LXVII. Лондон, 28 февраля ст. ст. 1751 г. - Письма к сыну - Филип Стенхоп Честерфилд

Милый друг,

Non amo te, Sabidi, nec possum dicere quare,

Hoc tantum possum dicere, поп amo te.a

Эта эпиграмма Марциала 1 смутила очень многих; люди не могут понять, как это можно не любить кого-то и не знать, почему не любишь. Мне кажется, я хорошо понимаю, что этим хотел сказать Марциал, хотя сама форма эпиграммы, которая непременно должна быть короткой, не позволяла ему разъяснить свою мысль полнее. Думаю, что означает она вот что: "О, Сабидий, ты очень хороший и достойный человек, ты наделен множеством замечательных качеств, ты очень учен; я уважаю тебя, почитаю, но, как бы ни старался, полюбить тебя все равно не могу, хоть, собственно говоря, и не очень-то знаю, почему. Ты не aimable; b у тебя нет располагающих к себе манер, подкупающей предупредительности, уменья себя держать и очарования, которые совершенно необходимы для того, чтобы понравиться, но определить которые невозможно. Я не могу сказать, чтó именно мешает мне тебя полюбить: здесь играет роль не что-то одно, а все, вместе взятое. А в целом ты не принадлежишь к числу людей приятных".

Сколько раз мне случалось в жизни попадать в такое положение: у меня было немало знакомых, которых я уважал и чтил, но полюбить никогда не мог! Я не знал, почему это так бывало, потому что, когда человек молод, он не дает себе труда разобраться в своих чувствах и отыскать их истоки. Но дальнейшие наблюдения и размышления разъяснили мне причину этого. Есть, например, человек, чей нравственный облик, глубокие знания и большой талант я признаю, восхищаюсь им и его уважаю. И, однако, я настолько неспособен его полюбить, что от одного его присутствия меня прямо-таки коробит. Сложен он так, хоть это никакой не калека, как будто из него хотели сделать позорище или посмешище человеческого рода. Ноги и руки его никогда не находятся в том положении, какое должны были бы занимать в соответствии с положением всего тела, но все время совершают какие-то действия, враждебные грациям. То, что он силится выпить, попадает куда угодно, только не к нему в горло; начав разрезать мясо, он непременно его искромсает. Не вникающий в жизнь общества, он все делает не ко времени и не к месту. Он вступает в горячий спор, не задумываясь над тем, кто его собеседник; ему все равно, какого звания, положения, характера и образа мысли те, с кем он спорит; не имея ни малейшего понятия о различных степенях фамильярности или почтительности, он не делает различия между людьми, стоящими выше него, равными ему и стоящими ниже, и поэтому, само собой разумеется, в двух случаях из трех ведет себя совершенно нелепо. Так можно ли любить такого человека? Нет. Самое большее, на что я способен, — это считать его достойным уважения готтентотом.

Помнится, когда я учился в Кембридже, педанты этого затхлого учебного заведения приучили меня свысока относиться к литературе, все презирать и над всем смеяться. Больше всего мне хотелось что-то доказывать и с чем-то не соглашаться. Но достаточно мне было даже бегло ознакомиться со светом, как я увидел, что все это никуда не годится, и сразу же резко изменил свое поведение: я стал скрывать свои знания; я рукоплескал, не одобряя в душе, и чаще всего уступал, не будучи убежден, что это именно то, что я должен сделать. Suaviter in modo — было моим законом и моими Книгами Пророков, и если я и нравился людям, то, между нами говоря, именно поэтому, а не в силу каких-либо более высоких знаний и заслуг.

Кстати, при слове "приятный" мне всегда вспоминается леди Харви 3 — пожалуйста, передай ей, что я считаю ее ответственной передо мной за твое уменье понравиться людям, что она в моем представлении есть некий приятный Фальстаф, ибо не только она сама нравится людям, но благодаря ей начинают нравиться и другие; что она может сделать что угодно из любого человека, и если, взявшись за твое воспитание, она не сумеет добиться того, чтобы ты нравился людям, это будет означать только то, что она не хочет этого, а не то, что она не может. Надеюсь, что ты du bois dont on en fait; c а если это так, то она — хороший ваятель, и я уверен, что она сможет придать тебе любую форму, какую захочет. В светской жизни манеры человека должны быть гибкими, так же как в жизни политической гибкими должны быть его таланты. Часто надо бывает уступить, для того чтобы достичь своей цели, унизиться — для того чтобы возвыситься; надо, подобно апостолу Павлу, стать всем для всех, чтобы завоевать расположение некоторых; и, между прочим, сердцем мужчины можно овладеть mutatis mutandis, d тем же способом, что и сердцем женщины, — деликатностью, вкрадчивостью и покорностью, и приводимые ниже строки Драйдена могут относиться и к высокопоставленному лицу, и к возлюбленной:

Влюбленный, чем безропотней, чем ниже

Колена преклонит, — тем к цели ближе.4

Живя в свете, надо иногда обладать переменчивостью хамелеона и даже развить в себе эти качества несколько больше и несколько раньше пустить их в ход, потому что тебе придется в какой-то степени принимать окраску мужчины или женщины, которые тебе нужны или с которыми ты хочешь завязать близкие отношения. A propos, отыскал ты себе в Париже какую-нибудь дружественно расположенную к тебе госпожу де Люрсе,5 qui veut bien se charger du soin de vous éduquer? e И представлялся ли тебе случай заметить ей, qu'elle faisait done des noeuds? f Ho, прошу прощения, сэр, за то, что я так бесцеремонно вас расспрашиваю; я признаю, что вмешиваюсь не в свое дело. Во всяком случае, в делах менее важных я хочу быть de vos secrets le fidèle dépositaire.g Расскажи мне, какого рода развлечения больше всего привлекают тебя в Париже. Что это le fracas du grand monde, comédies, bals, opéras, cour, etc.? h Или это des petites societes moins bruy antes mais, pas pour cela moins agréables? i

Где ты больше всего établi? j Где ты, le petit Stanhope? Voyez-vous encore jour à quelque arrangement honnête? k Много ли ты завел знакомств среди молодых французов, которые занимаются верховой ездой в твоей Академии, и кто они? Поговори со мной обо всех этих пустяках в твоих письмах, которые, к слову сказать, я не прочь был бы удостоиться чести получать немного почаще. Если ты посещаешь кого-нибудь из великого множества благовоспитанных англичан, которыми кишит Париж, то кто они такие? Кончил ли ты свои занятия с аббатом Ноле 6 и добрался ли ты до сути всех свойств и действий воздуха? Будь я склонен к остротам, я сказал бы, что действие воздуха лучше всего изучать у Марселя. Если ты все же окончил свои занятия с аббатом Ноле, попроси моего друга аббата Салье 8 рекомендовать тебе какого-нибудь отощавшего филомата,8 чтобы он поучил тебя немного геометрии и астрономии, причем не настолько, чтобы предметы эти поглотили твое внимание и смутили твой ум, а просто чтобы не быть полным невеждой в том и другом. Недавно я сделался неким astronome malgré moi,l в понедельник я выступил в палате лордов с проектом реформы существующего календаря и перехода на новый стиль. По этому случаю я должен был употребить в своей речи кое-какие астрономические выражения, которых совершенно не понимал, но тем не менее выучил наизусть, и сумел сказать все, что было нужно. Мне хотелось бы знать немного больше обо всем этом самому и хотелось бы, чтобы знал ты. Но самое важное и необходимое — это знать себя и людей; наука эта требует пристального внимания и большого опыта; выработай в себе первое, и да придет к тебе второе! Прощай.

Р. S. Только что получил твои письма от 27 февраля и 2 марта н. ст. Постараюсь, чтобы печать для тебя была сделана возможно скорее. Рад, что ты работаешь в канцелярии лорда Албемарла; по крайней мере ты обучишься механическим приемам, как-то складывать письма, регистрировать их и надписывать адреса; ты ведь не должен думать, что постиг уже все tin tin m корреспонденции, да в твоем возрасте такие вещи и не пристало знать. Во всяком случае приучись хранить втайне содержание писем, которые читаешь или пишешь, чтобы впоследствии тебе доверили все "секретное", "совершенно секретное", "особо важное" и т. п. Жаль, что работа в канцелярии мешает твоим занятиям верховой ездой, надеюсь, это случается только изредка. Однако оно ни в коем случае не должно мешать твоим занятиям с учителем танцев. Сейчас из всех учителей, какие только есть или могут быть, он — для тебя самый полезный и нужный.