III. РАЗВИТИЕ ПСИХОАНАЛИЗА В ГЕРМАНИИ - Современный психоанализ

Эта глава отражает субъективный взгляд автора, который родился в 30-е годы во времена национал-социализма и сразу по окончании войны в поисках психоаналитической информации впервые столкнулся в одной из распространяемых оккупационными властями книг — «Психология жизни» — со структурной моделью Зигмунда Фрейда и, окрыленный духом психоанализа, нашел свой путь в этой

Тогда в научной психологии ФРГ и Западного Берлина доминировал не психоаналитический, а скорее психотерапевтический подход:

в Западном Берлине, Штутгарте, Мюнхене работали преимущественно «аналитические психотерапевты» (как они сами себя именовали), вышедшие из пресловутого Имперского института психологических исследований и психотерапии, который'возглавлял племянник Геринга. После изгнания в 1933 году большинства еврейских психоаналитиков этот институт приспособился к существующему режиму, ценой отречения от таких существенных понятий психоанализа Фрейда, как теории либидо, Эдипова комплекса и переноса. Подобная же участь постигла основанный в 1928 году Франкфуртский психоаналитический институт, тесно связанный с Институтом социальных исследований; в 1933 году национал-социалисты закрыли его, а библиотеку уничтожили. Беда не обошла стороной и сотрудников этого учреждения. Карл Ландауэр трагически погиб в концлагере; Эрих Фромм, Фрида Фромм-Рейхман, Зигмунд-Генрих Фукс и Генрих Менг эмигрировали; Фукс — в Англию, где сделал себе имя, разработав «групповой аналитический метод», Менг — в Швейцарию, где занимался профилактикой душевных заболеваний.

В поисках информации, имеющей отношение к пониманию психической природы болезней, с которыми я столкнулся в период медицинского обучения, я обратился в 1958 году в Институт психотерапии и глубинной психологии в Штутгарте. Здесь преподавали психоанализ Вильгельм Биттер (W. Bitter), Герман Гундерт (Н. Gundert) и Феликс Шотлендер (F. Schottlaender). Обучение было ориентировано на психоанализ Фрейда, аналитическую психологию Юнга и так называемый неопсихоанализ Шульца-Хенкеса (Neo-psychoanalyse. Schultz-Henc-kes). Феликса Шотлендера лично я не знал, зато познакомился с Германом Гундертом, который встречался в Вене с Зигмундом Фрейдом, сотрудничал в области психоаналитических исследований с Эдуардом Хичманом (Е. Hitschmann) и плодотворно работал над совмещением методов Фрейда и возникших в 30-е годы идей. Нельзя не упомянуть и трех женщин-аналитиков,— Ютту фон Гревениц (J. von Graevenitz), Урсулу Лессинг (U. Laessing) и Веру Шеффен (V. Scheffen),— оказавших огромное влияние на развитие психоанализа в Германии и увлеченных идеей синтеза концепций Фрейда, Юнга и Адлера. Вильгельм Лайблин занимался психоаналитическим изучением сказок.

Огромную роль в моем профессиональном становлении сыграло учение об архетипах К. Г. Юнга, перед мощью которого отступило на задний план значение «переноса» и «контрпереноса» при непосредственном контакте пациента и психоаналитика. Полученное образование позволяло мне приступить к собственной психотерапевтической практике, но меня не оставляло чувство, что я еще не готов к общению с пациентами. Поэтому я продолжил изучение психоанализа в Институте Зигмунда Фрейда во Франкфурте. После работы в Тюбингене я открыл свою практику в Штутгарте — это был уже настоящий психоанализ.

Основанный в апреле 1960 года Институт Зигмунда Фрейда во Франкфурте стал, благодаря усилиям своего первого руководителя Александра Мичерлиха, настоящей цитаделью психоанализа. Научно-исследовательский и учебный институт психоанализа и психосоматической медицины земли Гессен, финансовую помощь которому оказывал министр-президент Георг-Август Цинн довольно быстро добился признания со стороны мирового психоаналитического сообщества. Энергичная деятельность Мичерлиха, стабильное финансовое обеспечение и поддержка знаменитых иностранных специалистов сыграли благоприятную роль в развитии института. Здесь собрались все, кто имел научный вес и имя или приобрел их впоследствии: Клеменс де Боор (C. de Boor), Гельмут Томэ (Н. Thomae), Тобиас Брохер (Т. Brocher), Вольфганг Лох (W. Loch) и Герман Аргеландер (H.Argelander).

Во Франкфурте когда-то уже существовал основанный в 1928 г. Институт психоанализа, поддерживавший тесное сотрудничество с Институтом социальных исследований, насчитывавшим в своих рядах таких ученых, как Хоркхеймер (Horkheimer), Адорно (Adomo), Герберт Маркузе (Н. Marcuse), Норберт Элиас (N. Elias), Карл Ландауэр (К. Landauer), Генрих Менг (Н. Meng) и Эрих Фромм (Е. Fromm). Определенное влияние на Институт Зигмунда Фрейда оказала критическая теория Франкфуртской школы. Основанный Александром Мичерлихом совместно с Гансом Кунцем и Феликсом Шотлендером, (а позднее издаваемый Мичерлихом) журнал «Психея» («Psyche») способствовал распространению психоаналитической мысли на германоязычном пространстве. В 1960 году к нему прибавился «Ежегодник психоанализа» ( выходящий с 1979 г.под редакцией Вольфганга Лоха и Фридриха Вильгельма Эйкхоффа).

«Немецкое психоаналитическое объединение» (DPV), которое в результате серьезных разногласий отделилось 11 сентября 1950 г. от существовашего при нацизме «Немецкого психоаналитического общества» (DPG), было объявлено в 1952 году филиалом «Международного психоаналитического объединения» (IPV), обучающим психоанализу Зигмунда Фрейда и способствующим его развитию. История этого знаменитого раскола документально представлена в каталоге выставки, устроенной на международном психоаналитическом конгрессе в Гамбурге в 1985 году (Брехт и др., 1985). Отделившаяся когда-то маленькая группа во главе с Гансом Мюллер-Брауншвейгом, Гансом Мархом и Герхардом Шойнертом, пользовалась поддержкой целого ряда известных психоаналитиков, которые вынуждены были в свое время эмигрировать в Англию и Голландию. Среди них были Вилли Хоффер (W. Hoffer), Паула Хейман (Paula Heimann), Михаэль Балинт (М. Ваlint) из Лондона, Жан Лампл де Гроот ( Jeanne Lampl-de Groot) и Пит К. Куипер (Piet С. Kuiper) из Амстердама.

Многочисленные визиты иностранных психоаналитиков во Франкфурт мы, учащиеся института, воспринимали как международное признание . Возможность обмениваться опытом с английскими и американскими коллегами была привилегией, которой пользовались лишь те немецкие аналитики, что состояли в Немецком психоаналитическом объединении. Признание заслуг молодых франкфуртских психоаналитиков иностранными гостями было незабываемым переживанием. Не менее впечатляющим событием явилось для многих личное знакомство с учеными такого ранга, как Михаэль Балинт и Паула Хейман. Некоторые иностранные психоаналитики согласились провести с нами «контрольные занятия». В частности, Пит К. Куипер специально для этого пробыл несколько дней в Гамбурге и Гейдельберге. Впоследствии я неоднократно проходил супервизию у Жана Лампла де Гроота и Пита К. Куипера в Амстердаме. Уже во времена моей учебы психоаналитическая ситуация в Западной Германии очень быстро изменялась : в 1950 году был основан институт в Гамбурге, известный впоследствии как Институт Михаэля Балинта. В 1961 году Хорст-Эберхард Рихтер создал в Гисене еще один институт. В 1962 году благодаря усилиям Вольфганга Аухтера к работе приступила группа психоаналитиков во Фрейбурге, а в 1965 году — рабочая группа Немецкого психоаналитического объединения Штутгарт-Тюбинген.

В настоящее время Немецкое психоаналитическое объединение стало третьей по величине группой (после США и Аргентины) Международного психоаналитического объединения, насчитывающего 6.700 членов. В 1988 году в Немецком психоаналитическом объединении было 500 высококвалифицированных сотрудников, каждый из которых практиковал психоанилиз не менее четырех лет, не менее 300 часов наблюдал по меньшей мере за двумя пациентами, проходил супервизию и получил соответствующие теоретические знания. (К немецкому психоанализу относятся, разумеется, и члены Немецкого психоаналитического общества, равно как и члены Немецкого общества психотерапии и глубинной психологии (DGPPT). Всего в ФРГ и Западном Берлине насчитывается до 1500 квалифицированных психоаналитиков).

Выдающейся фигурой Немецкого психоаналитического объединения вплоть до своей смерти в 1982 году был Александр Мичерлих —уже хотя бы потому, что в гитлеровские времена он стал на сторону Сопротивления. Он решительно выступил в защиту психоанализа и выдвинул новую теорию, которая привлекла к себе внимание научной общественности. Мичерлих был не только последовательным психоаналитиком, но и строгим критиком общества, а также выдающимся писателем, который за свои книги «На пути к безотцовскому обществу» (1963) и «Неспособность видеть сны» (1967); в соавторстве с Маргарет Мичерлих-Нильсен) был по праву отмечен поощрительной премией Немецкой книжной палаты. Сейчас Александр Мичерлих воспринимается, в первую очередь как критический мыслитель и политический деятель. Об этом свидетельствует и его биография, написанная Гансом Мартином Ломаном (Lohmann 1987). Его психоаналитическая деятельность в области терапии и исследования известна гораздо меньше, хотя именно эта сторона его личности заслуживает самого пристального внимания. Изучая бессознательные процессы он не забывал о том влиянии, которое имеет социальное положение на любого человека , будь то рабочий завода или менеджер крупного концерна.

Хорст Эберхард Рихтер — еще один характерный представитель немецкого послевоенного психоанализа. Его известные книги «Группа» (Richter, 1972), «Солидарность — цель обучения» (1974), «Перемены или устойчивость» (1976), «Ангажированные анализы» (1978), «Комплекс Бога» (1979), «О психологии миролюбия» (1982) и «Шансы совести» (1986) сделали имя Рихтера известным не только специалистам, но и широкой публике. Другую сторону его личности характеризуют прогрессивная политическая деятельность, выступления в защиту бездомных, и, не в последнюю очередь, участие, в движении за мир, поскольку он охотно принимал участие в демонстрациях. Леворадикальные группировки, процветавшие тогда в студенческом движении, видели в нем идеальную фигуру руководителя, который поддерживал их надежды на более миролюбивый и экологически совершенный мир. Эти надежды питали Хорста Э. Рихтера куда больше, чем А. Мичерлиха, полагавшегося скорее на влияние научных доводов, чем на общественную деятельность *.

Упоминая о социальной критике X. Э. Рихтера, нельзя обойти вниманием его вклад в изучение современной семейной динамики и тера-

* Сын Александра Мичерлиха — режиссер Томас Мичерлих — воссоздал в фильме «Отец и сын» дискуссию между Гербертом Маркузе и Александром Мичсрлихом, свидетельствующую о незаурядном таланте Мичерлиха.

пии — именно он вместе с Хельмом Штирлином применил психоанализ в семейной терапии уже в 1963 году и описал этот опыт в своей лучшей, на мой взгляд, книге «Родители, дитя и невроз». Позднее он опубликовал ряд своих исследований, в числе которых следует отметить «Пациент и семья» (1970) и «Семья и душевная болезнь», явившееся итогом его совместной работы с Гансом Штроцка и Юргом Вилли. Менее известны другие его работы, например, ориентированное на психосоматику исследование «Сердечный невроз» (1969), а также исследование по проверке психоаналитической информации посредством специальных тестов, составленных на основе теории и практики психоанализа. Оба исследования были проведены в соавторстве с Дитером Бекманном. В 1972 году был испытан т. н. Гисенский тест, о практическом значении которого группа X. Э. Рихтера составила объемистый доклад: «Сведения, полученные Гисенским тестом» (Beckmann & Richter 1979).

Вольфганг Лох — в отличие от Александра Мичерлиха и Хорста Эберхарда Рихтера — ограничил свою деятельность психоанализом, о чем свидетельствует, в частности, его докторская диссертация «Предпосылки, механизмы и границы психоаналитических процессов» (1965). В ней он развивает такие важные понятия психоанализа, как сопротивление, перенос, толкование, мотив, контрперенос и механизмы психоаналитической интерпретации, кроме того он выявляет границы терапевтических функций. Вольфганг Лох — замечательный теоретик немецкого психоанализа, хотя его усеянные философскими цитатами сочинения написаны на таком уровне, что большинству психоаналитиков очень нелегко применить их на практике. Вклад Вольфганга Лоха в психоанализ представлен тремя книгами: «О теории, Технике и терапий психоанализа» (Loch, 1972), «О понятиях и методах психоанализа» (1972) и «Перспективы психоанализа» (1986).

Лично я высоко ценю его выступления в защиту гипотезы о взаимосвязи фрустрации и агрессии, которая в позволяет гораздо лучше понять патогенез и структуру депрессивно-психотического состояния, чем гипотеза об изначальном инстинкте агрессии или смерти (1967). Не менее важны и его опыты по применению психоанализа в широкой медицинской практике, которыми он занялся вслед за Балинтом, оказавшим на него заметное влияние (1969). Следует упомянуть, что особое внимание он обращал на роль и функции наставника и учителя в процессе взросления детей (1974), что позволило левым радикалам заподозрить его в консерватизме. Последние работы Вольфганга Лоха об отношениях психоанализа и истины, об инстинкте и объекте, о коммуникации, языке и переводе, а также о проблемах смысла, в сущности, понятны только специалистам (1986). Мудрость жизненного опыта сгущена в них философскими и психоаналитическими размышлениями , что очень затрудняет чтение. И все же я не перестаю радоваться, когда он обогащает научные дискуссии своими проницательными аргументами, философской эрудицией, остроумными суждениями и афоризмами.

Совсем другая фигура — Хельм Штирлин, подобно Вольфгангу Лоху ориентированный в сторону философии и воспитанный на произведениях Карла Ясперса, Альфреда Вебера, Александра Мичерлиха и Виктора фон Вайцзекера. Хельм Штирлин долгое время провел в США, в Честнат-Лодж, где с 1957, по 1962 год изучал опыт психоаналитического лечения психозов. Он написал книгу «Конфликт и примирение» (1969), в которой увязал философию с психоаналитическими аспектами шизофрении. Заметную роль в его научной работе сыграли контакты с учеными группы, известной впоследствии как группа Пало-Альто:

Грегори Бейтсон и др. ( G. Bateson, D.Jackson, Т. Lidz, N. Ackermann, L.Wynne, Ivan Boszormenyi-Nagy). После многолетней научной работы в Национальном институте психического здоровья в США он вернулся в ФРГ, чтобы занять в Гейдельберге специально учрежденную для неги кафедру фундаментальных психоаналитических исследований, и семейной динамики. Однако он более известен не как психоаналитик, а как исследователь в области семейной динамики и терапии, о чем свидетельствуют его книги «От психоанализа к семейной терапии» (1975) и «Первый семейный разговор» (1978), написанные им в сотрудничестве со своими учениками Ингеборгом Рюкер-Эмбденом, Норбертом Вецелем и Михаэлем Виршингом. Я с неизменным интересом слежу за научной деятельностью Штирлинга, хотя и сомневаюсь в том, что комбинация его системно-теоретических и психоаналитических подходов позволяет выявлять в семейной динамике, не только непосредственно наблюдаемое взаимодействие («интеракции»), но и бессознательные фантазии. Защищенная во франкфуртском Институте психоанализа диссертация Михаэля Бухгольца (Buchholz, 1982) подтверждает это мнение. Немецкую психоаналитическую школу обогатили и научные вклады Клеменса де Боора и Хельмута Томэ: оба сотрудничали в прошлом с Мичерлихом, оказавшим на них сильнейшее влияние, оба работали на основанном де Боором при финансовой поддержке фонда Рокфеллера психосоматическом отделении Гейдельбергского университета. Они последовательно применили психоанализ к лечению таких психосоматических болезней, как астма (Boor, 1965) и нервная анорексия (Thoma, 1961). Мичерлих оказал немалое влияние на своих многочисленных коллег, впоследствии проявших себя в психоанализе.

В то время как поздний последователь Мичерлиха — Клеменс де Боор — вошел в руководство Института Зигмунда Фрейда и приложил всё усилия для интеграции психоанализа в медицину, (за что его упрекали леворадикальные группировки, хотя это вполне соответствовало духу Мичерлиха), Хельмут Томэ создал отделение психотерапии и психоанализа в только что основанном Ульмском университете. В 1981 году он переиздал свои статьи о практике психоанализа под названием «От пассивного психоанализа к активному». По его мнению, психоаналитик вовсе не является пассивным участником аналитического процеса, своего рода «зеркалом», отражающим психическое состояние анализируемого, а напротив, занимает вполне определенную позицию, осознает свою власть и не боится допускать ошибок на пространстве переноса и контрпереноса, выявляя с их помощью содержание бессознательного.

Хельмут Томэ и Хорст Кэхеле, преодолевая возражения руководства Института Зигмунда Фрейда, применили такой эмпирический метод, как механизированный анализ содержания в психоанализе, для чего делали магнитофонные записи не только отдельных психоаналитических интервью, но и психоаналитического процесса в целом и, используя колоссальный банк данных, исследовали тему страха. Это стало возможным благодаря тому, что Немецкое исследовательское общество щедро поддержало новый вид эмпирического исследования как особую область исследований (как в свое время поддержало идею создания Гисенского теста). Многолетняя работы Хельмута Томэ и Хорста Кэхеля увенчалась выходом в свет первого тома двухтомного «Учебника психоаналитической теории», вышедший в 1985 году одновременно на немецком и английском языках. В первом томе подвергаются критической проверке такие важнейшие психоаналитические понятия, как перенос, отношение, контрперенос, сопротивление, толкование сновидений. Исследуется сущность первичного интервью, действенность психоаналитических правил, а также выявляются средства, пути и цели психоанализа.

Немецкий психоанализ представлен не только выдающимся учеными, но и талантливыми литераторами. Среди них — Тилман Мозер, который рискнул свести воедино свое знакомство с психоанализом («Учебные годы на кушетке, фрагменты моего психоанализа» (1974)), личную юношескую травму, вызванную ханжеским воспитанием (Moser, 1976) и детские обиды; его книги -»Грамматика чувств. Необходимые сведения о первых годах жизни» (1979)» «Этапы близости. Пособие для влюбленных» (1986) и «Первый год. Психоаналитическое лечение» (1986) — красноречивое тому свидетельство. В своих последних публикациях Тилман Мозер критически рассматривает ограничения телесных контактов, постулированные в психоанализе. Он идет здесь настолько далеко, что не боится нарушить это табу психоанализа, дабы продемонстрировать своим пациентам, необходимость приятных прикосновений (1986, С. 164): «Слова опасны, поскольку питают ложное Я. Молчание ... может стать пропастью. Только телесный контакт способен наводить мосты между людьми.

Цюрихский психоаналитик Алиса Миллер относится, конечно, не к немецкому психоанализу, а к немецкоязычному ; но я не могу обойти ее вниманием хотя бы по причине ее влияния на поколение студенческого движения. Ее книги «Драма одаренного ребенка и поиск истинного Я» (Miller A., 1979), «Сначала было воспитание» (1980) и «Ты не должен чувствовать. Вариации на тему рая» (1981) оказали сильное воздействие на многих, даже настроенных против психоанализа читателей. В отличие от теории влечений Фрейда Алиса Миллер не выдвигает на первый план бессознательные желания и поступки детей, а, напротив, в духе теории травмы уделяет особое внимание тому многочисленному и разнообразному вреду, который причиняют детям их бессердечные родители и от которого дети постоянно страдают. В этой перспективе Алиса Миллер обобщает работы Хайнца Когута и Дональда В. Винникота и как последовательный защитник ребенка сосредоточивается на страданиях заброшенного, презираемого, беспомощного и беззащитного ребенка, воздавая при этом должное и чувству вины, присущему некоторым отцам и матерям. Ортодоксальные психоаналитики резко критиковали Алис Миллер за ее отказ от теории влечений. Современный официальный психоанализ почти не обращает внимания ни на нее, ни на ее книги. Несмотря на это, влияние Алисы Миллер на студенческую молодежь по-прежнему велико.*

Совсем иначе работает в Цюрихе Ульрих Мозер — еще один представитель немецкоязычного психоанализа, член Швейцарского психоаналитического объединения, являющегося филиалом Международного психоаналитического объединения. Ульрих Мозер, находился сначала под влиянием анализа судьбы Шонди и написал книги «Психология выбора профессии и профессиональных расстройств» (Moser, 1953), «Психология выбора партнера» (1957), позднее занялся «защитными механизмами» (1964), и, став руководителем отделения клинической психологии Цюрихского института психологии, полностью посвятил себя исследовательской работе. В сотрудничестве с Ильёй фон Цеппелином он использовал знание и возможности информатики для того, чтобы используя компьютеры воспроизвести психические процессы и осуществил новое исследование, которое, выглядит многообещающим даже для тех, кто не знает теории информации. Использование теории информации позволяет эмпирически проверить гипотезы психоанализа о происхождении и переработке страха, о защите и защитных механизмах, а также гипотезу о переработке и смысле травмы. Сообщения с отделения клинической психологии подтверждают плодотворное междисциплинарное значение этого открытия 2

В молодые годы Tea Бауридл не состояла в Немецком психоаналитическом объединении, а была членом Немецкого психоаналитического общества и Мюнхенской академии психоанализа и психотерапии. В германоязычных странах о ней говорили: она объединяет психоанализ и семейную терапию под названием «Анализ взаимоотношений» (Bauriedl, 1980) и продолжает разрабатывать возникший еще в 1968 году, во времена студенческого движения, «диалектико-освободительный прин-

* По мнению Алис Миллер (личное сообщение от 14.07.1988),причислять ее к психоаналитикам — значит вводить читателей в заблуждение. . Она совершенно отошла от психоанализа и объясняет причины этого в книге «Изгнанное знание» (1988). Она упрекает Фрейда в том, что он «изменил» правде о жестоком обращении с детьми. Три первые ее книги все же дают право причислить ее к величайшим психоаналитикам современности.

цип», продолжая оказывать влияние на леворадикальных психотерапевов Германии. Подобно Хорсту Эберхарду Рихтеру она рассматривает психоанализ как способ сообщить обществу о возможности личного и социального освобождения. В двух следующих книгах «Психоанализ без кушетки. О теории и практике психоанализа» (Bauriedl, 1985) и «Возвращение вытесняемого. Психоанализ, политика и одиночка» (Bauriedl, 1986) Tea Бауридл пишет, что ортодоксальный психоанализ с его кушеткой и сидящим позади кушетки психоаналитиком («закушетным аналитиком», по выражению Тилмана Мозера) будет преодолен, что кризис будет понят как шанс, а способность к конфликту — как способность к примирению. Психологические консультанты примут участие в политической жизни, а психоанализ станет политической наукой, достижения которой, как еще до Бауридл говорил Клаус Хорн, будут применяться исключительно в политических целях — во имя раскрытия революционного потенциала.

В согласии с идеей Марио Эрдхайма об «общественном производстве бессознательного» (1982) Tea Бауридл считает возможным сделать бессознательные психические процессы общества такими же явными, как и бессознательные психические процессы индивидуума, и таким образом разрешить главную проблему политики — проблему насилия (включая гонку вооружения), определяя ее как симптом коллективной мании величия, которую можно преодолеть. Эта точка зрения ввиду общественных процессов, не сводимых, разумеется, к взаимоотношениям господствующих и подчиненных, является довольно спорной. Тем не менее, я согласен с Tea Бауридл в том, что в задачи психоанализа входит анализ бессознательных компонентов общественных процессов. Для этого необходимы, однако, знания в самых разных областях социологии и политических наук, позволяющих получить точное представление о том, как, например, демократия в ФРГ выигрывает от распределения власти между законодательным парламентом, правящей исполнительной властью и средствами массовой информации как «четвертой властью».

Последняя по порядку, но не по значению в этом списке — Маргарет Мичерлих-Нильсен, выдающаяся представительница психоанализа послевоенной Германии. Сначала она работала под руководством своего мужа Александра Мичерлиха, наблюдая за психосоматическими и психоневротическими пациентами и обучая будущих психоаналитиков в Гейдельберге и Франкфурте. Здесь я провел под ее руководством психоаналитическое лечение, в течение которого очень многому научился. Огромное удовольствие доставляло слышать, как Александр и Маргарета Мичерлих вели высоко интеллектуальные и конструктивные споры о том, как правильнее толковать те или иные аспекты работ Фрейда. После смерти Александра Мичерлиха в деятельности Маргареты Мичерлих-Нильсен прозвучала, на мой взгляд, слишком резкая нота: она стала сотрудничать с Алисой Шварцер, обратившей на себя внимание своей феминистской книгой «О маленьком различии и его великих последствиях. Женщины о себе, начало освобождения» (1975). Позднее Маргарет Мичерлих-Нильсен стала движущей силой издания и распространения полемического сочинения «Неприятное в психоанализе» (1983), в котором такие неизвестные прежде авторы, как Марио Эрдхейм, обвиняли психоанализ во лжи и неискренности, Пауль Парин и Голди Парин-Маттей бичевали безответственную власть психоаналитиков, а Хельмут Дамер клеймил клинически ориентированный психоанализ как «запуганный психоанализ». Я по-прежнему очень высоко оцениваю вклад Маргарет Мичерлих-Нильсен в психоанализ на протяжении ее «психоаналитического периода», куда можно отнести «Особенности лечебной техники для невротических пациентов» (1961— 1962), «Проблемы психоаналитической техники в отношении пассивнофемининной эмоциональной установки у мужчины» (1962—1963), «О фантазиях избиений и их проявлении при переносе» (1965), а также предъявленные ею высокие критерии допуска к психоаналитическому обучению (1970). Не меньшего внимания заслуживает и ее критика взглядов Фрейда на развитие женской сексуальности и идентичности (1971, 1975, 1978). Что же касается ее новых публикаций — «Миролюбивая женщина» (1985) и «Работа памяти» (1987) — то я невольно задаюсь вопросом, не отказалась ли она от уравновешенной психоаналитической позиции в пользу однозначных партийных интересов феминизма? Ко всему прочему, она пылко критикует Немецкое психоаналитическое объединение, которое, по моему мнению, не заслужило столь деструктивной критики, поскольку оно, о чем свидетельствуют дискуссии на совещаниях и встречах членов объединения, и само отлично видит опасности академического психоанализа.

III. РАЗВИТИЕ ПСИХОАНАЛИЗА В ГЕРМАНИИ - Современный психоанализ - П. Куттер