Наказание или жизнь

Быть старшим ребенком в семье почетно и ответственно, но нелегко. На первых детях родители получают становление своего нового статуса, оттачивают техники воспитания и меры воздействия. По моему собственному убеждению, с каждым следующим ребенком, родители становятся мудрее и терпимее, научаются сдерживаться и договариваться. Они уже способны предугадать последствия, основываясь на опыте, снимается большая часть напряжения, страха за судьбу нерадивого чада, появляется принятие и право на несоответствие, возможность быть другим.

Но что, если дети рождаются с небольшой разницей, и родители не успевают «помудреть»? В таком случае, раздражение накапливается. Отец отправляется за добычей, а дома остается измотанная, уставшая и раздраженная мать.  Еще хуже в ситуации с разводом, ребенок теряет одновременно двоих родителей: отец заводит другую семью, и одновременно исчезает теплая, принимающая и поддерживающая мама. Она будет очень стараться, чтобы «все как у людей», но общение с детьми сведется к приказам и наказаниям за их невыполнение. Любая ошибка, забытое дело, вызывает гнев матери, и, как следствие, крик и воспитание ремнем.

Я росла в полной семье, но отец часто был в командировках, а ремень висел на ручке кухонной двери всегда. На мой взрослый вопрос, почему меня, маленькую послушную девочку, били ремнем, отвечают, что так быстрее доходило. Что должно было дойти, до сих пор, видимо в пути.  Плохо помыла посуду/обувь/полы – получи. Задержалась с прогулки- получи. Подралась с соседской девочкой/братом – получи. Рассказала подружке на ушко плохое слово, а та нажаловалась маме, и «что теперь люди скажут» - получи. Порезала пятку, наступив босиком на разбитую бутылку- получи. И ведь никогда не знаешь, когда и за что получишь…

Дети живут в постоянном страхе, что будет больно. В этом возрасте у них еще нет возможности ответить, укрыться. Родители намного сильнее, они вытаскивают кричащих детей «Мамочка, пожалуйста, не бей!» из- под кровати, из туалетных комнат, срывая замки, из шкафов и кладовых. Не найдется ни одного убежища в квартире, в котором можно утаиться. Так у детей «выбивается» чувство дома как места, где хорошо и безопасно.

Страшно, когда ты в детстве осознаешь, что тебя никто не защитит, не спасет от ремня. Тебе любой ценой нужно оставаться хорошей и угодить матери. Так вырастают перфекционисты- люди, зависящие от чужой оценки «отлично». Потому что «четверки» в дневнике вызывали осуждающее покачивание головой и ремарку «могла бы и на пять постараться, лодырь». И вот теперь всю жизнь стараешься, впрягаешься, перестаешь отдыхать и заслуживаешь любовь. Всякие отношения приходится сверять с выгравированным на грудной клетке, сжимающей крик, эталоном: «Достаточно ли мне боли в этой любви?»  А если партнер вдруг добрый и принимающий, мы бежим от него, так как скучно и неинтересно, «не цепляет», «не люблю я его».

Допустим, боль – это про любовь. В таком случае, «выключить» боль можно, отказавшись чувствовать и ощущать. Вырастают адреналинозависимые, склонные к риску, саморазрущающиеся герои, спортсмены, вояки. Травмируясь и надрываясь, они чувствуют себя более живыми: марафоны, обледенелые походы, погружения, испытания. На самом деле, им не хочется жить. С той самой минуты, когда вместе со страхом, болью и фразой «Всю жизнь матери испортил», в сознании поселяется мысль «Лучше бы я умер», «Я не нужен», «Я мешаю», «Я все порчу!». Нет желания заводить собственных детей, потому что нет желания их бить. А бить будут, потому что нет другого опыта. В памяти навсегда недоуменный взгляд сына и «Мама, ты что, мне же это больно!», в ответ на единственный шлепок.  Ладонь еще долго горела, а я плакала и просила у него, маленького прощения за то, что не имела терпения, не умела говорить, не увидела его самого за проступком.

Самое ужасное, когда ремнем воспитывают, что ребенка как будто нет. Бьют за поведение, непослушание, поступок, вымещают злость, от досады… Как стучат по телевизору, который плохо работает, по холодильнику, который громко жужжит, по батареям соседей, которые мешают спать. Дают посыл, что он и не человек вовсе, а так, целлофановый пакет, который раздражает и с ним можно сделать что угодно (сдать в детдом, обменять на другой, держать в темной комнате, таскать за волосы, бить ремнем). А если представить, какого это ребенку – быть прозрачным целлофаном для самых близких людей?

Когда мне невозмутимо заявляют «Других тоже били, время было такое, и ничего, хорошими людьми выросли», я спрашиваю, каково им живется. Им и их близким. Не мало интересного можно узнать.

Анастасия Венедиктова, психолог.