Лишний вес. Есть ли способы терапии?

Тема не претендует на то, что именно этот подход единственный и эффективный при работе с лишним весом. Это, скорее, попытка погрузиться в символический материал, и рассказать истории. Посмотреть на эту тему изнутри. Поэтому структура будет больше ассоциативная, чем логическая. Представьте себе ярмарку вакансий. Перед вами два предприятия, всё одинаково по заработной плате, по условиям труда. Эти предприятия представляют генеральные директора. Один худой, другой солидный и полный. Директор с каким телосложением вызовет у вас мысли о надёжности предприятия? Детям разрешили выбрать учителя на общешкольной линейке. Одна учитель худенькая, вторая полная. К кому пойдёт ребёнок? Хирургическое отделение. Два мужчины хирурга: один худой, второй толстый. Кого выберете?

Т.е. толщина как показатель надёжности, стабильности, доброты, мягкости, достатка? И при этом в обществе мнение: быть толстым плохо. Ещё во времена Древней Руси считалось, что худоба – это показатель юности, незрелости, неспособности зачать, наличие неполноценности или болезни. Худых считали глупыми. Словом «худой» обозначали нечто неполноценное. Женщина в теле была показателем достатка в семье. Если жена полная, значит, муж у неё имеет вес в обществе. Даже работоспособность определялась по телосложению и тому, как человек кушает. Хорошо кушает – значит и работник хороший.

Время шло, свершилась революция. Показатель достатка – полнота, стала красной тряпкой для борцов с «богатыми». Помните пропаганду «быть толстым плохо»? Это нашло отражение в литературе. Робин Бобин Барабек – как символ того, что он обжора и толстый У Джанни Радари в сказках все отрицательные герои толстые. Но заметьте, эти толстые герои имеют богатство и статус в обществе. В своих стихах Радари, высмеивая богачей, изображает их толстыми и выделяет, что у богатых чёрные дела. У Маяковского толстому буржую, который ест ананасы и рябчиков приходит конец.

А женщинам с революцией стала назидаться западная мода, где ткани на платье уходит в 4,5 раза меньше. Производства лёгкой промышленности тогда не в состоянии были тратить на выпуск одного платья большое количество ткани, т.к. её просто не было. И если раньше один магазин продавал все размеры одежды, то со временем одежду для полных, стали продавать в отдельных магазинах. То есть отношение к полным людям как к изгоям. В советские времена говорили, что если человек жирный, то у него больное сердце, или печень, в общем, относились к полным как к больным. У детей появились дразнилки «сало-мясо-комбинат», «жердяй», «жирный». У Шолохова в «Судьбе человека» в ответ на это появилась фраза «Пока толстый сохнет, худой сдохнет». И если помните, то главный герой до попадания в концлегерь весил 130 кг. Другие толстые придумали отбиваться выражениями: «Хорошего человека должно быть много», «Толстый человек добрый, а худые злые», «Своих глистов выведешь, и тоже будешь толстым», и худых людей полные люди называют «дрищ».

Фармацевтическая промышленность зарабатывает миллиарды на пропаганде худобы. И пищевая промышленность тоже: выпуском обезжиренных продуктов, коробочек с сухими завтраками для похудающих, опять же увеличивая количество сахара в продуктах для остальной категории людей. Обратите внимание, сколько сахара в йогурте, твороге, кашах в пакетиках, газировке и т.д. То есть ни кому не выгодно чтобы были только худые люди. Одни худеют на обезжиренных продуктах, другие должны толстеть на продуктах с повышенным содержанием сахара.

И не выгодно, чтоб толстый просто принял свой образ тела и перестал себя изводить. Кто тогда принесёт прибыль? Поэтому всячески поддерживается идея диет, похудания, вредности веса, и всё крутится вокруг еды.

В обществе создаётся мнение, что толстый человек – это бедный. Так как он не имеет денег на покупку здорового питания. И те, кого задевает тема бедности, якорятся на ней, и доказывают окружающим, что они тоже могут себе позволить дорогие продукты. Продуктовая промышленность процветает. То есть политика, как делать деньги на убеждениях людей.

Слово «ожирение» звучит как диагноз. А диагнозы надо лечить. Человек, который поддаётся на страх болезни, будет лечить свой лишний вес препаратами, БАДами, принося прибыль фармацевтическим компаниям.

С политической и военной точки зрения – толстый воевать не пойдёт. Он неповоротлив, быстрее устаёт, он не помещается в танке или кресле пилота самолёта, его страшно выбросить с парашютом. В этой связи, государству выгодно поддерживать идею: быть худым – это хорошо.

Чтобы справиться с диагнозом и не поддаваться на слово «ожирение» люди придумали более мягкое «лишний вес». Что такое лишний вес? Это вес, который не соответствует каким-то нормам. Считают коэффициенты веса. Кстати, единства расчётов этих коэффициентов нет.

Если мы хотим погружаться в мир клиента, который провёл многие годы в борьбе со своим весом – это мир индексов, расчётов, подсчёта калорий, взвешивание себя и еды, контроль за часами, за временем суток. И далеко не всегда эти люди страдают нарушениями пищевого поведения. Довольно часто их питание более сбалансированное, нежели у тех, кто на этом не заморачивается.

Откуда же взялись нормы? И я верну вас в период с 1925 по 1954 годы. Это годы, когда по всей стране развернулся ГУЛаг (главное управление лагерей). По приказу Сталина были разработаны нормы и правила питания, режим дня для человека, так, чтобы человек приносил пользу в закрытых институтах (тогда их называли «шарашками») и лагерях, и не обременял себя голодом, но в тоже время был немного голоден, чтобы мог думать с полной отдачей. У Дудинцева в «Белых одеждах» на вопрос, почему нельзя давать в лагере лапшу герой говорит: «Лапша человека вяжет, он разбухнет и спать ляжет». Почему режим дня? Потому что человек, который не высыпается – чаще всего получает ожирение, а для ГУЛАга это роскошь. И тогда появились нормы сна.

Разрабатывались и пытки с помощью питания. Так родились «разгрузочные дни». Яблочный день, кефирный, т.е. монопродуктовый в карцерах, т.к. на узников карцера питание не распространялось, а выделялся один продукт весом в 2 кг. И эта монодиета очень отрезвляла тех, кто бунтовал. Те, кто прошёл карцер и монопитание, так и назвали день - "разгрузочный". Теперь это слово стало модным.

Потом было отмечено, что полуголодный человек быстрее соображает, точнее двигается, и меньше всего думает о политике и несправедливости. Его голова занята либо работой, либо мыслями о еде. Тогда стали выпускать продукты, которые имели определённую нехватку веществ. Еда есть, но она как будто пустая. Её кушаешь, живот полный, а удовлетворения нет. Нет удовлетворения – человек ищет его в деятельности. Узнаёте поведение поиска удовлетворения и чувстве “чего-то не хватает”? И не всегда это психологические корни.

В последнее время принято говорить о том, что всё происходящее с человеком – результат внешнего воздействия. То есть: экология, еда, вода, взаимоотношения, «они меня довели», и особенно выражена линия – еда.

То есть виноваты углеводы и жиры. Сам-то человек вообще не причём. С внешним врагом бороться легче. И пошло разнообразие форм диет. Пищевая промышленность просто счастлива. О ней помнят 24 часа в сутки. Доход будет! Тем более, что органическую химию, распад углеводов в живом организме (например), взаимодействие и синтез веществ в теле мало кто знает. Кто будет читать фалианты биохимии или физиологии?

Давайте посмотрим с другой стороны.

Есть некая информация. Она либо усваивается, либо нет. Усваивается, т.е. запоминается благодаря химической реакции с участием жиров и углеводов. Заметили, наверное, когда очень интенсивная мыслительная деятельность, то хочется сладкое.

Используя этот механизм усваивания, полным людям предлагалось в течение 1 месяца интенсивно заучивать стихи, иностранные тексты, научные тексты предметов ВУЗов. А так же строгий режим сна: с 22:00 до 7 утра. Результат: снижение веса от 5 до 11,5 кг. После контроля через 6 месяцев оказалось, что ни один участник эксперимента вес назад не набрал. Организаторы эксперимента проводили тщательный отбор кандидатов: отсутствие заболеваний щитовидной железы, сахарного диабета, нормальный инсулиновый обмен, нет заболеваний желудка и кишечника, и обязательно наличие избирательности в еде (что люблю, что нет). Во время эксперимента разрешалось кушать всё. Но солить в половину меньше привычного, либо щепотка в день, либо вообще на 1 месяц отказаться от соли. Запретили также чай чёрный, чай зелёный и кофе. Разрешён был алкоголь в виде любого вина 150 гр. в обед. И обязательна интенсивная мыслительная деятельность.

Возник вопрос, почему процессы запоминания у одних вызывают снижение веса, а так же, заметили, что при той же нагрузке некоторые остаются полными. Если информация нравится, то она откладывается. Если нет – забывается.

Еда – это тоже информация. Память о том, что нравится - откладывается. И хочется повторить удовольствие ещё и ещё. Люди склонны накапливать информацию. Эмоции, переживаемые в связи с событиями, тоже остаются в теле. Жир – как депо памяти о том, что мозг помнить не хочет. Это скорее отложенный психический опыт (не всегда негативный), который не может переварить психика.

Работая с клиентами по запросу «сижу на диетах, но вес возвращается» я стала подробно спрашивать о истории жизни клиента. Пережитые травмы могли быть источником отложения жира. Например – страх за жизнь, сильное желание быть заметной, доказательство себе «я не злой», доказательство «я статусный», убеждения «если я начальник, то надо иметь живот» и «проявлять агрессию опасно для мира», «если я толстею, значит живу». И ошибочное «когда я хочу успокоиться, я ем», это самообман, т.к. не наступает успокоение в принципе. Это чаще запрет на обратную реакцию в ситуации, или незнание как выйти из ситуации. Проще покусать оппонента, упрятать его внутри себя (как бы присвоить его себе и таким образом управлять им), оставить себе в разлуке, или показать «я такой как ты».

Например, мужчина полный говорит о том, что он своей полнотой стал похож на маму. История его такова, что мама плохо относится к нему как к сыну. Всегда говорит, что он непутёвый, вечно всё делает не так. При этом мама манипулирует, жалуется на здоровье и показывает, что сын ей здоровье портит. Увеличение веса интенсивнее стало после развода, когда он женился вторично. У мужчины появился страх осуждения матерью его второй женитьбы и того, что мать его отвергнет. И, он стал полнеть, принимая форму матери. И вышла базовая тема: «Я такой же как ты. Прими меня как себя». “Полный” - это слова мужчины. Он ощущает свою полноценность, когда его принимают.

Женщина, которая во время ссоры с мужем съедает две буханки хлеба за вечер, даже не замечая этого. И обсуждая это в терапии, оказалось - хлеб всему голова. Муж глава (голова) семьи. И эта голова ничьё мнение не принимает. То есть женщина символически отгрызает мужу голову, съедает его, т.к. нет сил справится с чувством, что он её подавляет, не понимает. То есть поедать буханку – это проявление оральной агрессии с уничтожением (в это время она кусает мужа, ест его, уничтожает), что невозможно проявить по-другому в отношении к авторитарному мужу.

Говорят «заедаю проблему». «заеда» в Древней Руси означало угрызение совести за прошедшее событие. И истории «заедающих» это тема невыносимого очень давнего чувства вины. В терапии появляются тяжёлые случаи, которые ранят человека до сих пор.

Изначально думали, что кушать – это способ успокоиться. Паттерн поведения из детства. Когда мама кормила ребёнка в любой момент времени, распознавая его любой плач как сигнал голода. Плачет – значит голодный, грустный – надо накормить, скучно − иди поешь, пришёл из гостей – иди чай пей.

Но позже стали относиться к еде как к информации. Стали рассматривать продуты, которые чаще ест полный человек – как информацию, которую ему хочется запомнить. Или как воспоминания, которые хочется забыть. Обращать внимание на символизацию продукта. Символику продуктов я здесь рассматривать не буду, это отдельная тема.

Когда слушаешь клиента, то он всегда неосознанно расскажет что с ним. Так слово «лишний» - кто в теле лишний? Исходя из этого я стала сталкиваться со страшными забытыми историями клиентов.

Можно задать вопрос: «Сколько у вас, по вашим ощущениям, лишних килограмм? Как вы думаете, о ком или о чём говорит эта цифра? Кто может столько весить? Из истории жизни клиентки: лишний вес 4-5 кг. - Кто столько может весить? - Ребёнок - Сколько ему? - новорожденный. - О чём эта тема? И женщина начинает плакать. Это её ребёнок, который не родился. Тогда случился выкидыш, а женщина к тому времени уже приготовила детскую комнату, игрушки и детские вещи.

Женщина носит этого ребёнка в себе до сих пор. Он там до сих пор растёт, набирает в весе. Психологического процесса родов не было. Появилось горе. Мужчина с лишним весом в 20-22 кг. Вес ребёнка. Тема: чувство вины когда ребёнок просился на руки, то мужчина категорически не брал ни на руки, ни на коленки. Сын в 15 лет обвинил отца в чёрствости. И отец стал набирать вес, т.е. символически он взял сына на руки. И чем старше символический сын, тем вес мужчины больше.

Пузатые мужчины – это не только страх лишиться должности, статусности, представительности, но ещё более глубокие переживания, связанные с абортами жены. Аборт – это тема для обоих родителей. Для мужчины – это убийство его потомства, запрет на жизнь, запрет на продолжение рода. Он потом «донашивает» абортированную беременность.

И другой вариант: у женщины были тяжёлые роды с разрывами. Впоследствии муж стал толстый. По весу это равно весу его жены и ребёнка. Вышла тема чувства вины, что "жена от меня забеременела и так страдала", что он боялся за жизнь жены и ребёнка и теперь уже толстым сохраняет их, чувствует, что они под его защитой. Носят на себе вес уехавших из семьи детей, умерших родственников, самих себя (как идея «я могу заново родиться», или как идея защиты себя маленького от травмы прошлого), мужа после развода и т.д.

И затем вышла тема, когда вес женщина сбрасывает, а он возвращается до тех же цифр, не больше и не меньше.

Из истории клиентки: "чтобы ко мне мужчины не подходили". Она, 25-летняя женщина держала вес в связи с закрепившейся фантазией, что если она стройная, то ею будет интересоваться папин друг. Она боялась, что он захочет жениться на ней. Фантазия маленькой 9-летней девочки. Тогда к папе приходил друг и одаривал её подарками. А, как известно, к 9 годам у девочек активируется страх внедрения. Здесь запрет на близость. Тема близости может отослать нас на ранний опыт отношений с матерью и отцом, и что послужило выводу, что близость приносит страдания.

Жир, как защита от сексуальности много поднимается в литературе. И чаще это непринятие образа женственности, страх сексуального поведения противоположного пола. За этим открывается и другая тема. Она выражена словами одной клиентки: «Я слишком хороша! Если я не буду толстой, боюсь, для женщин это будет непереносимо, так как все мужчины будут только со мной».

И тут возникает вопрос: Кто конкретно тот объект, которому будет непереносимо? Что за история разворачивается за этими словами? Это история страшной пугающей победы над матерью, конкуренция за внимание значимого объекта.

Это и страх проявления своей сексуальности: «Я стройная и буду безудержно крутить с мужчинами, а это распутство», «я разрушу мир своей сексуальностью» Мама сказала 12-летней дочери: «Вот вырастешь, будет у тебя свадьба, и я отдам тебе своё свадебное платье». Девочка считала платье страшным. Но там не платье страшное, а сам процесс «замуж». И к 20 годам девушка растолстела. Она держала вес, чтобы не влезть в это платье. В терапию пришла в 28 лет с жалобами на невозможность похудеть. Полнота как защита от маминого платья и выхода замуж.

Похожая ситуация у женщины, у которой лишний вес возвращался после диеты. Она младшая дочь в семье. Старшей покупали новые вещи, а она донашивает. И девочка считала, что родители её не любят, а старшую сестру любят. Чтобы прекратить это, девочка растолстела. И родителям пришлось покупать вещи и младшей дочке. Механизм закрепился в воспоминаниях в виде ощущений обиды и отвержения. И когда она в других ситуациях это чувствует – она толстеет.

Есть ситуации – «накорми голодного». Человек фантазирует, что другой голоден. «Сейчас голодный со школы придёт», «голодный с работы приедет» и начинает кормить … себя. Сам наелся, значит и другие сыты. Причём голодных всегда много и всех надо накормить. А кормит их внутри себя. Таким образом вес был у повара в детском саду. Она чувствует, что дети в саду голодные. И она наедаясь кормила всех внутри себя.

Есть вариант голода субличностей (частей Я). Здесь вопрос, какой голод: информационный, на события, на узнавание, на эмоции и впечатления.

Есть несоответствие веса с типом личности. Казалось бы, человек быстро ходит, быстро говорит, активен, а при этом толстый. Т.е. на физиологическом уровне это один человек, а на уровне организации личности другой. Это те люди, которые живут в атмосфере двойных посланий. В несоответствии того, что он видит при взаимодействии с другим человеком, что в этот момент слышит и ощущает. Как мама говорит ребёнку, что любит, при этом у неё скорбное выражение лица, она не смотрит в глаза, есть грустные нотки в голосе и отстраняющее движение тела.

Если человек говорит «я тучный», то символ тучи это что-то затмевающее. Я затмил собой что? И в этом ключе возникла история детства, когда только лишний вес помог затмить все остальные дела и желания родителей. Мальчик с 4-летнего возраста толстел, а родители возили его по врачам, по курортам, им некогда было заниматься собой. Мама уволилась с работы, чтобы постоянно быть с «больным» сыном. И базовым вышел страх, что родители будут принадлежать друг другу, а он выброшен из их отношений и не знает, как с этим справиться.

Жир как защита – с одной стороны. Когда жду нападения, когда нахожусь в конфликтной ситуации и не знаю как в ней себя вести. Жир как защита мира от себя. Аутизирующий, лишающий контакта с реальностью. Как будто бомбу подушками обложили. И если жира не будет, то есть опасность, что мир разрушится из-за своих проявлений эмоций, агрессии, желаний, поведения. Жир как одеяло, под которым прячется человек. Жир как подтверждение своей доброты, достатка и статуса. Жир как материнская утроба, в которой хочется пребывать. Жир как сохранение себе людей, которых нет рядом. Последние два описаны у Мелани Кляйн, которая относит нас в очень ранние отношения с матерью - к сепарационной тревоге (тревоге отделения от матери)

Маргарет Малер, Бион, Мелани Кляйн писали о механизме ожирения как о том, что что-то не так в отношениях с ранними объектами от рождения до 5 лет.

И ещё точка зрения, которая изложена в книге юнгианского аналитика Клариссы Пинколы Эстес «Бегущая с волками». Там есть глава, посвящённая телу. Сама она очень полная, и рассказала о том, как половину жизни она очень переживала из-за своего веса. Потом она поехала на свою родину в Мексику. Увидела своих родных, которые были все очень полные по женской линии. И они щипали её, трогали, спрашивали, почему она такая худая, может быть она болеет. И когда Кларисса приехала домой уже совсем другим переживанием своего веса – как к принадлежности к своему роду, генетической конституции.

Если обобщать этот взгляд, то его суть в том, что вес – это что-то естественное. Есть разнообразие форм, есть разнообразие толщины, есть худые и полные и очень полные. И это всего лишь часть разнообразия мира, объективная особенность конституции.

Что же делать, когда выясняется базовая тема лишнего веса, тучности, ожирения (то есть того, как сам человек трактует своё тело)?

Работа идёт с базовой проблемой.