы «знакомства» – от вербальных – «Расскажи, опиши», до невербальных – «Нарисуй, слепи, изобрази свой симптом». Для более полного и глубокого восприятия клиентом своего симптома можно прибегать к технике идентификации клиента со своим симптомом – «Побудь своим симптомом», «Составь рассказ от лица своего симптома: Кто он? Зачем?  Что он хочет? От кого? и т.д.

Внимательное обращение терапевта к описанию-переживанию клиентом своих субъективных симптомов позволяет «превращать» их в феномены, создавать более целостную картину его проблемы.

Однако лишь феноменологического принципа в диагностике проблемы клиента, на мой взгляд, недостаточно. Феноменологический принцип в диагностике необходимо дополнять принципом системным.

Феноменологический принцип позволяет терапевту создать сложное, целостное, индивидуальное  представление проявления-переживания проблемы клиента, понять ее субъективный смысл, но не позволяет увидеть  ее суть. Для этого нам необходимо выйти за пределы субъективного восприятия клиентом феномена.

Если феноменологический принцип дает нам возможность глубже понять суть феномена, то системный позволяет расширить его контекст, рассматривать проблему клиента не как изолированный симптом, либо даже феномен, а как часть чего-то большего, включенного в систему более высокого уровня увидеть его не как отдельный, самостоятельный элемент, а его место в той системе, к которой он принадлежит, как он живет в этой системе, зачем он ей?

Системный взгляд на симптом позволяет перейти от «хирургической установки» на суть симптома («симптом, как нечто чуждое, ненужное для системы и, следовательно, от него необходимо избавиться») к целостному холистическому взгляду на его роль, функции и суть, его внешне невидимую и неосознаваемую нужность системе. Он позволяет ответить не только на вопрос «Почему он возник?», но так же и «Для чего? Зачем он нужен этой системе в данный момент  жизни?», «Какую системную нагрузку он несет», «Какую функцию выполняет?»

Последовательное использование в работе с симптомом феноменологического и системного принципов дает возможность смотреть на симптом с разных перспектив – вблизи и вдали, то погружаясь в него, то занимая  метапозицию. Благодаря феноменологии мы можем рассмотреть субъективную составляющую симптома, то личное, индивидуальное что вносит в симптом каждый человек. Системный же взгляд позволяет увидеть симптом не как отдельный феномен,  а как включенный в системные связи, его место и функцию в той системе, частью которой он является.

Таким образом, в работе с клиентом нам необходимо использовать и феноменологический и системный принципы. Использование этих принципов в работе  позволяет идти как в глубину, так и видеть то, что стоит за симптомом. Здесь, на мой взгляд, будет уместна метафора с расследованием: Симптом – это улика. Следовательно, убирая симптом, мы убираем улики. Наша же задач не убрать симптом-улику, а  понять суть симптома-улики, обнаружить и прочитать его послание.

Сначала мы опираемся на феноменологический принцип. Мы, как исследователи, подробно изучаем все проявления феномена-проблемы, его внешние и внутренние признаки-симптомы. Для этого мы задаем клиенту много уточняющих вопросов: «Как ты это чувствуешь?», «В каком месте?», «На что это похоже?», «Какое послание несет симптом?», «Что он сказал бы, если мог говорить?», «О чем он молчит?» и т.д.

Далее, мы пытаемся понять-определить принадлежность симптома к какой-либо системе, элементом какой системы он является, потребности какой из них он удовлетворяет? Симптом может быть рассмотрен как элемент системы личность, семейной системы, родовой системы (об этом позже). Здесь мы задаем себе и клиенту следующие вопросы: «Зачем нужен симптом этой системе? Какую системную функцию он выполняет? Какая системная потребность удовлетворяется посредством симптома? Каково его позитивное значение для этой системы?»

 Потом у нас возникает некоторая гипотеза, объясняющая суть наблюдаемого феномена, его роль и функцию для той системы, в границах которой он живет. Это уже системный этап. А дальше мы совершаем челноки: от системного к феноменологическому и  обратно, проверяя и уточняя гипотезу.

В диагностике проблемы клиента мы  идем в такой последовательности СИМПТОМ – ФЕНОМЕН – ПРОБЛЕМА.

 Клиент является частью некоторой системы, он, безусловно, включен в системные связи и его проблему, предъявленную в виде симптома, необходимо рассматривать в более широком контексте. Лишь в этом случае мы можем «докопаться до его корней», понять его суть и лишить его энергии.  При этом, симптом как системный феномен, может быть, на мой взгляд, элементом следующих систем:

 А) системы «личность»;

Симптом как феномен системы «личность»

На мой взгляд, есть два критерия, позволяющие рассматривать симптом клиента в рамках системы личность:

Пример симптома как феномена системы «личность»:

В рассматриваемых случаях мы можем наблюдать существование в идентичности клиента некоторых отчужденных, непринятых аспектов своего Я. Вместе с тем можно говорить о недостаточной дифференциации и целостности Я.

Симптом как феномен   семейной системы

Однако не всегда можно объяснить причину возникновения симптома клиента исходя из его личной истории. Иногда, исследовав в терапии историю возникновения симптома-проблемы клиента понимаешь, что в его личной истории все более менее благополучно, а те события-травмы, которые все же у него имеются (а у кого их нет?) «не тянут» на такую проблему. В этом случае мы можем предположить, что симптом является феноменом системы более глобального уровня, чем личность. Тогда мы рассматриваем гипотезу возникновения и существования симптома как феномена  системы «семья».

Критерием, позволяющим сделать такое предположение,  может выступать психологическая автономия/зависимость клиента. 

Если мы видим, что клиент находится в зависимых отношениях от семейной родительской системы (возраст здесь не имеет значения, но на детей это правило распространяется однозначно), то нам необходимо рассматривать его симптом как семейный системный симптом, а клиента как идентифицированного пациента (термин, специально используемый для такого феномена в системной семейной терапии).

Мы можем предположить, что симптом клиента является феноменом семейной системы по следующим признакам:

Примеры симптома-проблемы как системного феномена:

Мы можем увидеть как варианты слияния в диаде (мать-ребенок, муж-жена), так и в рамках расширенной семейной системы (дочь – мать, сын – мать, дочь - отец). Наиболее яркими феноменами, маркирующими слияние клиента с другими членами семейной системы, являются триангуляция и парентификация.

Триангуляция – эмоциональная вовлеченность ребенка партнерами по браку с целью решения своих личных проблем.

Парентификация – семейная ситуация, при которой ребенок вынужден рано стать взрослым и принять на себя опеку над своими родителями. (Об этих феноменах более подробно в следующей статье).

Иногда слияние можно наблюдать и на межпоколенном уровне. В терапии бывают такие случаи, когда начинаешь понимать, что проблема клиента имеет более глубокие корни, выходит за рамки его актуальной семьи. Нити слияния тянутся в родовую историю.

Наши предки передает нам в дар ко всему прочему и свои нерешенные задачи развития. Механизмом передачи таких задач является родовой сценарий. Эстафета симптома-проблемы передается тому члену семьи, с кем существует эмоциональное слияние. В рамках метода системных семейных расстановок этот феномен называется переплетением. Обязательным атрибутом – маркером такого слияния-переплетения является наличие в системе семейной тайны. (В книге Натальи Олифирович «Семейные тайны: хранить нельзя открыть» описаны механизмы их функционирования). Тайна – это место, где нет ясности. А там, где нет ясности – всегда есть условия для слияния, переплетения. Так работают трансгенерационные связи…

Примеры из практики:

Клиентка 30 лет, замужем. Брак свой оценивает как благополучный. Замуж выходила по любви. Муж хороший – любит ее и их маленькую дочку.  Все бы ничего, но у клиентки присутствует некая непонятная ей тяга уйти от мужа. Муж же, по словам клиентки, ведет себя безупречно, не дает ей повода для разрыва отношений. В процессе терапии клиентка осознает, что в ее роду не удерживаются мужчины. Женщины же в этом роду все сильные и одинокие. Сценарий жизни у всех женщин схож: женщина выходит замуж по любви, рожает девочку, через некоторое время муж «изгоняется» под разными предлогами из семьи и в итоге женщина сама воспитывает девочку. Девочка вырастает и…. все повторяется. Создается впечатление некоторого «женского заговора» – как будто мужчина нужен только для того, чтобы зачать ребенка…

Еще один пример:

Это примеры проблем, вследствие родовых сценариев, выходящих далеко за пределы индивидуальной жизни человека и для того, чтобы такой сценарий распознать и обнаружить и проработать корни проблемы необходимо тщательное исследование родовые истории семейной системы.

Таким образом, можно сделать вывод, что