Глава 7, 8. Отношения ревизии. - Искусство понимать себя и окружающих - Е. Филатова

В этом случае функции партнеров расположены так, что 1-я, самая сильная, функция одного (его называют Ревизор) давит на КНС другого (его называют Ревизуемый). Но, в свою очередь, Ревизуемый не имеет прямого выхода на слабую функцию Ревизора.

Особенность отношений этого рода — в их асимметричности, в том, что Ревизор, не ощущая давления на себя, может приближаться к Ревизуемому на опасно близкое расстояние. Конечно, он едва ли решился бы на это, если бы находился с ним в отношении конфликта, где опасность — обоюдна.

Все 16 типов могут быть связаны таким образом, что каждый кому-то Ревизор и одновременно для кого-то другого — Ревизуемый. Получаются четыре «кольца ревизии», по четыре психотипа в каждом:

Дон Кихот —> Максим —> Наполеон —> Достоевский —> Дон Кихот;

Дюма —> Гамлет —> Бальзак —> Штирлиц —> Дюма;

Робеспьер —> Гексли —> Драйзер —> Жуков —> Робеспьер;

Гюго —> Габен —> Джек —> Есенин —> Гюго.

В принципе, каждому человеку свойственно высказываться по тем вопросам, на которые направлено его основное внимание, особенно, если круг этих вопросов определяется его самой сильной функцией. Окружающие могут проявить к этому интерес или безразличие — в зависимости от их любопытства. Но предположим, что вблизи от этого человека оказался его Ревизуемый... И тут выясняется, что к любому внешне безобидному замечанию он чрезвычайно чувствителен, принимает все слишком близко к сердцу, поскольку здесь идет давление на его уязвимый 3-й канал.

Вот пример отношений ревизии: ИЛЭ (Дон Кихот) рассказывает о своих отношениях с ЭИИ (Достоевским):

(Дон Кихот — Достоевский)

Мне почему-то всегда трудно с ним общаться: когда я что-то говорю, он так молчит, что я ощущаю в нем готовность обидеться. Поэтому мне приходится держать себя в некоторых рамках. Сначала я чувствую себя при этом неудобно, потом пытаюсь как то его развлечь, но чувствую себя при этом, как дешевый клоун. Пытаюсь снова его растормошить — и все потому, что он молчит и его молчание для меня очень тягостно. У него, похоже, мыслительный процесс происходит медленно, а у меня мысли, как блохи, скачут. Он же не может быстро переключиться, я пытаюсь его растормошить, а он в ответ еще больше уходит в себя. В итоге его продолжительное молчание я воспринимаю, как укор, как проявление собственной бестактности.

Какой хрестоматийный пример проявления ревизии! Обратите внимание, что внешне здесь вроде бы ничего не происходит, просто один говорит, а другой, не успевая за мыслью собеседника, молчит, но это молчание воспринимается Ревизуемым, как упрек и обвинение в бестактности только потому, что функция этики отношений БЭ, которая у ЭИИ Достоевского — в первом, ведущем канале, у ИЛЭ Дон Кихота — в болевом и ранимом. Кто-то другой спокойно отнесся бы к тому, что партнер медленно обдумывает услышанное, а Ревизуемый тут же начинает беспокоиться, он неадекватно оценивает такой простой факт и уже фантазирует, что его поведение кажется собеседнику бестактным.

Что касается Ревизора, то и для него эти отношения оказываются, в конце концов, малоприятными, но на свой лад: он никак не может понять, отчего это: что ни скажи Ревизуемому— обязательно обида, слезы, раздражение или неожиданная агрессия. Ревизору кажется, что его партнер слишком несдержан, раздражителен, чуть что — замыкается в себе, что перед ним надо все время ходить «на цыпочках»...

— Я же говорю ему это без всякого намерения уязвить или обидеть! — удивляется Ревизор. — Отчего такая реакция?

Обратимся к примерам. Вот ситуация, где в роли Ревизуемого выступает Штирлиц:

(Бальзак — Штирлиц)

Во время подготовки к экзаменам она (Штирлиц) в первый же день садится заниматься (I — ЧЛ), а у меня (Бальзак), как обычно, некоторое время уходит на раскачку. Через день-два я уже чувствую, что пора заниматься, и тоже сажусь за тетради. Поняв общую идею доказательства (I — БИ), я бросаю теорему и уже не вдаюсь в подробности, не хочу слишком долго над нею сидеть, оставляю это на потом, чтобы все скрупулезно выучить на свежую голову. Поэтому скорость моей подготовки к экзаменам несколько выше, чем у нее; через два-три дня я ее догоняю, и мы начинаем изучать один и тот же материал. Но тут неожиданно возникают конфликты. Уловив главную идею, я стараюсь ей ее объяснить, но она почему-то вдруг обижается и отворачивается от меня! После некоторого перерыва я робко спрашиваю, поняла ли она то-то и то-то. Она отвечает, что да, конечно, поняла, и пытается мне объяснить. Из ее объяснений я ничего не могу толком уразуметь: там нет явно выраженной идеи доказательства. Тогда я, в свою очередь, пытаюсь объяснить ей, в чем она испытывает принципиальные затруднения. Ничего из этого не выходит: она опять обижается...

В следующем примере Штирлиц, в свою очередь, ревизует Дюма:

(Штирлиц — Дюма)

Мне все время хотелось выяснить психотип моей сестры, поскольку были очень серьезные подозрения, что наши с нею отношения в интертипном смысле слишком неблагоприятны. Мой психотип — Штирлиц. Как близкие родственники мы, конечно, очень любим друг друга, но постоянно ругаемся. Дело доходит до того, что я, 20-летний, применяю к ней, 10-летней, физическую силу. Меня безумно выводят из себя ее замечания... «Да как она, козявка, смеет?» Я, конечно, высказываю ей все, что о ней думаю. Но с какого-то момента я понял, что как старший, я могу и должен что-то сделать, чтобы наши отношения изменились к лучшему.

Я начал с определения ее психотипа. Проверив ее, я установил, что ее психотип — Дюма, и значит она — моя Ревизуемая! Тут я понял, в чем дело: я просто грубо давлю на нее своей логикой. И действительно, все наши ссоры происходят по одному и тому же сценарию: я делаю ей замечание, она кривляется в ответ, мне это не нравится, я говорю ей, что она такая-рассякая, не делает это, делает совсем не то... Она пытается возразить, но я уже попал в свою колею, меня «несет». Я растолковываю ей, почему она такая плохая, что в ней «не так», и в конце концов делаю вывод, что она — ну просто чудовище! В результате такого моего «воспитания» она плачет, а я, раздосадованный, ухожу на кухню. Подсознательно я чувствую, что неправ, но ничего с собой поделать не могу, успокаивая себя тем, что логически я все высказал достаточно обоснованно и справедливо.

Надо сказать, что соционика заставила меня по-новому взглянуть на наши отношения. Последнее время мы почти или даже совсем не ругаемся, поскольку я постоянно помню, что логика — слабая сторона моей сестры и воздействовать на нее логическим убеждением — пустая трата моего времени и ее нервов.

Пройдем еще чуть дальше по «кольцу ревизии» здесь уже Дюма выступает Ревизором (его Ревизуемый — Гамлет); автор рассказа — девушка психотипа Гексли:

(Дюма — Гамлет)

Мои знакомые — девушка (Дюма) и ее парень (Гамлет). Они познакомились год назад и, как мне кажется, могли бы быть хорошими друзьями, но этому мешает чрезмерная ранимость юноши-Гамлета. Моя подруга хорошо видит недостатки своего приятеля и нередко указывает на них, руководствуясь самыми лучшими побуждениями. Он же, услышав такие комментарии относительно своей особы, реагирует очень болезненно, выходит из себя, впадает в истерику — тут нередки хлопанья дверью и обидные реплики. Немного странным мне кажется то, что абсолютно идентичные замечания с моей стороны он воспринимает спокойно, без истерики, прислушиваясь, хотя порой и не вдумываясь в них.

В то же время он очень ревниво относится к своей внешности и именно по этому поводу просит совета прежде всего у своей знакомой, полностью ей доверяет и послушно следует таким советам.

Их конфликты часто возникают из-за того, что неуемная артистичность ее приятеля кажется ей надуманной и абсолютно ненужной. В его театральном поведении она видит излишества, пафос, искусственность. Но в тех случаях, когда они вместе посещают различные увеселительные вечера, его игра на публику ее вовсе не раздражает, кажется ей вполне естественной, однако и тут она способна его одернуть, указывая на то, что ему изменяет чувство меры.

А теперь познакомимся с тем, как Гамлет сам ревизует своего знакомого (психотип Бальзак):

(Гамлет — Бальзак)

Летом я и мой приятель (Бальзак) оказались в трудовом лагере на сборе фруктов. Работа и одновременный отдых сблизили нас и мы подружились. Поддержкой наших отношений были общие интересы, связанные с компьютерами, и общая цель — поступление в университет. И вот цель достигнута: мы — студенты. Выяснилось, однако, что на компьютеры у нас времени не остается. С этого начались все наши беды.

Сидим мы как то на лекции. Я на кого-то отвлекся. Чтобы наверстать упущенное, попросил его показать мне начало его конспекта. Он показал, но почерк у него неразборчив, мне нужно было время, чтобы вчитаться, я чувствовал, что начинаю ему мешать. Наконец, он забрал у меня свою лекцию и пообещал расшифровать ее позднее. Я шутя назвал его «жадиной» и попросил сделать это как можно скорее. На это он сухо ответил: «Моя тетрадь, как хочу, так ею и распоряжаюсь», — вероятно, его задели мои слова насчет его жадности. Моим ответом было: «Пожалуйста, это твое дело», — и тут же попросил его вернуть книгу, которую дал ему несколько дней назад. После этого мы некоторое время вообще не разговаривали, но потом я сделал шаг к примирению. И все-таки чувство недовольства друг другом между нами так с тех пор и осталось.

Отношения такого рода у нас продолжаются и до сих пор — по закону колебаний: то падение, то взлет. Бывают моменты очень хорошего взаимопонимания и даже поддержки. Так мы продолжаем дружить, и несмотря па то, что между нами бывают сильные ссоры, я все же считаю его одним из самых близких мне друзей.

В этом последнем рассказе чрезвычайно ярко проявляются две разные области общения: когда партнеры взаимодействуют по своей сильной функции (БИ), связанной с планами, фантазиями, общими целями, — отношения хорошие. Если же автор рассказа действует по своей самой сильной функции (ЧЭ) — это явно сильно раздражает его друга, у которого та же самая функция расположена в КНС. В результате почти неизбежно вспыхивает ссора.

Итак, круг замкнулся. А что произойдет, если представители этих четырех психотипов окажутся в одном коллективе, да еще и станут работать в одной комнате? Все их рабочее время будет посвящено выяснению отношений.

Это, конечно, ни в коей мере не означает, что в комнате собрались «плохие люди». Следует хорошо понимать, что каждый человек сам по себе — не склочник, не скандалист, не злодей. Каждый, как правило, стремится быть со всеми в хороших отношениях. Однако если встретились Ревизор и Ревизуемый, которым предстоит длительное взаимодействие, — конфликт с большой вероятностью возникнет рано или поздно.

Отношения ревизии, однако, далеко не всегда так однозначны. Все зависит, опять-таки, от того, по каким именно функциям взаимодействуют партнеры.

Ниже приведены три примера взаимоотношений Ревизора (психотип Дон Кихот) и его Ревизуемого (психотип Максим). В первом и во втором рассказчик — Дон Кихот, третий ведется от лица стороннего наблюдателя.

(Дон Кихот — Максим)

1. Однажды мы вместе решали задачи по физике: захотелось нам принять участие в олимпиаде. Приступили к задаче, в которой надо было провести мысленный эксперимент и получить ответ в численном виде. Он стал решать ее с налета, «в лоб» (БЛ) и не смог получить правильный результат. Я же сначала постарался почувствовать всю систему. Результат буквально угадал (ЧИ) — и он оказался правильным. Мой знакомый почему-то очень обиделся! Дальше оказались задачи такого же типа. Их решать мне было уже довольно скучно, и я не мог себя заставить помогать ему в их решении, хотя в другой ситуации мог бы и согласиться. Он так крепко на меня разозлился, что потом не разговаривал со мною два года. Я был очень удивлен такой реакцией.

2. Много раз мне приходилось слышать от него, что, мол, все необходимо планировать. Отчасти я с ним согласен — планировать иногда надо, но не с точностью же до минуты!

Прихожу я как то домой часа в два, он сидит, явно чем-то озадаченный. В чем дело? Оказалось, он распланировал себе все дела на день и по плану должен был обедать в 13.30, но, как на грех, в столовой случилась какая-то авария и открывается она сегодня только в 15.00. Бедняга совсем растерялся: пошел домой планировать все заново и в момент моего прихода как раз высчитывал на бумажке минуты. Мне его даже немного жалко стало, хотя эта история меня развеселила.

Лег он спать, как обычно, в 22.30 (тут уж никакая авария не могла помешать его плану), а я пошел в гости в другую комнату, чтобы ему не мешать. Очень тихо, стараясь его не разбудить, я вернулся в полночь и тоже улегся. Засыпая, слышал, как он ворочается в своей кровати: значит, все эти полтора часа он не мог заснуть, но все-таки пытался строго соблюсти режим!

Всю эту ночь слышались какие-то шорохи, стуки, хождения. А утром я обнаружил, что он сбросил постель на пол и спит на полу. Он объяснил это тем, что «сетка неровно натянута и спать на ней невозможно». Интересно, что до этого он спал на той же кровати полтора месяца и все было в порядке... Недолго думая я предложил ему свою кровать, но он не согласился, потому что у меня — «место плохое: напротив двери». Я говорю: «Если хочешь, давай переставим кровати!» Он немного удивился, но не отказался, а наоборот, очень обрадовался. На его месте я ни за что не принял бы такого предложения, ведь это значит, что другой будет испытывать все те неудобства, которые испытываю я. Весь день я размышлял на эту тему, предполагая, что он, хорошо подумав, все же откажется меняться...

Вечером он приходит. Приносит доски для кровати. Я внутренне торжествую: ага, значит, он все-таки сам решил справиться со своими проблемами! Но он мне говорит: «Давай переставлять кровати». — «Позволь, но разве не для того ты принес доски, чтобы положить на свою кровать? Зачем же теперь меняться?» Он встает в позу: «Доски рассчитаны, именно для такой кровати, как у тебя, ну, ты будешь меняться или нет?» Это было сказано таким тоном, будто я ему должен сто рублей. Без дальнейших обсуждений мы переставили кровати...

И еще в нашей жизни с ним часто происходят конфликты из-за уборки в комнате: «На полу пыль!» — делает он мне «тонкий» намек. Ну неужели у меня глаз нет, я и сам вижу, что грязно. Но ведь это же не значит, что тут же я должен срываться с места и бегом мчаться мыть пол? Когда будет подходящее настроение, тогда и помою, но его главный принцип таков: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня!» Совершенно идиотский принцип, я сам прекрасно знаю, что и когда мне делать.

3. Молодая женщина психотипа Дон Кихот работает в НИИ. Ее подопечный — дипломник психотипа Максим. Руководитель с самого начала дала себе установку на хорошее отношение к дипломнику, она внимательна к нему и очень тактична, — он также тактичен и предупредителен в отношении к ней. Позднее дипломник стал аспирантом, затем, сотрудником той же лаборатории. Его отношения с бывшей руководительницей его диплома сохраняются вежливыми и уважительными. Сохраняют они и прежнюю дистанцию: всегда корректный молодой человек ни разу не повел себя развязно и грубо, чего Дон Кихот терпеть не может.

С годами он преуспел в работе и вот уже — она в его подчинении. Вот ее устный отзыв о нем:

— Несмотря на его высокое положение, он не стал относиться ко мне по-другому, по-прежнему тактичен и не забывает о том, что я старше его. Бывает, даст мне задание, а я все равно сделаю по-своему, и он даже не протестует, мирится с таким положением дел... Наверное, не было человека, с которым мне бы так хорошо работалось!

Итак, перед нами три случая отношения ревизии, причем между теми же самыми психотипами. Вчитайтесь внимательно: что между ними вы найдете общего? Положа руку на сердце — почти ничего. В первом случае мы получаем хрестоматийный вариант: Максим ощущает сильный дискомфорт по интуиции возможностей (ЧИ), самой сильной функции у Дон Кихота. Максиму трудно понять, как это можно с ходу «усмотреть» результат, не проводя последовательных вычислений. Его обижает та легкость, с которой это получается у его приятеля. Ему это кажется несправедливым!

Во втором примере, похоже, ситуация обратная. Кто кого, в самом деле, ревизует? Ведь именно Дон Кихот испытывает давление и дискомфорт от такого жесткого сочетания, как две сильные функции Максима (БЛ-ЧС): неукоснительный режим дня, притязание на лучшую кровать, лучшее место в комнате! Что же заставляет Максима подвергать соседа по комнате столь жесткому прессингу? Вероятно, не только его сильные функции, но, прежде всего, его воспитание — чувствуется, что человек он не слишком деликатный и недалекий. Его сосед по комнате, видимо, более щедр, более разумен и способен идти на компромисс... И вот результат: Ревизуемый активно давит на Ревизора и при этом явно имеет успех!

Наконец, третий пример представляет нам нечто совершенно идиллическое. Оба партнера демонстрируют высочайшую культуру отношений, в результате от пресловутой «ревизии» вообще ничего не остается, тем более, что у обоих есть возможность контактировать по сильной функции (БЛ), то есть вести разумный диалог. Соблюдается и дистанция возраста, и служебного положения, что позволяет каждому работать своими методами, уважая при этом методы партнера и не вмешиваясь в них.

Вообще говоря, чем более тесными являются отношения, тем опаснее ситуация ревизии. Особенно это справедливо для отношений семейных, где общение неизбежно происходит на очень близкой дистанции. В процесс общения здесь, так или иначе, вовлечены все функции, так что отношение ревизии принимают зачастую довольно тяжелый характер. При невозможности уйти от такого общения не исключена и возможность психического заболевания (чаще всего у Ревизуемого). Автору известна только одна относительно благополучная семья, где супруги (он — Максим, она — Наполеон), находясь в отношениях ревизии, тем не менее научились ладить друг с другом. Изучив соционику и осознав причины своих конфликтов, они организовали свою жизнь таким образом, что периодически могут «отдыхать» друг от друга: муж нашел выездную работу и примерно через каждые три месяца уезжает в длительные командировки. Но даже и при такой жизни жена (Ревизуемый) чувствует довольно сильное давление своего мужа, однако вопрос о разводе в этой семье не обсуждается.