Это страшное слово "Вдова"

У студентов- медиков есть шутка : «Хочешь я тебе открою страшную тайну? Мы все умрем» . Рано или поздно каждому из нас приходится хоронить дорогих сердцу людей, испытывая при этом горе. Замечено, что переживая это страшное чувство, люди проходят одни и те же стадии и учатся во время них управлять своим горем и остаться в своем уме. Эта статья о том, как прошла через это я.

Первая стадия. Шок и Отрицание. Человек не верит в то, что произошло непоправимое, ему кажется, что это глупый розыгрыш, нелепая шутка или ошибка. Имеет место деперсонализация (кто я и где я?). Причиной отрицания является страх перед тем, что произошло, страх перед будущим. Отрицание дает время для осознания происходящего, психика таким образом защищается от ужаса , от перегрузки. Горюющий человек может видеть умершего в толпе, слышать его голос, обращаться к нему.

Ночь с 7 на 8 ноября , пожалуй, самое страшное время в моей жизни. Звонок , который я ждала. На экране фотография улыбающегося Мишки. Но голос не мужа, сына. На мой возглас: «Мишка, как дела?» ответ : «Мама, папа умер» . Мне кажется, что это шутка, хотя разум говорит, что этим не шутят, это подло. Но сердце продолжает твердить : «Это сон, сейчас я проснусь, это не может быть правдой…» И звериный вой в трубке- плачет сын. На мужа ночью напали подонки, у него открылось внутреннее кровотечение. Умер на операционном столе, остановилось сердце. Спасти не смогли. У меня шок, я не понимаю кто я и где я. Оглядываюсь, незнакомая комната. Я в другой стране, куда прилетела всего три часа назад. Помню, как хватаю так и не распакованный чемодан, останавливаю первое попавшееся такси, меняю билет на ближайший рейс, в самолете плачу, засыпаю минут на десять и опять плачу. В Домодедово встречает наш водитель, плачет. Всю дорогу. Все 500 км мы плачем вместе. Страшно, не знаю, как я буду жить дальше, справлюсь ли. Приходит в голову и не отпускает мысль, что древние не так уж были и не правы, хороня вместе с фараоном жен, рабов… Хочу умереть, чтобы не жить одной, без мужа. Хочу умереть…

В этот период идет подготовка к похоронам и сами похороны. Ритуалы погребения веками создавались для того, чтобы облегчить прощание с умершим, чтобы завершить отношения. Появляется хоть какая-то определенность, время приобретает понятную структуру: прощание, отпевание, похороны, поминки, девять дней, сорок дней…Приезжают друзья и родственники, в это время человек не один, ему оказывается всяческая поддержка, помощь, выражаются соболезнования.

Меня освободили от организации похорон, этим занялись коллеги и сыновья. Приходят в дом знакомые и сослуживцы, приехали родственники, студенческие друзья. Много разговариваем, вспоминаем, даже смеемся. Страшно представить, что завтра похороны. Тело на экспертизе. Утром отпевание в храме, около него очень много людей. В храм все не помещаются- открыли двери. Ко мне подходят знакомые и незнакомые люди, соболезнуют. Впервые вижу мужа мертвым. Он не похож на себя. Поэтому я держусь. С обеих сторон стоят сыновья и их жены, они держат меня, чтобы не упала. А я не падаю, я смотрю на чужого человека в гробу, смутно похожего на моего любимого, и твердо знаю, что это не он. Это всего лишь оболочка. Отец Сергий начинает проповедь, говорит что-то, совсем не о Мише, меня это возмущает. Поют певчие, батюшка размахивает кадилом ,а меня…. отпускает. Я подчиняюсь ритму, мелодии, я вижу кого-то в гробу и не верю, что это мой единственный. Потом сын скажет, что папа неверующий был, ему бы эта процедура не понравилась. А я отвечаю, что это больше для нас, а не для него. Кладбище. То, чего я боялась больше всего. Свежая могила. Прощание у гроба. Наконец доходит очередь до нас, семьи, мы последние. Кланяюсь ему, мужу и отцу моих детей, крышку закрывают. Все присутствующие кидают по горсти земли, могилу зарывают, засыпают цветами, плотно ставят венки- их очень много. Мужа любили и уважали. Я спокойна. Там не он. В том, кто в гробу, не осталось ничего от радостного, веселого, живого человека. Именно в этот момент я начинаю верить в бессмертие души, без нее нет человека, есть тело. Я знаю, я верю, что мы непременно встретимся вновь. Поминки. На входе в зал стоит огромный портрет с траурной полосой. Это он. На столе традиционная кутья, блины, лапша. Много теплых слов, слез, искреннее горе. Возвращаемся домой, посидели еще со старыми студенческими друзьями, они уезжают, младший сын с женой ложатся спать, старший уехал к себе, я остаюсь одна. Вот в этот момент «накрыло», слезы душат, в голове стучит : «НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА». Нужен кто-то кто мог бы выслушать. Звоню сестре мужа, рыдаем обе. Я не знаю, что в своей комнате плачет сын, ему всего 22. Мы оба побоялись беспокоить друг друга именно в тот момент, когда больше всего нужны были друг другу. До девятого дня оба сына были со мной, потом младший вернулся в Питер, на учебу. Сразу после смерти отца он хотел остаться дома, чтобы продолжить его бизнес, еле удалось уговорить закончить медицинский. Я справлюсь, я- сильная. Хлопоты , связанные с девятым днем. Утром- кладбище, к вечеру собрались самые близкие, человек двадцать пять. Жены сыновей все делают сами, хорошие девочки, других у наших мальчиков быть не могло. После девятого дня стало совсем плохо. Спасала работа, после нее ноги не несли домой. Дома опять работа. Легче становилось, когда писала сказку о муже («Ангел»), делала фильм- воспоминание. Читаю новости в интернете, поворачиваюсь к нему : «Мишка!», а в ответ тишина . Его больше нет.

Начинается вторая стадия. Гнев. Почему это со мной? Почему именно со мной? Чем заслужил такое? Эти вопросы бесконечно задает себе тот, кто потерял близкого человека. Все происходящее воспринимается как самая большая несправедливость.

До сих пор не верится, что это со мной. За что? Почему ты ушел? Ты бросил меня, я воспринимаю это как предательство. Почему умер ты? У нас есть старая кошка, старый больной пес, моя старая мама (прости, родная, я люблю тебя!), не понимающая, что происходит, но умер ты, на котором все держалось? Почему именно тогда, когда родился внук? Как я буду теперь жить одна, без тебя? Одна из невесток, говорит, что я думаю только о себе, не думаю, как сыновья будут без отца. Я ее понимаю, юношеский максимализм. Помню, как умер мой отец, это было страшно, но рядом был муж, который поддерживал и разделял мое горе. Теперь я одна, у сыновей есть их жены, они не одни. Я одна. Если я , не дай Бог, проживу столько, сколько моя мама, а ей исполнилось 91, то без Миши я проживу столько же, сколько с ним. Не хочу. У нас же были мечты, как теперь жить, одной? Быть в тягость детям? Они спорят со мной, но я-то знаю, что буду в тягость. . Внезапно осознаю, что не все из «ближнего круга» позвонили, пришли, посочувствовали. Боятся заразиться чужим горем? Или не знают, что сказать? Да не надо ничего говорить, просто побудь рядом…

Третья стадия. Вина. В памяти всплывают эпизоды из жизни, когда не сделал что-то для умершего, когда обидел, не оказал достаточно внимания, не выслушал, не помог…Кроме этого, в голову приходят мысли, что что-то не сделал, чтобы предотвратить смерть.

В голове крутится постоянная мысль: «Зачем я послушала его и улетела в Израиль?» Если бы я осталась, этого бы не произошло. Когда весной делали сложнейшую операцию на мозге в Израиле, я смотрела ему в глаза до тех пор, пока он не уснул. Придя в себя в реанимации, первое, что он увидел, были мои глаза. Тогда он сказал, что мой взгляд не дал ему умереть. А сейчас меня не было рядом!!! Я бы удержала его. Почему я не пошла гулять с ним и с собакой в этот злополучный вечер? Подонки побоялись бы напасть. Почему в последний год мало уделяла ему внимания? Работа, работа, а он один ходил вечером в кино. На эти вопросы нет ответов. Нет прощения.

Четвертая стадия. Депрессия. Период максимальной душевной боли. У горюющего истощаются силы, он чувствует опустошенность и апатию. Воспоминания об умершем сопровождаются плачем. Чаще всего в депрессию впадает тот, кто сдерживал свои чувства. Сейчас он испытывает глубокую печаль, при этом не хочет, чтобы его жалели. Кажется , что жизнь потеряла смысл, страдание помогает сохранить связь с умершим, хранить ему верность. Если депрессия затягивается, нужна помощь психотерапевта.

Мне все говорили, что я хорошо держалась во время похорон. А я просто не верила в смерть своего любимого. Проклятая привычка «держать лицо». Плачу, когда никто не видит. Самое тяжелое время- вечер и ночь. Оттягиваю время, чтобы не ложиться в холодную постель. Сплю на одном боку, чтобы не видеть, что за спиной никого нет. Не хочу расспросов о том, что случилось, не могу больше терпеть жалость к себе и сочувствие. Какое страшное слово «вдова». Дважды в неделю личная терапия, понемногу отпускает. Приезжает поддержать замечательный человек, мы были знакомы по работе в онлайн- группе, никогда не виделись в реальности. Спасибо тебе, Валя , за тепло и участие, за смех и яблочный пирог! Мне необходимо, чтобы рядом были люди. Загружаю себя работой, уезжаю из дома на две недели: группа в Москве, потом к сыну в Питер, затем семинар в Израиле. Не могу быть там, где все напоминает о нем. Думаю, что смена обстановки пойдет на пользу. Ищу утраченный смысл жизни. Учусь жить без него.

Пятая стадия. Принятие. Прошло достаточное количество времени, чтобы принять факт смерти близкого человека, научиться жить без него, в том мире, где его больше нет. Слез становится меньше, злость и депрессия уходят. Воспоминания об умершем окрашены светлой печалью, в них нет или мало боли. Мне пока далеко до принятия. Мне очень больно и одиноко. Зачем жить, когда тебя нет рядом со мной? Я помню твое тепло, твой запах, твой смех. Что я без тебя? За что это со мной? Прости меня… Эти стадии длятся до года, потом в первую годовщину происходит всплеск горя и мягкое повторение всех этапов. Если проживание горя прошло нормально, то к концу второго года оно завершается. Об умершем вспоминают без боли, умеют жить без него.

Смогу ли я? Уйдет ли боль? Не знаю.