“ПЕРВОПРЕДОК” И “БОГ” - Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия) – А.Е. Лукьянов - Философия как наука

Широкое использование образов индийских китайских первопредков в качестве структурных элементов мироздания и обобщающих понятий во всех сферах предфилософского сознания может создать иллюзию его всеобщей религиозности. Однако в религиозном отношении образ индийского и китайского первопредков и соответствующие им высшая и низшая области природы – Небо и Земля – начинают использоваться только в послеродовой период. Несомненно, религиозные смыслы в период героизма накапливаются. Прежде всего это сказывается в дидактико-императивной работе родового сознания сверху вниз. Снизу идет запрос о нормах общеполезной деятельности, сверху – ответ как непререкаемое указание первопредка. Кроме того, человек стоит у порога осознания трагизма своей физической и духовной конечности: бессмертие в Небе, смерть – на Земле. Однако то и другое еще неразрывно. Человек еще сам может через космический центр достичь вечно живого Неба. Он мнит свое бессмертие в бесконечной круговой линии сменяющихся родовых первопредков. Вероятно, на стадии родового героизма

было бы преждевременно трактовать древнеиндийских и древнекитайских первопредков как религиозных богов.

Во-первых, они появляются в сознании индийцев и китайцев как живые “тела” и “духи” сначала в результате бессознательного отождествления рода, природы и мышления, затем в результате отделения от тела природы и рода духовных образов первопредков и построения субстанциально-генетических конструкций, идеологически обслуживающих процессы природно-родовой жизни, но не в результате работы религиозной потребности сознания.

Во-вторых, первопредок есть наиболее концентрированное выражение природного и социального единства. Человек и первопредок обладают одной и той же телесной и духовной сущностью: “То, что названо словом “Брахман”, тождественно пространству вне человека. (А также) пространству внутри человека...” [17, 89]. Их субстанциально-генетической основой выступают природно-родовые тело и дух. Кроме того, человек наравне с первопредками владеет частями мира и управляет ими. В своей разумной мощи человек равен первопредку и ему незачем религиозно поклоняться богу.

В-третьих, первопредки никакие не супранатуральные сущности. Они зооморфные и антропоморфные тела, поэтому в них также не следует религиозно верить. Древний индиец и китаец слышали, видели и вообще ощущали своих первопредков в частях природного мира. Более того, при тождестве человека и природы первопредок духовно и телесно был самим человеком и человеческим родом. Первопредки — это предельные обобщения сущности и выражение предельных физических и интеллектуальных способностей человека со всеми его достоинствами и недостатками. Вся героика индийских и китайских первопредков наполнена простыми человеческими смыслами, тут у них полная аналогия с греческими богами: они постоянно воюют, мечутся из одного предела мироздания в другой, сотрясают его пожарами и катастрофами, в чем отражалась может быть какая-то племенная борьба. Так, китайские Чию, Фэнбои Юйши сражаются с Хуанди (Желтым Первопрсдком); тот, в свою очередь, насылает на них Инлуна (Дракона) и Ба (Засуху) [89, 124—125]. Здесь вообще много всякого ослушничества, проявления личного анархизма и героической свободы, которая доходит до богоборчества: “Потоки воды взмыли до Неба. Гунь похитил си жан (дышащую, впитывающую землю) Первопредка, чтобы завалить бушующие воды. Он не стал ждать веления Первопредка. Первопредок приказал Чжуюну казнить Гуня на склонах Юй (-горы). Гунь вновь родился Юйем. Тогда Первопредок повелел Юйю постелить Землю как

холст, и утвердить девять областей” [10,301]. Героическое самочувствие и осознание своего бессмертия здесь настолько велики, что человек не нуждается ни в какой вере в потусторонний мир.

Первопредкам и их потомкам присущи обыкновенные и вполне понятные человеческие слабости: они прелюбодействуют, устраивают винопития и как люди питаются, только лучшей, “божественной” пищей – нефритовой пастой. Вот как описывает “Шань хай цзин” местопребывание и занятия китайских перво-предков: “Еще на Северо-Запад 420 ли, называется Ми-гора... Дань-вода вытекает оттуда и, на Запад протекая, впадает в Цзи-озеро. В нем много белого нефрита, в нем есть нефритовая паста (сладость), у истока она клокочет и журчит. Хуанди (Желтый Первопредок) ею питается и ею угощается. Здесь рождается сокровенный (таинственный ) нефрит. Нефритовая паста, вытекая, орошает Дань-дерево. Дань-дерево в пять лет (имеет) пять цветов, (и каждый год) лишь один, (имеет) пять запахов, (и каждый год) лишь один аромат. Хуанди (Желтый Первопредок) собирает нефритовые цветки с Ми-горы и сажает их на южном склоне Чжун-горы. Драгоценный нефрит цзин юй лучший... Духи и Души Неба и Земли им питаются, им угощаются” [10,29 ].

В-четвертых, первопредки – это как бы большие люди, животные и растения, заключающие в себе чисто природные и человеческие физические и интеллектуальные способности. Любой первопредок – это весь род, представленный неорганической вещью, растением, животным или человеком в смысле того или иного вида родовой коллективной деятельности. Как живому организатору и участнику родовой жизни первопредку выделялась соразмерная доля вещей и пропитания – “жертва”, как называют ее некоторые исследователи. Ее здесь тоже нельзя считать религиозным актом для установления религиозной коммуникации между человеком и богом. Человек и первопредок телесно и духовно связаны. Они запросто встречаются в пространстве между Небом и Землей, ходят друг к другу в гости по мировым столбам, беседуют, сражаются, вступают в брачные отношения и т. д. “Жертву” можно назвать родовыми весами, мерой определения размеров и способом распределения получаемых средств жизни среди сородичей.

Словом, нет никаких достаточных оснований, чтобы безоговорочно квалифицировать индийских и китайских родовых пер-вопредков как объект религиозного поклонения, постулировать через них первичность религии в развитии человеческого сознания и понимать исходную родовую сущность человека как религиозную.

Сущность родового человека раскрывается через материальные отношения рода. При тождестве человека и природы эта сущность отражается в структуре и функциях индийского и китайского космосов. В них объективируются все горизонтальные и вертикальные социально-экономические и духовные сдвиги, произошедшие в то время в индийском и китайском обществах.