13. Как стать гипнотерапевтом - Мудрость Милтона Эриксона - Р. Хейвенс

Каждому, кто захочет стать действительно эффективным психотерапевтом и последователем Милтона Эриксона, придется предпринять необычайно трудное и сложное путешествие. Приобретение общего видения и конкретных умений, необходимых для успешного проведения психотерапии — монументальная по своим масштабам задача. А задача стать умелым гипнотизером, способным использовать гипноз во время сеанса психотерапии, делает усилия, необходимые для достижения этой цели, еще большими.

К счастью, Эриксон оставил нам описание этого пути. Он снабдил нас общим описанием человеческой психологии (см. часть I данной книги), определив цели и возможные перспективы процессов психотерапии и гипноза, — эти материалы могут быть найдены во второй и третьей частях книги. И, наконец, как показывают цитаты, помещенные в настоящей главе, Эриксон отметил все возможные ловушки и разработал оптимальные “маршруты” для тех, кто решит пойти по его следам.

Преодоление скептического отношения

Будущему гипнотерапевту придется сопротивляться многочисленным культурным и профессиональным предубеждениям против практики гипнотерапии, подобно тому, как это вынужден был делать Эриксон, и по этой причине следует учитывать весьма реальную возможность отвержения со стороны коллег либо, в лучшем случае, неправильного понимания. Хотя сегодня ситуация может быть и не столь плоха, как в то время, когда Эриксон начинал свою работу, она все же далека от идеальной. Существует достаточно много ложных представлений, даже собственно в области гипноза, сбивающих с пути будущего гипнотерапевта. Их нелегко преодолеть, и они могут отвратить от того направления, которое рекомендовал Эриксон. Поэтому каждый гипнотерапевт должен принять для себя решение, какой из подходов является для него наиболее продуктивным и полезным, хотя это не означает, что ему следует принимать какой-либо из подходов только потому, что он наиболее популярен или является самым легким.

Пациент стремился пройти гипнотерапию у автора этих строк, работавшего в то время под совместным наблюдением факультетов психологии, психиатрии и фармакологии, а также психиатра-юриста. Все они выступали в качестве спонсоров, чтобы воспрепятствовать декану “Колледжа свободных искусств” исключить меня за дерзкие попытки работать с такой формой “черной магии”, как гипноз [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 67)

Гипноз был той темой, которую руководство больницы штата Колорадо запрещало автору этих строк даже упоминать под угрозой исключения из интернатуры и отказа от допуска к экзаменам на право получения медицинской лицензии.

(Erickson, 1973, p. 92, Примечание 3)

Гипноз — это “запретная тема”, так как требует особого понимания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 247)

Вся сфера исследований в области гипноза все еще остается настолько неразвитой, что сохранилось много непонимания относительно того, как удовлетворительно загипнотизировать субъекта для экспериментальных целей и как вызывать гипнотические феномены для их исследования [1964].

(Erickson, 1980, Vol. II, 24, p. 301)

Вопреки тому, что гипнотические феномены являются вполне естественными аспектами человеческого существования, предпринимаются многочисленные попытки опровергнуть законность гипнотических экспериментов и связанных с гипнозом понятий [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 342)

Тот простой факт, что практически аналогичные условия могут быть созданы как в гипнотическим состоянии, так и в повседневной жизни, в достаточной степени является основанием для признания достоверности гипнотического состояния и для оправдания его научных исследований [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 347)

Особенно важна готовность все принимать, ничего не отбрасывая; готовность исследовать, не пренебрегая ничем, все поведенческие проявления, связанные с гипнозом. Мы вынуждены признать, что существуют вещи, которых мы не понимаем и о которых не знаем ничего. А поскольку мы ничего не знаем о них, то нет смысла пытаться давать какие-либо исчерпывающие объяснения феномена гипноза, а лучше попытаться понять природу отдельных его проявлений, а также их связь друг с другом [1964].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 349)

Достоверность гипнотических феноменов заложена в них самих, и ее нельзя измерить стандартами, пригодными для явлений иного типа [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 71)

Я думаю, что для изучения гипноза лучше всего провести тщательные исследования разнообразных форм человеческого поведения, которые могут изменяться под влиянием гипнотического состояния [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 325)

Задача лабораторных исследований — обнаружить, что происходит, а не обесценивать достоверность переживаний пациента [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Проще всего не понимать, что происходит, называя все это мошенничеством. Это избегание понимания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 246)

Все незнакомое является неприемлемым до тех пор, пока оно не будет провозглашено мистическим и таинственным.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 248)

К сожалению, и Американская медицинская ассоциация, и Американская ассоциация психиатров сделали очень много для дискредитации самой идеи научного использования гипноза компетентными специалистами-медиками, уже продемонстрировавшими свою способность вполне успешно работать с любыми пациентами, испытывающими психическую напряженность и стресс [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 28, p. 539)

Возрастание осознавания

Каждый психотерапевт может стать вполне эффективным гипнотерапевтом, если он захочет (и будет способен) осознать и изучить все те моменты, на которые указывал Эриксон. Тщательные наблюдения как нормального, так и выходящего за пределы нормальности поведения, понимание сознательных и бессознательных типов функционирования, а также усилий, необходимых для признания и принятия многочисленных систем отсчета — вот некоторые из необходимых для этого предпосылок.

Каждый человек, изучивший определенные психологические принципы, сможет проводить сеанс гипноза. Это уже вопрос техники достаточно убедительного внушения, подобного тому, которое каждый день используется в обычной коммерческой деятельности для совершенно иных целей.

(Erickson, 1934а, p. 611)

Сфера гипноза открыта для каждого, кто стремится ему обучиться и испытывает к нему интерес, а также хотел бы исследовать и на личном опыте познать технику гипноза. Поэтому правильность применения гипноза зависит от общей подготовки, опыта обучения и личного интереса [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 28)

Как в клинической работе, так и в нашем повседневном опыте мы можем наблюдать многообразные формы поведения. При клиническом применении гипноза нам необходимо осознавать эти возможности и уметь их использовать [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Только понимание того, что составляет бессознательную основу различных форм поведения, позволяет гипнотизеру наводить и поддерживать глубокий транс [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

Да, гипноз — это нелегкое дело. Вам необходимо научиться распознавать различные системы отсчета.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 249)

По мере того как гипнотизер осознает механизмы процесса мышления, он может начать понимать, как другие люди будут реагировать на его слова. Так вы можете научиться с уважением относиться к системам отсчета, существующих у разных людей.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 255)

Возрастание гибкости

Научиться эффективному применению гипноза — не значит просто изучить какую-либо технику, которую можно будет применять в любом случае. Эриксон считал, что каждому пациенту требуется свой, уникальный подход. Подражание кому-либо, пусть даже самому Эриксону, или механическое повторение каких-то выученных наизусть слов вряд ли может привести к успеху. Поэтому каждый гипнотерапевт должен разработать свой собственный стиль работы, достаточно комфортный и гибкий, обладающий способностью видоизменяться в соответствии с уникальным сочетанием потребностей и опыта каждого пациента.

В основе любой гипнотической техники должно находится осознание многообразия человеческого поведения и готовность всегда идти навстречу его проявлениям [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 140)

Способным гипнотизером можно считать того, кто может приспособить технику к личным потребностям каждого субъекта. Так, некоторым субъектам необходимо, чтобы ими командовали, другие нуждаются в том, чтобы их уговаривали, а третьи — чтобы их убеждали [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

Гипнотические техники и процедуры должны изменяться в соответствии с потребностями субъекта, а также обстоятельствами и целями, которым они служат [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 28)

Хороший оператор всегда изменяет элементы своей техники от одного субъекта к другому, приспосабливая их к особенностям каждой личности.

(Erickson, 1977b, p. 22)

Чем более гибким будет гипнотерапевт, тем легче он сможет найти подход к пациенту.

(Erickson, 1977b, p. 22)

Когда субъект погружается в транс, его настроение, отношения и понимание часто изменяются; все это должно отражаться в гибком изменении техники гипноза [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, pp. 15—16)

Никогда нельзя считать, что субъект понимает инструкции так же, как их понимает сам гипнотизер [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 399)

Вам необходимо приспосабливать свой язык к индивидуальным особенностям каждого пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 28)

При наведении транса по мере возможности всегда используйте собственные слова и опыт пациента.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 29)

Гипнотизеру необходимо внедрять свои внушения в общую совокупность ментальных реакций и паттернов, накопленных субъектом на протяжении всей его жизни.

(Erickson, 1934, p. 611)

Не субъект, а прежде всего сам гипнотизер должен приспосабливаться к гипнотической ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 161)

Гипнотизеру необходимо обладать хорошим пониманием своей личности и своих возможностей, позволяющих ему приспосабливаться к личностной специфике каждого субъекта [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

В такой же мере для гипнотизера важно использовать ту технику, которая позволяет ему выразить себя наиболее удовлетворительным и эффективным образом в тех специфических межличностных отношениях, которые представляют собой отличительную черту гипноза [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 30)

А сейчас я хотел бы подчеркнуть еще одну важную вещь. Каждому психотерапевту необходимо разработать свой метод внушения.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 3)

Помните, какой бы путь вы ни избрали, это должен быть ваш собственный путь, потому что вы не можете полностью имитировать работу другого. Сталкиваясь во время психотерапии с критическими ситуациями, вам необходимо адекватно выразить себя, а не подражать кому-либо.

(Haley, 1967, p. 535)

Чтобы использовать этот тип психотерапии, вы должны быть самим собой. Не подражайте кому-либо, а действуйте по-своему.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 276)

Необходимо выбрать из различных техник отдельные элементы, позволяющие вам выразить себя как личность.

е(Haley, 1967, p. 534)

Проявляйте свою личность только в той степени, в которой это необходимо для работы с данным пациентом, позволяя ему в полной мере проявлять ответные реакции.

(Haley, 1967, p. 535)

Приобретение гипнотического опыта

Обучая гипнотерапевтов, Эриксон не просто читал им лекции, он гипнотизировал их. Этому есть несколько объяснений. Во-первых, поскольку лучшим учителем является собственный опыт, всегда есть смысл непосредственно пережить то, чему вы хотели бы научиться. Во-вторых, поскольку гипнотизер пытается научить субъекта, как пережить определенные внутренние состояния, резонным будет считать, что учителю также необходимо непосредственно пережить их. Тем, кто не делал чего-то сам, бывает довольно трудно научить этому других. Более того, Эриксон открыл, что почти каждый человек, ког­да-либо подвергавшийся гипнозу, способен после этого загипнотизировать других. Это наблюдение стало причиной того, что Эриксон часто использовал относительно неопытных, но высоко гипнабельных субъектов для того, чтобы загипнотизировать некоторых пациентов, проявлявших наиболее сильное сопротивление.

И, наконец — возможно, это важнее всего, — Эриксон считал, что сам гипнотерапевт должен быть способен непосредственно участвовать в гипнотическом процессе как до, так и во время сеанса гипноза. Опыт пребывания в гипнотическом состоянии явно помогает психотерапевту более эффективно устанавливать контакт с пациентами, чувствуя возможные реакции субъекта на те или иные слова и таким образом предлагая свои внушения наиболее адекватным образом. Это позволяет гипнотизеру реагировать на происходящее с точки зрения своего собственного бессознательного, лучше понимая состояние субъекта и более эффективно общаясь с ним на уровне интуитивного бессознательного понимания.

Еще более удивительным и, возможно, наиболее спорным моментом эриксоновского подхода (предусматривавшего наличие у гипнотизера способности входить по своей воле в гипнотическое состояние) было его предложение, чтобы психотерапевт входил в гипнотическое состояние еще до начала психотерапевтического сеанса, позволяя своему бессознательному предлагать способ воздействия, которое само бессознательное будет использовать при работе с пациентом. Затем с помощью самогипноза бессознательное гипнотерапевта получит возможность воплотить во время психотерапевтического сеанса свои планы без участия сознательного ума. Успех такого подхода основан на предположении, что бессознательное психотерапевта обладает обширным опытом наблюдений и пониманием целей психотерапии, что само по себе оказывается не менее интригующим фактом. Использование Эриксоном самогипноза во время психотерапевтического сеанса может быть одной из причин его замечательных успехов и способности находить в самых затруднительных ситуациях творческие и ведущие к инсайтам способы психотерапевтического воздействия. Вместо того, чтобы приписывать успехи Эриксона каким-то мистическим или магическим способностям, можно сделать вывод, что в основе его успеха было использование возможностей бессознательного. Конечно за этим стоит и многое другое, что показывает обширный материал, приведенный в этой книге. Однако способность использовать бессознательный ум для создания метафор, расшифровки бессознательного ма­тери­ала пациента и наиболее адекватной передачи внушения, несом­ненно, может быть полезной для каждого психотерапевта.

Еще одна важная вещь в использовании гипноза состоит в том, что вам необходимо знать о нем существенно больше, чем знает пациент. Вы должны знать его настолько хорошо, чтобы в любой из возникающих ситуаций могли понимать происходящее и принимать необходимые решения, соответствующие потребностям субъекта.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 21)

С. пыталась приобрести хотя бы некоторое разумное понимание гипноза. Однако чтобы научиться плавать, необходимо прежде всего войти в воду и непосредственно пережить этот момент. Почерпнутое из книг интеллектуальное знание о плавании ничем здесь не поможет. Она пыталась войти в транс и понять. Но вначале ей нужно войти в воду.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 237)

С. создает мне помехи, проявляющиеся в ее рациональном желании сделать свое знание доступным для собственных пациентов.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 100)

Единственным учителем является реальный опыт; необходимо также тщательно исследовать поведенческие проявления [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 148)

Приобретаемый во время гипноза опыт различения обычного поведения в бодрствующем состоянии и поведения в трансе для некоторых субъектов становится основой того общего понимания, с помощью которого они приобретают способность к интеграции [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 24, p. 263)

Реальность гипнотического поведения для субъекта и ее признание гипнотизером являются принципиально важными и для наведения транса, и для адекватного функционирования субъекта в трансе [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 148)

Действительно, длительный опыт показывает, что простейший и быстрейший способ научиться наводить транс — самому испытать состояние гипноза, “почувствовать” его [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 279)

Каждый, кто был когда-либо загипнотизирован, может применить свой опыт для того, чтобы гипнотизировать других, если проявит при этом достаточную степень сотрудничества и терпения.

(Erickson, 1941b, p. 15)

Росси: Как вы используете заинтересованность пациента? Вы направляете ее на внутренний мир субъекта?

Эриксон: Да. А затем я остаюсь там с ним.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 368)

Очень важно, чтобы вы действительно были вместе со своим пациентом.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 103)

Как можно подтвердить субъективный опыт другого человека? Только с помощью соучастия — если это возможно [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 345)

Совершенствуя технику левитации руки, я быстро заметил, что моя собственная рука поднимается и мои глаза закрываются. Так я понял важность того, чтобы при внушении тон моего голоса выражал осмысленность и ожидание, а также важность моего личностного ощущения собственных слов и их смысла [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 344)

Я все время подчеркиваю, что при наведении гипноза следует говорить медленно и значимо, буквально чувствуя полную значимость своих слов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 344)

Как правило, когда пациент приходит к вам в кабинет и вы понимаете, что он нуждается в продвинутой психотерапии или гипнотерапии, у вас уже нет времени на подготовку и вы просто используете свой прошлый опыт и понимание. Я думаю, важнее всего помнить о том, что у вас есть обширный опыт, из которого вы всегда сможете использовать то, что вам необходимо.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 14.08.1966)

Вы входите в состояние самогипноза, чтобы достичь определенных вещей и определенного знания. Вы нуждаетесь в знании, когда у вас есть проблемы при работе с пациентами и с помощью бессознательного ума находите способы разобраться с ними. Когда через две недели пациент придет к вам, вы будете говорить нужные вещи в нужное время. Но вы не считаете необходимым знать все это преждевременно, потому что когда вы обретете это знание на сознательном уровне, вы будете пытаться усовершенствовать и изменить его, но этими попытками лишь разрушите обретенное знание.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Я недавно обсудил с ним [Эриксоном — Прим. ред.] свои наблюдения и сформулировал новые теоретические соображения в отношении стиля его работы, отметив, что во время сеанса гипноза он сам почти все время был в трансе... Когда я спросил Милтона Эриксона, что он думает о моем наблюдении, тот ответил с улыбкой: “Вы действительно нашли верный след”.

(Beahrs, 1977, p. 67)

Когда у меня возникают какие-либо сомнения в отношении моей способности замечать и понимать важные вещи, я вхожу в транс. Когда наступает критический момент в работе с пациентом и нельзя утратить важную нить, я вхожу в транс.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 42)

Аутогипнотический транс возникает автоматически, потому что я начинаю фиксировать каждое мгновение, фиксировать все подаваемые субъектом знаки и его поведенческие проявления, имеющие особое значение. Это состояние возникает автоматически и с пугающей силой. Впрочем, слово “пугающий” здесь не подходит, потому что этот транс весьма приятен.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 42)

Затем я стал осознавать, что мое внимание настолько переключилось на пациента, что вообще забыл, где я нахожусь. Но я чувствовал себя при этом комфортно и поэтому смог мгновенно переориентироваться [1966].

(Erickson, 1980, Vol. II, 34, p. 352)

Да, я обнаружил, что вместе с субъектом вошел в транс. Следующая вещь, которую я хотел узнать, — это могу ли я так же хорошо работать, осознавая окружающую реальность, или мне необходимо входить в транс. Я обнаружил, что могу одинаково хорошо действовать как в том, так и в другом состоянии.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 102)

Использование самогипноза

Входить в гипноз без помощи гипнотизера может быть достаточно сложным. Обычная тенденция, которая подчеркивается во многих популярных книгах, посвященных гипнозу, состоит в использовании “внутреннего диалога” сознательного ума как своего рода псевдогипнотизера. Попытка разговаривать с самим собой в гипнотическом состоянии противоречива, потому что сам момент вхождения в гипнотическое состояние представляет собой отказ от попыток сознательного контроля над внутренним состоянием.

Гораздо легче испытать самогипноз после успешного сеанса гипноза, проведенного опытным гипнотизером. Когда вы ощутили это состояние, вам будет гораздо легче войти в него самостоятельно. В действительности самогипноз ничем не отличается от обычного гипноза, за исключением того, что вы должны полностью доверять своему бессознательному и передать ему руководство процессом вместо гипнотизера. При самогипнозе вы не должны предпринимать сознательных попыток контролировать и направлять происходящее. Когда вы решили, чего вы хотите достичь в самогипнозе, ваше бессознательное само узнает об этом решении и начнет действовать необходимым образом, когда наступает гипнотическое состояние.

Поведение во время самогипноза иногда бывает довольно трудно отличить от обычного поведения в бодрствующем состоянии [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 18, p. 206)

Самогипноз — вещь вполне возможная и осуществимая, но он часто оказывается бесплодным по причине неправильного понимания самой его природы и использования. Обычно человек, пытающийся войти в состояние самогипноза, слишком усердно пытается сознательно управлять активностью, которая должна осуществляться на гипнотическом уровне осознавания, тем самым делая эти попытки безрезультатными.

Признание спонтанности процесса самогипноза в гораздо большей мере способствует положительным результатам, чем попытки направлять данный процесс.

(Erickson, 1970, p. 996)

Когда вы пытаетесь заниматься самогипнозом, осознавая при этом происходящее с помощью сознательного ума, вы переходите на уровень сознательного восприятия. На самом же деле вам следовало бы осознать только одно: если вы хотите освоить самогипноз, ваш бессознательный ум сам узнает о вашем желании. И вам не нужно будет говорить бессознательному, что именно необходимо делать — оно знает это гораздо лучше, чем сознательный ум, на уровне которого ваше поведение всегда ограничено определенными паттернами. А бессознательное ведет себя в соответствии со своим собственным кодексом поведения. Поэтому, если вы хотите научиться искусству самогипноза, лучший способ сделать это — выделить достаточное количество времени и надеяться на то, ваше бессознательное проявит заинтересованность в этом обучении. Ведь если бессознательное пожелает изучить что-либо, оно непременно сделает это.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Иными словами, вы не будете говорить себе, что вам необходимо делать в состоянии транса. Ваш бессознательный ум знает неизмеримо больше, чем вы. Если вы действительно доверяете бессознательному, оно поможет вам научиться самогипнозу. Возможно, у него найдутся идеи получше, чем предлагаемые сознательным умом.

(Zeig, 1980, p. 192)

Вы не знаете всех своих возможностей. Используйте самогипноз, чтобы исследовать свои способности, помня при этом, что хотите узнать нечто такое, чего до сих пор не знали.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Не существует способа сознательно давать инструкции бессознательному уму.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Вы погружаетесь в состояние самогипноза, чтобы достичь определенных вещей и приобрести определенное знание.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Росси: При использовании самогипноза вы можете намеренно говорить себе, чего бы хотели достичь.

Эриксон: Да, а затем вы передаете это бессознательному, и оно само сделает все, что необходимо.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 45)

Каждый раз, когда вы погружаетесь в транс, вы входите в это состояние готовым к принятию всех потенциальных возможностей.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Я передаю все это бессознательному, потому что знаю, что уже прошел через все, что было раньше. И я просто вхожу в транс, говоря: “Бессознательное, делай свое дело”.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 47)

Если вы хотите заняться самогипнозом, делайте это наедине с собой. Сядьте в тихой комнате и не задумывайтесь о том, что вам необходимо делать. Просто погружайтесь в транс. Ваше бессознательное само сделает все необходимое.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 50)

Вы сможете погрузиться в транс так глубоко, как пожелаете. Единственное, чего вы не знаете — когда это произойдет. Обучая людей самогипнозу, я говорю им, что бессознательный ум должен выбрать подходящее для этого время, место и ситуацию. Тогда это происходит в гораздо более благоприятный момент, чем может представить себе сознательный ум.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Когда вы погружаетесь в эти состояния, вы не только исследуете их, вы получаете от них удовольствие. Можно научиться продлевать у себя гипнотическое состояние и экспериментировать с ним. Вы можете пробудиться от сна, а затем снова возвратиться в этот сон, и он будет продолжаться.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 49)

Гипнотическое состояние при самогипнозе дает вам возможность научиться диссоциировать каждую часть тела. Если вы не испугаетесь этого, у вас будет возможность начать изучение аутогипнотического состояния.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 48)

Погружение в физиологический сон — во всяком случае, у меня — прекращает гипнотическое состояние.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 46)

Исключения

Последняя в этой книге цитата — слова, которыми Джей Хейли завершил обсуждение работы Эриксона (Haley, 1967). Чтобы не погрузиться в чрезмерное самодовольство от того, что мы уже все поняли в подходе Эриксона, в гипнозе, в психотерапии и в психологии человека в целом, необходимо помнить: какие бы правила и законы мы ни постигали...

“Всегда есть исключения”.

(Haley, 1967, p. 549)

Общие выводы и заключение

Подход Эриксона был основан на тщательных объективных наблюдения за человеческим поведением, что и позволило ему стать одним из наиболее выдающихся психотерапевтов нашего столетия. Основной результат этих наблюдений состоял в том, что люди обладают как сознательным, так и бессознательным функционированием. Сознательный ум несет в себе все те предубеждения и ограниченные перспективы понимания реальности, которые могут отражаться в различных искажениях восприятия и поведенческих аномалиях. С другой стороны, бессознательный ум — это гибкая система мыслей и осознания, воспринимающая и реагирующая на объективные аспекты реальности. Бессознательному свойственен в значительной мере непредвзятый подход, оно оказывается весьма “разумным” и содержит в себе обширный запас ранее обретенного опыта. Оно служит целям сознательного ума и предохраняет его от болезненных или неприемлемых воздействий, даже если такое предохранение приводит к серьезным невротическим или психотическим расстройствам.

Такие последствия защитных диссоциативных взаимоотношений сознательного и бессознательного распространяются во времени, делая чрезвычайно затруднительным восприятие и реагирование на события реалистичным образом, эффективно используя потенциальные возможности бессознательного. Для большинства людей возникающие при этом искажения реальности вызывают незначительные нарушения индивидуального функционирования и межличностных отношений, но во многих других случаях эти искажения проявляются в общей недееспособности и чувстве дискомфорта. До того, как эти люди обратятся за помощью к психотерапевту, они обычно не могут получить какую-либо пользу от своего опыта и не способны прямо взглянуть на некоторые аспекты реальности, либо у них возникает такой искаженный образ реальности, что их поведение оказывается непродуктивным и неэффективным. Такие индивиды обычно не способны точно описать свою ситуацию и временами активно сопротивляются попыткам помочь им.

Согласно Эриксону, цель психотерапевта — помочь пациенту реалистично воспринимать действительность и реагировать на нее. Проблема психотерапевта состоит в том, как мотивировать пациента к такой реорганизации сознательного ума, чтобы он смог использовать потенциальные возможности бессознательного и устранить ригидные, ограниченные, произвольные и основанные на заблуждениях саморазрушительные паттерны мышления и поведения.

Эта общая цель конкретизируется применительно к специфике индивидуальных потребностей каждого пациента. Степень же реорганизации сознательного ума и использования бессознательных способ­ностей определяется особенностями проблем пациента, а также спецификой его личности и ситуацией. Более того, психотерапевтические изменения в конечном счете зависят только от усилий, предпринимаемых самим пациентом. Психотерапевт лишь создает необходимую обстановку, способствующую этим изменениям. Принимая с уважением все, чем пациент является и что он делает, психотерапевт помогает субъектам чувствовать себя более комфортно, в состоянии защищенности и готовности к сотрудничеству. Затем пациенту предлагается участвовать в действиях, нацеленных на то, чтобы стимулировать обретение нового научения, необходимого для того, чтобы могли произойти желаемые изменения. Однако следует еще раз отметить, что все изменения происходят внутри пациента и усилиями самого пациента. И психотерапевт не столько проводит работу, сколько создает условия, мотивирующие пациентов и дающие им возможность самостоятельно проделать всю необходимую работу.

Эриксон не раз подчеркивал, что психотерапевт сможет сделать это более эффективно в том случае, если станет использовать все особенности индивидуальных установок, интересов, эмоций, языка и поведения, с которыми пациент приходит на психотерапевтический сеанс. Такое использование естественных интересов пациента и его склонностей может значительно ускорить и облегчить процесс желаемых изменений. Поэтому любые интересы и мотивы клиента необходимо тщательно изучить, определяя, как все это может быть использовано для увеличения степени сотрудничества с субъектом. В конце концов пациента можно подвести к тому, что он сменит свои ограничивающие паттерны мышления и реагирования на более адекватные.

Гипноз является весьма полезным инструментом, с помощью которого могут быть достигнуты цели психотерапии. Загипнотизированный пациент приобретает способность в большей мере сосредоточивать внимание на проблеме, и его можно обучить тому, как полностью сосредоточиться на бессознательном, что может существенно ускорять процесс оживления переживаний, возникновение реалистических проекций на будущее, диссоциативное осознание, общение с помощью идеомоторной реакции, амнезию и другие необычные, но весьма полезные феномены. Отвлечение внимания пациента от внешней реальности и сосредоточение на внутренних событиях ускоряют возникновение гипнотического транса, в котором субъекта в меньшей мере отвлекают не относящиеся к делу события и у него будет больше возможности использовать свой скрытый потенциал и основанное на опыте знание для действительно объективного восприятия, а также ослабления эмоциональных, физических и психологических страданий.

Однако стать последователем Эриксона нелегко. Это может занять достаточно много времени, поскольку не существует простой теории, которую можно было бы запомнить и применять к каждому из пациентов; нет ни перечня каких-то особых умений, которые можно было бы применять в любой ситуации, ни таких мистических изменений сознания, которые могли бы помочь внезапно постичь всеобщую истину. Эффективное использование гипноза, как и психотерапии в целом, в эриксоновской традиции не ограничивается какими-то особыми техниками — игрой слов, каламбурами, метафорами или анекдотами. Это прежде всего осознание и принятие реальности вместе с готовностью и способностью использовать все, что она предлагает для достижения желаемых результатов. В сущности, это обязательство быть гипнотерапевтом во всех аспектах жизни, а не просто жалкие попытки (обычно не выходящие за пределы своего кабинета) подражать тому, как должен действовать гипнотизер. Это медленное и старательное накопление подробных наблюдений и всех связанных с ними умений и готовность принимать личное участие в процессе гипнотерапии, обучаясь на основе опыта пребывания в роли гипнотизируемого субъекта и приобретая понимание, чем является гипнотерапия и чего можно достигать с помощью гипноза. Это и способность достигать с помощью самогипноза потенциальных возможностей собственного бессознательного, готовность принять решение использовать их и позволить им управлять собой. Эриксоновские гипнотерапия и психотерапия — особое искусство, требующее практики и полного посвящения себя этому делу. Возможно, это наиболее требовательное из всех искусств.

Сегодня для желающих обучиться всему этому доступны многочисленные семинары и книги, посвященные эриксоновской гипнотерапии, и гипнотерапевт может почерпнуть из данных источников ценный опыт, умения и инсайты. Однако любая информация (в том числе и приводимая в настоящей книге) и умения приобретают настоящую ценность только лишь в том случае, если они включены в повседневные паттерны переживаний и реагирования. И чтобы стать эффективным гипнотерапевтом, необходима готовность принять особый стиль жизни. Идеи Эриксона могут служить руководством и источником мотивации, но они не могут быть универсальным ответом на все вопросы. Ответ — в каждом из нас, в принятии обязательства обучаться с помощью объективных наблюдений и переживаний — обучаться использованию полного диапазона нереализованных сознательных и бессознательных возможностей.

Смерть Эриксона заставила меня искать понимание смысла его учения. Поэтому я и обратился к его трудам и записям лекций, где обнаружил примеры попыток обучить других специалистов, показывающие, что именно было необходимо для успешности обучения, включая и особое мировосприятие, необходимо для того, чтобы это обучение дало положительный результат. Меня увлекли идеи Эриксона, и результатом этой увлеченности стала настоящая книга — дань моего почтения Эриксону и всем тем, кто будет пытаться понять, чему он учил. Я надеюсь, что мои попытки не внесут никакого искажения в тот смысл, который вкладывал в свои слова сам Эриксон, и лишь подтвердят ценность его идей. К сожалению, теперь мы остались без Милтона Эриксона, и больше некому направлять в правильную сторону наше внимание, исправлять наши неверные интерпретации и упрекать нас за наивное и неразборчивое принятие всех “истин”, встречающихся на нашем пути. Я надеюсь, что психотерапевтам удастся восполнить это с помощью мудрости и опыта, основанных на объективных наблюдениях, а не путем создания все новых и новых теоретических школ и поиска авторитетных личностей. Если это удастся, тогда можно будет считать, что послание Эриксона и пример его жизни достигли своей цели. Если же нет, тогда кому-то другому придется бороться за то, чтобы открыть наши глаза и пробудить наш ум. Как бы то ни было, но со временем нам неизбежно придется отказаться от детской привычки искать простые решения проблем и кумиров, которым можно было бы подражать. Ведь нам предстоит расти, принимать приходящий к нам опыт и признавать всю сложность этого искусства. Сможем ли мы разумно использовать мудрость Эриксона, зависит от нашей работы с пациентами. И, что еще более важно, — это зависит от нас самих.