Агрессия ребенка, как крик о помощи

Базовая потребность ребенка — в безопасности. Более того, уверенность в безопасности мира необходима для дальнейшего гармоничного развития. Жаль только, что некоторые родители для обеспечения безопасности ребенка считают достаточным облепить мебель защитными уголками и запереть шкаф с моющими средствами на ключ. Конечно, это защитит малыша от лишних травм, но чувство безопасности у него не создаст. Скорее это нужно родителям. Им станет спокойнее. А ребенку?

Подумайте, благодаря чему у вас появляется чувство безопасности? В мирное время, естественно. И в отсутствие возможного физического насилия. Я подскажу — определенность. Понимание того, что будет завтра. Что есть деньги на еду. Что на свою зарплату я смогу купить столько-то продуктов, заплатить за квартиру, купить новые ботинки. Что супруг(-а) от меня никуда не уйдет. Что все здоровы. И что этот мелкий шкет не залезет в шкаф с моющими средствами.

Если же может произойти все, что угодно - конец чувству безопасности. Конечно, для роста необходимо выходить из зоны комфорта, но лучше —контролировать этот процесс. В идеале это должно быть челночное движение: безопасность-риск-безопасность-риск. Но — вернемся к детям.

Что создает определенность? Ясные границы. Здесь так, а там вот эдак. Это можно, это нельзя. Здесь мама поругает, а тут похвалит. Если мама может наругать по любому поводу -— определенность пропадает и чувство безопасности с ним. ТО ЖЕ САМОЕ ПРОИСХОДИТ, ЕСЛИ МАМА РАЗРЕШАЕТ ВСЕ. Границы возможного расширяются до тех пор, пока не пропадут за горизонтом. И на ребенка сваливается экзистенциальный, простите, ужас. Мир не имеет границ. Все, капец. Крошка-сын не получил ответа. Нет ни хорошо, ни плохо.

Теперь об агрессии. На самом деле, агрессия — это энергия, необходимая для регуляции дистанции и выстраивания границ. Взять то, что мне нужно. Оттолкнуть то, что противно. Рявкнуть, чтобы отстал. Притянуть к себе, чтоб никуда не делся. (* Подробнее об агрессии читайте у Конрада Лоренца и Фрица Перлза). И ребенок, агрессируя, на самом деле старается просто почувствовать границу — где она там? Есть ли?

Я говорю: «Эй, где вы?», а в ответ — тишина. Я кричу: «Где вы?», в ответ тишина. И вот, я уже ору в злости: «ГДЕ ВЫ!!!???» Не от желания уничтожить другого. Из желания услышать, увидеть, почувствовать. И ребенок, лезущий ко всем драться, на самом деле ждет, что ему скажут: «Так нельзя». Скажут без обвинений и ответной злости. А четко и уверенно. Бескомпромиссно. Так, чтобы в мире появилась хоть какая-то граница. Хоть какая-то определенность. Хоть какая-то безопасность.