Георгий Почепцов. Новые медиа как средство международных информационных интервенций

Новые медиа несут не только новые достижения, но и новые проблемы. Книгопечатание, например, одновременно стало средством распространения фальшивых идей. Оно также породило десятилетия войн за религиозные и национальные приоритеты, поскольку активизировало новые взгляды, которые не были общим достоянием в тот период.

Сегодняшние социальные медиа тоже становятся генератором ложных сообщений, что вызвало даже серию работ по автоматическому распознаванию ложных сообщений (см. здесь и здесь) или из особенностей языка SMS. Выделяют следующие характеристики SMS-коммуникаций: экономия текстового пространства и денег, экономия времени, легкость для печати, обхода нежелательных тем, сжатия предложений, частная речь, использование смайликов и эмоций. SMS-коммуникации имеют как положительные, так и отрицательные последствия (см. здесь, а также — Geertsema S. ao Short messagw service (SMS) language and written labguage skills: educators perspective / / South African Journal of Education. — 2011. — Vol . 31. — P. 475 — 487).

Вообще, все новые медиа предоставляют частным коммуникациям доступ к настоящим технологических возможностей по распространению. Кстати, именно в этой плоскости возникли и новые возможности для терроризма, поскольку частное лицо теперь может иметь средства поражения, которые составят угрозу для государства.

Есть также большой объем того, что можно обозначить как неуправляемые коммуникативные потоки. Это, как правило, технологические с точки зрения распространения потоки, но такие, в которых отсутствует традиционная проверка на достоверность. Все новые медиа сначала воспринимаются как достоверные. Только потом и государства, и общества находят пути, позволяющие им управлять и этими новыми средствами.

Свою модель мира тоталитарные государства удерживали за счет цензуры или репрессий, а также создания достаточно мощных виртуальных миров силами литературы и кино. Демократические государства делают то же, только заменяют репрессии или цензуру другими методами. Их модель мира заложена в системы науки и образования, которые базируются на распространенном в этом обществе доминантном распределении власти.

Но одновременно маргинальные потоки (типа астрологических прогнозов) тоже находят свою нишу. Причем время от времени они становятся достаточно распространенными. Вспомним сеансы Кашпировского или Чумака как характерную примету времен перестройки. Потому что в это время разрушалась старая модель мира и на смену ей шла новая. Поэтому на свободное место сразу зашли маргинальные к этому информационные потоки.

Еще одними малоуправляемой со стороны общества или государства информационными потоками являются новые религии и различные тренинги. Как пример можно рассмотреть семинары личностного роста Вернера Эрхарда (его сайт — www.wernererhard.info). Через них только в США прошло 700 тысяч человек (см. здесь, здесь, здесь, здесь а также — Kirsch MA ao Psychiatric disturbances associated with Erhard seminars training: II. Aditional cases and theoretical considerations. — American Journal of Psychiatry. — 1977. — November).

Интересно, что именно эта среда была использована для, так сказать, международных информационных интервенций. Это можно понять, с одной стороны, и как подготовку агентов влияния. На этой ниве технологически и системно, кроме Института прикладных системных исследований в Вене (о котором уже столько было написано, см.., Например, в книге — Дугин А. Основы геополитики. — М., 2000) работал и Эсален-институт в США. Если о том, что лидеры перестройки прошли тренинги в Вене, известно, о деятельности Эсален института рассказывалось гораздо меньше.

Именно этот институт делал так называемую публичную дипломатию, через которую прошло много советских официальных лиц. Это был Аганбегян, это был даже Ельцин (до своего президентства), с которым именно Эсален делал встречи с Бушем и бывшим президентом Рейганом, когда он еще не был президентом России.

Иосиф Гольдин был организатором этой публичной дипломатии с советской стороны. Именно он сделал первый телемост с США, который состоялся 5 сентября 1982 года. Организаторами с американской стороны был Стив Возняк, из советского — Иосиф Гольдин. Известная фраза, что секса в СССР нет — это уже из телемоста 1986 года. Гольдин сердился на Познера, который потом присвоил себе идею телемостов.

Гольдин имел очень хорошие контакты. Когда он оказался в сумасшедшем доме, оттуда его вытаскивали академики Велихов и Раушенбах. Эти телемосты стали возможными после, как считается, письма Гольдмана к Андропову.

Юлий Гусман, который был режиссером первого телемоста, говорит о Гольдине, что тот порождал идеи, 90 процентов которых были сумасшедшими. Д. Федотов вспоминает: вся квартира Гольдина была заполнена оккультными книгами. Гольдина также вспоминают как специалиста по сугестологии. И он был знаком с известным болгарским специалистом в этой сфере — Г. Лозановым.  

И хотя есть попытки объяснить этот прорыв тем, что школы развития личности — американская и советская — имели много общего, многие подчеркивает, что идея телемоста пришла на самом деле из спецслужб. Тогда это хорошо объясняет именно советский интерес к этому механизму.

Tаким образом пытались притормозить конфронтацию между двумя супердержавами. Понятно, что именно лежало в основе этого хода — идея двойной связи Г. Бейтсона. Подразумевается получение сообщений, противоречащих друг другу. И это тормозит любое действие. Есть еще одна характеристика этой коммуникации: эти сообщения являются настолько важными, что человек не может уклоняться от их понимания и исполнения.

У Бейтсона идея «двойной связи» выступала как коммуникативное средство контроля, когда индивид одновременно получает противоположные сообщения. Это, кстати, типичная постсоветская ситуация, когда рассказы о борьбе с коррупцией накладываются на авто Бентли, приобретаемых чиновниками.

Как продолжение этого в области лечения шизофрении Бейтсон заметил: шизофрению можно моделировать как системное отклонение, а не индивидуальное (см. здесь и здесь). Это роли, которые навязывает человеку коллектив (семья, организация). Поэтому лечить такое отклонение можно, лишь направляя свои усилия на целое, а не на отдельного индивида.

Дополнительную детализацию советско-американских контактов можно найти в некоторых работах (см. здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, а также — Kripal JJ Esalen. America and the religion of no religion. — Chicago — London, 2007). Правда, там ничего не сказано именно об этой коммуникативной проблеме, которая таким образом вводилась в общество — советское и американское. То есть в результате человек — или лидер, или гражданин — не мог принимать однозначные решения.

Вообще такие информационные интервенции от Вернера Эрхарда (а он взял свое имя от Вернера Гейзенберга, а фамилию от Людвига Эрхарда) были и в направлении науки. Оказывается, он долгие годы финансировал семинары в Эсалене, которые проводились в области квантовой физики (Kaiser D. How the hippes saved physics. — New York — London, 2011). И воспоминания одного из таких физиков были приведены выше. Фонд В. Эрхарда давал деньги и в гуманитарной сфере, например, было профинансировано исследований известного чилийского философа и кибернетика В. Матурана. Как можно понять из его отчета по эст-тренингу, Матурана сам проходил такой тренинг.

Специалисты по квантовой физике могли благодаря Эрхарду проводить в Эсалене свои встречи, что позволило сохранить это направление, поскольку оно оказалось под угрозой, потому что не отвечало классической физике. Они даже предлагали Пентагону и ЦРУ создание средств связи, которые невозможно было расшифровать, а также новые варианты кодирования сообщений.

Международные информационные интервенции позволили влиять на социосистему, примером чего были, вероятно, и информационные потоки, которые шли в Советский Союз с помощью радиоголосов. Они создавали фон для сообщений советской пропаганды. В результате также создавалось нечто вроде двойного сообщения. Хотя в этом случае было и занижение силы воздействия, поскольку радиоголоса порождали альтернативные сообщения.

Следует добавить, что это была достаточно интеллектуальная работа. Например, в случае радиовещания на Вьетнам было просчитано, что основным слушателем должен быть крестьянин, поскольку он может реализовать наибольшее давление на власть (Rawnsley GD Radio diplomacy and propaganda. The BBC and VOA in international politics, 1956-64. — Hounmills — London, 1996). Есть выбиралась точка уязвимости системы, на которую направлялся все влияние.

Международные информационные интервенции могут возникать еще в одном контексте. Это известный пример Сапатистского освободительного движения в Мексике. Когда они получили связь с международными СМИ, власть уже не могла их подавить, и пошла на переговоры (Ronfeldt D., Arquilla J. Emergence and influence of the Zapatista social netwar / / Networks and netwars. Ed. By. J. Arquilla , D. Ronfeldt. — Santa Monica, 2001; Ronfeldt D. ao The Zapatista social netwar in Mexico. — Santa Monica, 1998). То есть в данном случае локальные субъекты, получив международный контекст, уже не подчиняются локальным правилам. Кстати, революции арабской весны благодаря новым медиа и имели такую же возможность выхода на международную арену, что изменило привычный ход истории, создав двойное давление на правительства.

Не только международные, но и внутренние информационные интервенции имеют большое значение. В этом плане интересна работа Центра коммуникации в сфере здравоохранения Гарвардского университета. Его возглавляет Дж. Винстен. Ему удалось провести целый ряд кампаний по внедрению здорового поведения, в том числе включая нужную информацию в сценарии Голливуда. Наиболее интересными из них были Гарвардский алкогольный проект и «Подави это». Последний был направлен на то, чтобы сдерживать молодежь от насилия. Эти успешные информационные интервенции принесли хорошую славу этому центру.

Как еще один пример внутренних информационных интервенций можно рассматривать распространение либерального капитализма, который не был доминантной парадигмой, пока за это не взялась небольшая группа интеллектуалов (Вurgin A. The great persuasion. Reinventing free markets since depression. — Cambridge — London, 2012; Klein N . The shock doctrine. — New York, 2007). В семидесятые годы США также имели проект, который можно было назвать консервативным. И еще один пример внутренней информационной интервенции. Он вырос из меморандума Л. Пауэлла 1971 г., в котором констатировалось, что американские студенты в большинстве своем настроены против существующего капиталистического государства. В результате развернутой информационной кампании, которая растянулась на десятилетия, удалось вернуть студенческую молодежь в консервативное русло.

Появление новых медиа облегчило процесс международных информационных интервенций, так как они создают информационно-коммуникативное пространство, в котором ускорены все процессы обмена. Государственный аппарат не в состоянии реагировать и прогнозировать возможные последствия таких интервенций. И почти на каждом шагу он проигрывает.