Профдеформация или профотбор? Что говорит о схемах специалистов схема-диагностика.

Валидизация инструментария схема-терапии идет в последние годы во многих странах мира [Pauwels; Lyrakos; Lee], включая Россию, где П.М. Касьяник с коллегами тестируют и опросник схем (YSQ), и опросник режимов (SMI) [Касьяник 2016; Касьяник 2017; Галимзянова]. Свой скромный вклад в это дело пытаюсь внести и я. Исследование все еще продолжается, но уже обнаружились любопытные ненамеренные "побочные эффекты", одним из которых я хотел бы здесь поделиться.

Общее число протестированных нами с помощью YSQ-S3R на настоящий момент - 230 чел. Выборка разделена на две группы - обратившихся за психологической помощью и не обратившихся за ней. Изначально больше всего интересовала именно вторая группа - хотелось установить, как ранние дезадаптивные схемы (РДС) её представителей отличаются от РДС клиентов. Так уж сложилось (совершенно случайно), что в выборку респондентов-"непациентов" попала группа - 40 человек - работников одной государственной правоохранительной структуры (возраст: от 31 до 39 лет, у всех высшее образование, поровну мужчин и женщин). В ходе обработки результатов, выяснилось, что в данной выборке - схемы почти как под копирку. Конкретно были проявлены: "Поиск одобрения" (92,5% респондентов, схема присуща людям, стремящимся заслужить одобрение и похвалу ценой малой осознанности собственных потребностей и желаний), "Жесткие стандарты/ завышенные требования к себе" (85%, схема свойственна амбициозным людям, стремящимся быть лучшими во всем), "Карательность" (85%, обнаруживается у тех, кто считает, что ошибки, включая собственные, не должны прощаться). Частотными также оказались: "Подавление эмоций" (65%, присуща людям, считающим проявление спонтанных чувств смешным или неприличным), "Покинутость / Нестабильность" (60%, обнаруживается у субъективно воспринимающих поведение близких людей как ненадежное или нестабильное), "Самопожертвование" (52,5%, предполагает чрезмерную сосредоточенность на удовлетворении потребностей других, часто ценой собственных интересов и нужд). Более трети респондентов этой группы продемонстрировали также схемы "Привилегированность/ грандиозность" (35%, присуща людям, считающим, что они - особенные, что это дает им право пренебрегать общепринятыми правилами и условностями; им также свойственно стремление к власти и контролю), и "Негативизм/ пессимизм" (32,5%, схема предполагает сосредоточенность на на негативных аспектах бытия - боль, смерть, потери, разочарование, конфликты, вина, возможные ошибки, предательство и пр.).

Таким образом, доминирующим по числу схем в данной группе респондентов является кластер "Сверхбдительность и подавление" - проявлены четыре из четырех схем, включенных в данную категорию, которая формируется в результате нарушения потребности в спонтанности и способности к игре. Наличие схем этой группы указывает на подавление своих спонтанных чувств и предпочтений, и созданные жесткие внутренние правила, касающихся различных аспектов поведения - чаще всего, в ущерб собственному счастью, самовыражению, близким отношениям [Арнтц, с. 38-39]. Две схемы (из трех) относятся к кластеру "Направленность на других", схемы которого формируются вследствие нарушенной потребности в свободном выражении собственных нужд и эмоций, что предполагает сосредоточенность на желаниях, чувствах и реакциях других [Арнтц, с. 35-36].

В остальной части выборки указанные схемы также присутствуют, но, как правило, наряду с другими схемами. В целом, группа правоохранителей демонстрирует не самые высокие тестовые показатели по проявленным схемам, ранжирующиеся от низкого (min 20% в группе) до среднего (max 44% в группе), что позволяет предположить достаточную психологическую цельность и устойчивость её членов. Вместе с тем, неизбежно возникает вопрос - возможно, определенные структуры личности не столько формируются системой, в которой мы находим свою профессиональную реализацию, сколько сама эта система отбирает людей с определенными психологическими характеристиками? Надо сказать, что работники данной правоохранительной структуры проходят комплексное психологическое тестирование "на входе", при попытке трудоустройства, и затем, в случае найма, ежегодно. То есть, сотрудники с таким набором схем являются, фактически, результатом постоянной селекции. Это же позволяет допустить, что те или иные схемы, являясь "ранними дезадаптивными", при применении в определенной профессиональной деятельности, выступают едва ли не квалификационными требованиями.

Заметим, что дисфункциональные схемы уже выделялись для специфичных профессиональных групп. Сделал это никто иной, как Роберт Лихи, который выделил таковые ни для кого иного, как для группы психотерапевтов. У последних, по мнению Лихи, преобладают схемы: "Жесткие стандарты/ завышенные требования к себе" (ожидание, что ты вылечишь всех своих пациентов без малейшего отступления от своего графика), "Покинутость/нестабильность" (страх, что твои пациенты оставят тебя), "Самопожертвование" (готовность подчиняться требованиям пациента, даже если они входят в противоречие с правами или потребностями самого терапевта). По словам Лихи, - "Схемы терапевтов представляют собой воплощение модели контр-переноса в когнитивной терапии" [Leahy, c. 772-773]. В результате может возникнуть "схемное рассогласование" (schematic mismatch), при котором "схемы терапевта, касающиеся лечения и терапевтических отношений будут подтверждать негативные личностные схемы пациента. Например, терапевт с "завышенными требованиями" может нетерпимо относиться к пациенту, демонстрирующему недостаточно быстрый прогресс. Транслируя свое раздражение пациенту, терапевт укрепляет последнего в мысли о том, что раскрывать свою уязвимость этому человеку нельзя. Или терапевт со схемой "самопожертвования" может не преуспеть в создании разумных границ, подтверждая, тем самым, для пациента, что он не в состоянии позаботиться о самом себе, и, следовательно, должен быть постоянно спасаем терапевтом" [Leahy, c. 773]. По мнению К. Симеоне-ДиФранческо и коллег, - "Активация ранних дезадаптивных схем в ходе терапии неизбежна и естественна. Поэтому, "терапевту необходимо обладать высокой степенью осознанности относительно уязвимости к собственным схемам, чтобы иметь возможность подниматься над своими эмоциональными реакциями и преодолевать их" [ДиФранческо, с. 78].

Похоже, что мы приходим в определенную профессиональную сферу, остаемся в ней (или не остаемся), и реализуемся, находясь в какой-то мере (возможно, в весьма значительной) под воздействием ранних дезадаптивных схем, сформировавшихся в нашем детстве. Эти схемы могут как осложнять нашу профессиональную деятельность, так и способствовать ей. Когда наша профессиональная группа - специфична, и, например, связана со здоровьем и безопасностью людей, наверное, было бы неплохо, если б мы были осведомлены о своих схемах. Как минимум.

Литература:

Арнтц А., Якоб Г. Практическое руководство по схема-терапии. Методы работы с дисфункциональными режимами при личностных расстройствах. М.: Научный мир, 2016. - 320 с.
Галимзянова М.В., Касьяник П.М., Романова Е.В. Выраженность ранних дезадаптивных схем и режимов функционирования схем у мужчин и женщин в период ранней, средней и поздней взрослости // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология и педагогика. 2016. № 3. С. 109-125.
Касьяник П.М., Галимзянова М.В., Романова Е.В. Выраженность ранних дезадаптивных схем и режимов их функционирования у взрослых, обращавшихся и не обращавшихся за психологической помощью // Прикладная юридическая психология. 2016. № 2. С. 75-83.
Касьяник П.М., Галимзянова М.В., Романова Е.В., Фаррелл Д.М. Взаимосвязь стилей воспитания и ранних дезадаптивных схем // Прикладная юридическая психология. 2017. № 3. С. 83-93.
Симеоне-ДиФранческо К., Редигер Э., Стивенс Б.А. Схема-терапия супружеских пар. Практическое руководство по исцелению отношений. М.: Научный мир, 2017. - 400 с.
Leahy, R.L. 2008. The Therapeutic Relationship in Cognitive-Behavioral Therapy. Behavioural and Cognitive Psychotherapy, 36: 769–777. (Описание собственно исследования, в ходе которого схемы были установлены см.: Leahy, R.L. 2001. Overcoming resistance in cognitive therapy. New York, NY: Guilford Press).
Lee, S.J., Choi, Y.H., et al. 2015. Reliability and Validity of the Korean Young Schema Questionnaire-Short Form-3 in Medical Students. Psychiatry Investigation, 12(3):295-304.
Lyrakos, D.G. 2014. The Validity of Young Schema Questionnaire. 3rd Version and the Schema Mode Inventory 2nd Version on the Greek Population. Psychology, 5: 461-477.
Pauwels, E., Dierckx, E., Smits, D., Janssen, R. and Claes, L. 2018. Validation of the Young Schema Questionnaire-Short Form in a Flemish Community Sample. Psychologica Belgica, 58(1): 34–50.