Созерцание или участие

Клайпеда- маленький уютный литовский городок. Тоненькие, как ниточки  улочки с множеством разветвлений. Кафе. Чаевни. Магазинчики. Маленький рынок с любителями общения и экономии. Центр города. Лавочка. А на ней бабушка. Бабушка сложила ручки, и как маленькая девочка сучит ножками. Ее лицо ничего не выражает. Она просто сидит, и просто смотрит. Безучастно рассматривая прохожих, минутами ее взгляд становится заинтересованным и шлейфом тянется за объектом, который превлек внимание. Иногда бабушка улыбается и заговаривает с мамами и детьми, которые проходят рядом. Но потом взгляд ее опять остывает и перестает выражать что бы то ни было. 

Я знаю эту бабушку. Она моя. Она была моей много много лет. Я любила ее отсутствие вне меня. Мне нравились ее пустые глаза, которые радостно меня встречали и смеялись моим шуткам. Я любила ее веселить. А она любила мной веселиться. Когда за мной закрывалась ее дверь, я точно знала, она бежит к окну, откидывает занавеску и машет мне. 

В ее доме было много красивых, даже изысканных вещиц, альбомов с марками, кукол, коллекция карточек с ее любимыми актерами. Главной ее любовью был Тихонов. Она могла смотреть на него и восхищенно произносить: какой красавчик! За этим следовал протяжный вздох. Когда ей удавалось купить очередную хрустальную вазочку, она ставила ее на главный стол и долго смотрела. Ее глаза, как всегда ничего не выражали. Но я точно знала-ради вот этого долгого созерцания бабушка могла отдать все. Она не любила общество. Она любила красивые вещи. Она окружила ими себя. Для нее было таинством и имело огромный смысл в момент полной темноты дернуть тонкую ниточку и прозрачным шариком и увидеть свет и красоту торшера. А потом долго и медленно переводить взгляд с одного красивого предмета на другой. И только много позже повторить движение с ниточкой, чтобы увидеть ночь. 

Раньше мама часто говорила, что я копия бабушки, что я могу ради пластинки отстоять целую очередь и убиваться по новым туфлям со случайной царапиной. Что обществу я предпочитаю уединение, что когда есть выбор: посидеть с молодыми или со старыми, я предпочту слушать эти "старческие разговоры". Мама советова больше общаться с людьми, и пугала, что я превращусь в вещичницу, как бабушка. А ведь в этих вещах моя бабушка была счастлива. Именно в них она находила ту гармонию, которую не находила среди людей. 

И ведь что интересно, не так давно побывав в Литве у меня появилась потребность сесть на лавочку в центре города и сучить ножками, разглядывая людей, машины,  кафе и много там еще. Я почувствовала себя невидимкой. И даже не хотела быть замеченной). Хотелось как можно дольше сидеть на этой скамейке, сучить ножками и созерцать. Ведь неизвестно, смогла бы я получить столько удовольствия, стукни мне в голову взаимодействовать с тем, на что мне нравится смотреть. 

И даже сейчас, записывая этот текст и глядя в окно я вижу, как все сложено гармонично и легко. Как приятно смотреть через этот оконный экран в даль, думая о чем-то своем, и теперь, спустя много лет, так хорошо понимая мою любимую бабушку!