Сказка о художнике или "нет в жизни цветов кроме серого"?

СКАЗКА О ХУДОЖНИКЕ.
…Вообще- то я давно путешествую, но Такого удивительного города еще не видел. Он – серый, абсолютно серый. И крыши домов и деревья и люди и даже голуби- все в нем абсолютно серого цвета. Поначалу я немного расстроился, а затем подумал, что это даже хорошо. Ведь холст у нас - художников тоже серого цвета. А что если мне написать картину не как обычно на холсте, а скажем вот на этом сером заброшенном здании. Вряд ли кому оно понадобится, «А стена то какая красивая, ровная, большая - рисуй не хочу»- подумал я и принялся за работу.
В первый день я провел полоску красного цвета. Жители города меня вообще не замечали, да и мне до них особо дела не было. Краска на стену ложилась ровно, не растекалась, полотно получалось масштабным – в общем работа - одно удовольствие!
Во второй день я рисовал полоску оранжевого цвета. Ко мне подошел Малыш и спросил, чем я занят. Я сказал, что я рисую. Он удивился и сказал, что тоже хочет рисовать. Я научил его рисовать солнышко.
На третий день я только начал рисовать желтую полоску, как откуда не возьмись, появилась целая стайка детей: больших и маленьких, девочек и мальчиков, хорошо одетых и не очень…Все они на перебой галдели, что тоже хотят обязательно порисовать краской. «Что делать?- подумал я - я ведь собрался рисовать совершенно определенную картину, да и столько краски и кисточек у меня нет». Но детей растаивать совсем не хотелось, поэтому я сказал: «Дети, я дам каждому обмакнуть в краску мизинчик, а потом вы оставите свои отпечатки вот здесь внизу картины, а я завтра превращу их в одуванчики, когда закончу рисовать свою полоску». О, дети были счастливы! Они подходили весь день еще е еще, только поздно вечером, когда все малыши в городе наверное уже спали, мне удалось наконец то завершить желтую полосу.
На четвертый день я как и обещал детям, начал пририсовывать к их отпечаткам зеленый стебельки, и тут…О, к площади приближалась шествие родителей. Я еще успел подумать, что зрелище вполне себе завораживающее, огромная толпа серых и недовольных людей. Надо бы рассказать об этом знакомому графику… родители кричали мне, что нет в мире иных цветов, кроме серого, что нечего дурить их детям головы, что краски у меня не правильные. Но подходить почему- то не решались. Вообще они здорово мешали работать своими криками, но передо мной была целая туча желтых пятен, которые надо было превратить в одуванчики, а уж про зеленую полоску я вообще молчу.
Добрую половину четвертого дня было тихо. И я наслаждался работой. Я провел голубую полоску до обеда и решил в оставшееся время нарисовать в небе облака, чтобы солнышко не спалило одуванчики. Как раз когда я рисовал первое облако, ко мне подошел представительный мужчина. Он сказал, что он мэр этого города и что нет в мире цветов, кроме серого. А еще что народ в городе не спокоен, кто- то бунтует против меня, кто- то за меня. И попросил меня прекратить эти бунты. Я объяснил, что я вообще- то профессиональный художник, а не политик, и просто рисую, что никого не подстрекал ни к чему, поэтому и разогнать людей я не могу. И что это собственно говоря его работа- управлять городом. Тогда он приказал мне город покинуть. А я ответил: «Ты - человек и я человек. Только закон, обществом принятый ,может наши отношения регулировать. А как по закону? Есть ли в городе такой закон, чтобы мэр мог приказать художнику? Если есть - извольте- уйду, а если нет- значит мне можно продолжать работу, вне зависимости о того, что ты- человек думаешь…» Мэр задумался, потом изрек, что нет такого закона, потому что и художников отродясь не было. И ушел - закон, что ли писать? В прочем мне то какая разница - у каждого своя работа, у меня вон- облака не дописаны,…
На шестой день на площади творился хаос. Взрослые решали серьезный вопрос: есть ли цвета на свете, кроме серого? Противники и сторонники приводили аргументы, труды ученых, потом просто галдели, потом даже дрались.
А в это время дети, о которых взрослые как- то из- за своих разборок позабыли, осаждали ведро с синей краской., макая туда пальцы и стремясь измазать и мое творение и все вокруг. Мне это жутко не нравилось, я даже начал в чем- то понимать их родителей. Уже было сам хотел идти ко взрослым, сказать им, что действительно нет цветов, кроме серого и уйти из города. Но как тут уйдешь, когда малыши готовы нанести вред нашему творению, да и самим себе! И тогда я провел синие линии рядом с солнцем, цветами и облаками - это были границы, защищающие наши рисунки, а потом разрешил детям закрасить все, кроме того, что обнесено этими границами. Не все сразу послушались, порой мне приходилось открывать другие краски и что- то дорисовывать заново…Но к вечеру все научились рисовать по правилам. Дети были может и испачканы, но счастливы. Малыш даже сказал, что это лучший день в его жизни… И только я грустил слегка, потому что знал, картина почти закончена, не хватает только одной полоски.
На следующий день я когда провел последнюю полоску, я начал мыть кисточки, думая о вечном. С одной стороны грустная судьба у художника. Написанная картина начинает жить своей жизнью и больше ты ей не нужен, а с другой стороны, это даже хорошо- есть возможность заняться новым творением…Вот за этими то мыслями меня и застал мэр и все- все- все. Мэр сказал, что вчера ушел в отставку, потому что не сумел успокоить город, что он видимо плохой мэр, поэтому люди хотят, чтобы я стал их мэром. Я ответил, что я не мэр и не хочу им быть, и что видимо он все- токи хороший мер, раз столько времени до меня все думали, что нет цветов, кроме серого, и что я вообще- то собирался странствовать дальше…Мэр попросил взять его с собой, но тогда и остальные начали просится…Я подумал, что путешествовать целым городом не удобно. А потом взял и рассказал мэру из чего делаются краски.