Николай Гаврилович Чернышевский, Одетта, Одиллия и нарциссизм.

Николай Гаврилович Чернышевский, Одетта, Одиллия и нарциссизм.
Они расстались. До этого в их жизни было много хорошего, нежного, ласкового, иногда дерзкого, иногда странного, непонятного со стороны. Он был молод и талантлив, Она чувственна и нежна. Они расстались из-за того, что в свободное от совместного он врал. Он врал сначала чуть-чуть, чтобы казаться ей лучше чем есть, затем чтобы Ее не травмировать, потом больше, чтобы Ее не потерять, потом просто нагло лгал, лжи становилось все больше и, в какой-то день их совместного хорошего, нежного, ласкового, иногда дерзкого, странного и непонятного больше не осталось вовсе и теперь его ложь воцарилась...
Он не хотел в это верить, Он продолжал врать, только теперь уже не стало кому, оставалось врать себе. Он не верил и врал, врал и не верил.
Когда-то давно было искристо, весело, напористо и, казалось, что все Им доступно, любая нота мелодии чувств, любой пируэт осознанной мысли. А еще, казалось, что Они удачливы, как-то божественно или чертовски удачливы. У этой тонкой золотой середины Они и жили, и размышляли, и чувствовали.
За мной, терпеливый читатель, туда, где юности и любви все дозволено, где самой Судьбой создаются запасы драгоценных возможностей.
Они гуляли по Москве. Любимые места, любимые кафе. Они заглядывали в окна домов и фантазировали о той жизни, которой живут люди, как они получают любовь и реализуют свои возможности. У Них были свои места, своя Москва. И вот однажды, всегда и со всеми это однажды случается, легкий Ветер, закруживший голову азартом, обдавший тело желанием приключений и новых впечатлений, пританцевал их на Чистые Пруды к памятнику Чернышевскому. Она была особенно прекрасна в тот вечер, вдохновлена и воодушевлена. Она рассказала свои новые находки и Он аплодировал ей. Он, смесь, сказал:"Смотри, тобой восхищается Николай Гаврилович, ты же всегда знаешь Что делать. Он приготовил тебе цветы и просит тебя их принять". Он встал на колени и вручил ей три розы, которые скромно лежали у памятника" Они смеялись, потом обнимались, потом целовались... они были.
Это было давно... а потом Он врал...и не верил...
И, решив, однажды, поддавшись порыву Ветра, все исправить, Он купил цветы, Он ждал Ее в обычном месте по дороге домой. Но Ветер не терпит повторений, усложняет задачи, приглашает принять вызов. А Он был так уверен в себе, что не назначил встречи, не спросил Ее когда ей будет удобно, Он был самоуверен. И Она прошла раньше. У Судьбы и Ветра свои танцевальные причудливые коленца, свои тридцать два фуэте Одетты. Он бежал к метро, Он искал Ее в толпе, Он опять врал себе и не верил своим глазам, а еще тому, что Удача замерла в прощальном реверансе. Он ей написал (события эти нашего времени и возможностей мобильной связи предостаточно), Она сказала спокойно, что уехала давно. Он прислал Ей фотографию цветов: "Это было Тебе". Она улыбнулась и обратилось к Нему тому, давнему, так искренне любимому ей человеку:"Они прекрасны, отнеси их Чернышевскому, Мы ему задолжали". Опять появилось Мы, их совместное, объединяющее- хорошее, иногда дерзкое, ласковое, нежное, странное, непонятное со стороны. Мы очнулось, затрепетало белым Лебедем Одилией, надеждой, что Принц сможет избавить себя и ее от чар, зазвенело во все колокола Благой вестью о том, что не горят рукописи и Любовь вечна, что в тот момент, когда мы растеряны и не знаем, Чернышевский точно знает "Что делать", потому что он часть того совместного мира, в котором чертовски божественно везет.
Он отдал эти цветы своему приятелю, хотел сначала первой встречной, но потом, подумал, и отдал приятелю, а тот своей девушке, а та ему ими врезала по лицу, потому что он был пьян и тоже врал...
А потом Он ей звонил и обзывал Ее, говорил, что его сестра и мать всегда считали Ее хабалкой... 
На этом история перестала существовать, она закончилась, гештальт закрылся. А может не гештальт, а доступ туда, где Любовь живет вечно, где все готово помогать, где восхищается Чернышевский, где чертовски божественно везет и где у Судьбы и Ветра четкий рисунок тридцати двух фуэте, который нарушать глупо и где всеми цветами мира, кроме тех, так к нему и не попавших, обесцененных, а могших стать открывающими дверь чуду, не вымолить у Чернышевского ответ на вопрос "Что делать? Что же теперь делать?""
Полету чувств нет преград кроме тех, которые мы сами установили, кроме нашего неверия и лжи, кроме обесценивания важности совместного и воли другого человека. 
Отнеси Он цветы туда, куда Она сказала, что бы он мог получить там и потом? Ответ на этот вопрос у каждого свой. Вернитесь за своим, благодаря этой истории, вернитесь в свой Мир.
P.S. У меня родилась идея о написании психоаналитических рассказов художественного свойства, конечно же с разрешения моих клиентов и без упоминания их имен. Буду признательна за отзыв о моей первой пробе пера. С уважением, Ирина Станиславовна

https://www.youtube.com/watch?v=Umd0ojEmhdA