Почему кушетка?

Пресловутая психоаналитическая кушетка в практике современной психотерапии, проводимой 1-2 раза в неделю, вызывает у специалистов много вопросов. Нужна ли она в таком формате? Полезна ли для процесса? Что дает, что отнимает?

Я для себя часто задаюсь вопросом, почему она вообще существует. И что в ней такое есть, если, спустя почти полтора столетия, этот предмет мебели так же актуален в кабинете психоаналитика, как и во времена Фрейда. Так называемые первичные клиенты, то есть те, кто впервые входит в мой кабинет, видя кушетку, чаще всего смеются. По меньшей мере, многозначительно улыбаются. Оно и понятно, кушетка – невероятно популярный персонаж всевозможных анекдотов и комиксов о психоаналитиках. Если исходить из того, что высмеивается то, что вызывает наибольший страх, можно увидеть в ней символ психоаналитического конфликта – желания и страха его исполнения. Лечь в присутствии другого человека, значит предельно интимизировать пространство. Лечь спиной к аналитику, выпустив его из поля зрения, значит испытать абсолютное доверие и абсолютную уязвимость.

Обычно я сразу говорю, что анализант может лечь в любой момент, когда захочет. Когда почувствует, что готов. Иногда в какой-то момент анализа прямо предлагаю это сделать, чтобы посмотреть «как это будет», сравнить положение сидя «глаза в глаза» и положение лежа «глаза в окошко». Те, кто ложится, с интересом обсуждают эту разницу, отмечая изменение своей интонации, темпа речи, громкости голоса. Время на кушетке течет по-другому. Атмосфера в кабинете меняется физически ощутимо. У анализанта появляются другие темы, легче проявляются чувства, особенно слезы, и – что я бы особенно выделила – в речи появляются пустоты. Провалы. Молчание. Сидя друг против друга в креслах молчать трудно. Официальный формат консультационной беседы не предполагает пауз. Если они возникают, возрастает напряжение. Пауза, возникшая на кушетке, воспринимается как что-то гораздо более естественное. Это молчание со смыслом, не требующее прерывания и потенциально доступное для анализа. Одна пациентка сказала, что на кушетке она может сказать мне всё «стыдное» - то, что в принципе невозможно высказать в глаза. На мой вопрос «почему» она ответила, что разговор на кушетке, скорее, монолог в присутствии Другого, чем диалог. Чувствуя мое присутствие, она, однако, не чувствует вторжения, по сравнению с позицией в кресле: «Когда я лежу, Вы другая. Вы всегда добрая, очень чуткая, трепетно слушающая каждое мое слово. Когда я лежу, я важна для Вас, есть только я в эти 50 минут. А когда мы сидим, я как на экзамене. Вы как будто чего-то от меня все время ждете, нужно давать Вам какие-то правильные ответы, что-то прорабатывать, куда-то двигаться, вместо того, чтобы просто быть принятой, раствориться в этом принятии и получать огромное удовольствие от этого». Такое состояние в психоанализе называется регрессом – необходимой фазой на пути к прогрессу. Пережить такой уровень почти младенческого доверия – уникальный опыт, целительный сам по себе. Такое удовольствие от фантазий слияния можно испытать (иногда) в интимных отношениях с партнером, но там их невозможно анализировать (и не нужно). Анализ уникален именно сочетанием двух уровней – переживания и рефлексии. Кушетка дает доступ к бессознательным фантазиям, направляющим наши отношения с другими.

Для иллюстрации этих фантазий приведу варианты ответов различных пациентов на мое предложение лечь:

- Ага, я лягу, а Вы сзади с топориком…

- Если я лягу, буду чувствовать себя покинутой настолько, что не смогу говорить. Мне нужно Вас видеть, чтобы мои слова имели какой-то смысл.

- Да, мне кажется, что в кресле я фальшивлю, а лежа буду больше собой.

- Я бы лег, но мне мешает уверенность, что Вы сразу заснете. Я буду говорить, как дурак, а Вы дрыхнуть. Не оборачиваться же на Вас каждые 5 минут, чтоб проконтролировать.

Часто в шутку (?) говорят, что Фрейд придумал кушетку, потому что не любил, когда на него смотрят. Смущался, терял способность мыслить и эмоционально истощался от взглядов в упор. Возможно, это так и было. Возможно, сыграла свою роль медицинская модель раннего психоанализа. Удивительно то, насколько значимой оказалась находка, если кушетка выдержала и критику, и карикатуры, и по-прежнему остается «товарным знаком» психоаналитического процесса.