Не толерантность к неизвестности

Общим для всех тревожных расстройств является в той или иной степени выраженная нетолерантность к неизвестности

Это явление с древних времен беспокоило людей. Заполняло их умы, не давало спать по ночам, требуя разработок кризисных планов, заверений и успокоения. И вроде бы ничего особенного мы не видим в этом слове, но оно обладает магической силой, осуществляясь в реальности. Человек, находящийся перед неизвестностью, словно на распутье, зачастую не в силах выбрать, куда ему ступить и чего ждать, как в сказках о древнерусских богатырях. Нет ничего зловещей, чем тотальная неопределенность.

Работая в туберкулезном диспансере, я не раз видел людей, которые умоляли быстрее предоставить им результаты обследований, поскольку, по их словам, для них страшнее не знать, чем факт их смерти. Даже самый страшный диагноз, когда он определен и установлен, дает путь, дорогу, которая ведет в известном направлении, но не распутье, томящее и терзающее ум. Я знал людей, которые входили в состояние глубочайшей депрессии и тревожных расстройств после неожиданного и быстрого разрушения части их миропонимания и мировоззренческих установок. И до тех пор, пока они не получали новую базу, основу понимания мира, состояние оставалось неизменно плачевным.

Так, один мой друг, практикующий эзотерические техники, после одного нелицеприятного случая разуверился в истинности существования астральных миров и пр. Дверь, закрывающая его сознание от реальности, была мгновенно сорвана с петель и вынесена мощным потоком фактов, уничтожая, как цунами, на своем пути постройки его взглядов на жизнь, растительность «его реальности».

Цунами не оставило ни одного паростка, лишь голое поле, безжизненную пустыню, полнящуюся обломками былых убеждений. И что-то он приуныл, после такого разгрома, который устроила ему жизнь. Новые взгляды еще не сформировались, способы оперирования реальностью не наработались, а старые, эзотерические, были безвозвратно утеряны. Не было защиты, не было цели, не было беспечной безответственности. Через некоторое время я наблюдал у него Генерализованное тревожное расстройство и вторичную депрессию. И таких примеров множество.

Мы можем обратиться к истокам мироздания, к основам жизни первых людей, и увидим, как волновала этих несчастных неопределенность. Находясь в научном вакууме, во тьме безграмотности, когда многие поля реальности были неизведанны и не изучены, они пугались обычного солнечного затмения, а летняя гроза повергала их в ужас. А все от того, что неизвестность скрывала своим подолом причины и следствия этих событий. И тогда люди, как могли, искали определенность. Создание Богов, идолов, истуканов, демиургов, ознаменовало начало поиска определенности. Все мифические создания, легенды, сказы, притчи трактовали реальность, давали наименования, предлагая хоть какое-то понимание, пусть неверное, искаженное, но все же «целительное». Таким образом, заполнялся вакуум, достигалась определенность.

Что же людям давал Бог или идол? Он гарантировал защиту, давал надежду и строил причинно-следственные связи, которые расширяли понимание этого мира. Жизненные цели, которые не требовалось самостоятельно искать, разрываясь в мучительных сомнениях вопроса «в чем смысл жизни?». Очень часто Боги давали безответственность, знак о предрешенности и фатальности любого пути, что тоже не могло не быть неудобным. Ведь как заманчиво в любом своем побуждении видеть линию судьбы и смело, уверенно, не сомневаясь, отстраняясь от неизвестности, его реализовывать.

Разве это не замечательный способ устранить распутье, вступить на широкую, ровную и главное не развилистую дорогу? То же самое в последние десятилетия – многим людям дают эзотерические практики. Витая в облаках астральных миров, заботясь о своих космических, эфирных и прочих телах, развивая потенциал клеток, высвобождая из них энергию, равную космической, люди отходят от неизвестности, реальной жизни и проблем, от мучительной тяготы существования, обретая гармонию и глубинное спокойствие океана. И пусть это обман. Многим не нужна истина, но довольство достигается даже витанием в облаках, иллюзорной повязкой на глазах, стремлением к слепоте.

Как же произошло разделение на темные и светлые силы? Древние люди не имели особых источников искусственного освещения, кроме света костра. По ночам на охоту выходили животные, которых обычно не увидишь днем, и вся эта живность издавала звуки, иногда ужасные, навевающие страх. И самое главное, источник этих звуков не был видим в темноте, его невозможно было определить самым значимым анализатором человека. В темноте неопределенность усиливалась, поэтому ночь связывали со временем злых духов.

Примерно таким же образом появились сказания о гномах, Бабе-яге, драконах и т.д. Как мы сейчас знаем и видим, иногда рождаются дети с генетическими патологиями или патологиями развития, и, нередко, их облик есть отталкивающим. Несомненно, такие же дети рождались и тысячу лет назад, и раньше. Но если в наш век торжества науки мы понимаем истоки уродств, то в те далекие времена у людей было одно объяснение: если ребенок ужасен – он плод демонических сил. Это обычная условная связь. Зло не может быть прекрасным, а добро – ужасным. Так появлялись злобные «гномы». Еще один пример – психические расстройства, о которых в настоящее время наука очень много узнала. Но не стоит быть наивным и думать, что психическая ненормальность только сейчас явила себя миру. Например, шизофренией страдали наверняка и пару тысяч лет назад, но тогда таких людей считали одержимыми демонами, из них изгоняли дьявола, позже сжигали на кострах. Откуда же взялась баба-Яга или Кощей? Я предполагаю, что могла родиться некрасивая девочка с каким-то уродством, и представим себе, что ее не убили в младенчестве, но она выжила и была гонима односельчанами. Скрываясь в лесу, она нашла уединенную полянку, где и обосновала свое жилище, постепенно старея и увядая. Она питалась кореньями, травами, собирала ягодки и постепенно замыкалась в себе в сплошном уединении. И я представляю себе удивление случайных путников, которые натыкались на ее жилище и видели старую некрасивую отвыкшую от людей женщину. А кощей очень похож по своему описанию на синдром Марфана.

Суеверия – еще один пример, с одной стороны – стремления к деструкции неопределенности, с другой – образования условно-рефлекторных связей. Магическое мышление со всем обилием ритуалов и оберегов помогало людям лавировать, не налетая на айсберги, которые уготовила им неизвестность. Так, дремучие леса неизведанной жизни становились реже и, как по волшебству, в них прокладывались тропки, по которым теперь не страшно было ходить.

Мне кажется, что во многом развитие науки часто питалось стремлением развеять туман, озарить тьму и найти путь. Немало ученых корпело в темных лабораториях, подвалах, заплесневевших кабинетах, не только ради славы, денег или альтруизма, но и из позиции, «а где же верная дорога, на распутье? Где истина, которая сметет невежественный лепет и закрасит еще одну область жизни в цвет правды?».

И если мы поговорили о страхе неизвестности, то стоит молвить пару слов о том, что же такого ужасного в неопределенности. Сама по себе неизвестность безвредна, но из всей палитры альтернатив, люди, находясь в неопределенной ситуации, нередко выбирают лишь негативный спектр. А затем с энтузиазмом гадают, а что случится: одна бяка или другая печаль их настигнет. Люди не знают, как поступить, не ведают причин событий, а, следовательно, не в состоянии устанавливать закономерности. Люди могут не понимать причинно-следственных связей, которые дают возможность конструктивно строить планы и прогнозировать будущее. А механизмы экспектации и атрибуции никто не исключал, и они работают даже при почти полном отсутствии информации или ее искажении, дописывая, достраивая, выдумывая.

Еще некоторая категория людей не терпит альтернатив. Им нужны абсолютные гарантии, безусловные исходы.  В их случае даже малейшая неопределенность, ничтожная вероятность нежелательного события, может посеять зерно сомнения и взрастить тревогу в их душах. Но это клиническая непереносимость, связанная со схемой катастрофизации.

Структура нетолерантности к неизвестности

У людей с не толерантностью к неизвестности есть примерно следующее правило: Безопасность это когда существует 100% определенность и уверенность в желаемом положительном результате. Малейшая неопределенность, а она существует всегда (то есть 100% гарантии мы никогда не можем получить) вызывает сомнения и переживания.

Обычно выражается в мыслях: а вдруг..., а если... При этом негативные сценарии рассматриваются как высоко вероятные (происходит катастрофизация) при их реальной низкой вероятности реализации. Переживания вызывают тревогу и ведут к использованию защитных стратегий, которые, как считает индивид, значительно снижают вероятность реализации негативных событий и повышают определенность, хотя на самом деле, эти защитные стратегии бесполезны (как минимум) по понятным причинам. К примеру: вдруг я, нажимая кнопку в лифте, заражусь ВИЧ, поскольку в этом же лифте ехал некий наркоман с повреждениями на коже и некие жидкости организма попали на кнопку лифта. Вероятность заражения ВИЧ в лифте ничтожна. По сути ее нет. Пусть мы оценим эту вероятность в 0,001%. Но человек катастрофизирует эту вероятность, и считает ее чуть ли не 100%. Ему нужны абсолютные гарантии, безусловные, что заражение не произойдет, и тогда он использует защитную стратегию: допустим, не едет в лифте или использует салфетку, смоченную дезинфектором, для нажатия кнопки лифта или просит нажать кнопку случайного попутчика и т.д. Понижает ли это вероятность заражения. Пожалуй. Но если изначальная вероятность была 0,001%, то теперь она стала пусть 0, 0005%. Таким образом, издержки от защитных стратегий выше, чем полученный результат, но наш больной пока этого не осознает.