О вечном и временном, или зачем телу современные стандарты красоты

Когда вы замечаете, что с вашим питанием что-то не так, когда вы испытываете острое желание поесть или не есть вовсе, когда растет вес и одежда становится узкой, что вы делаете? Наиболее беспечные покупают одежду на размер больше и кивают на генетику, втайне мечтая о волшебной таблетке для похудения. Наиболее осторожные идут к врачу, исследуя себя на предмет гормональных отклонений (что весьма правильно и логично), посещают диетолога или тренера по фитнесу, обязательно с программой регуляции питания и тренировок. Остальные - зачитываются статьями, изучая новинки диет, обвешивая холодильник демотиваторами из серии «не жрать» и свято следуют им...до обеда. Одержимость едой словно вирус достиг невиданных масштабов и приобретает характер пандемии, обретая все новые формы и мутации.

В настоящий момент в литературе отражено множество психологических причин нарушений питания. На то, как мы едим, влияет опыт детско-родительских отношений, недостаток привязанности, размытые границы своих потребностей и многое другое.

Однако, эти причины не у всех ведут к перееданию или отказу от еды. Вероятно, можно говорить не только о личностных, но и социальных триггерах, поскольку психологические неурядицы были всегда, а ожирение только за период от 1980 до 2013 года возросло до 28% (Поливи, 2013). Булимия или приступообразное переедание уже никого не удивляют. Наряду с нашумевшей в прессе анорексией набирает популярность орторексия - навязчивое стремление к здоровому и правильному питанию. Невроз меняет форму, а суть одна — попытка как-то приспособиться к условиям современной жизни, с ее постоянной изменчивостью, свойственной эпохе постмодернизма и культуре потребления, в расцвете которой всем нам повезло жить. Эпоха посмодернизма характеризуется отсутствием объективной реальности, где нет ясных границ между правдой/мифом, «хуже/лучше». И если раньше личностная ценность определялась через вклад в общество или производство, то последние десятилетия она определяется через потребление товаров и услуг. Тело, его вес и формы - отличная мишень для культуры потребления. Потому как, с одной стороны, оно напрямую связано с нашей идентичностью, т. е. нашим представлением о себе, а с другой — можно бесконечно играть его формами, фрагментируя на части. Возможно вы обращали внимание, что в рекламе продукт представлен для отдельных частей тела: бедра, талия, грудь, ресницы, ноги, ногти, губы рассматриваются как независимые, не включенные в общую систему Я потребители. И чем больше денег, времени тратятся на эти части, тем более успешным, умным и ценным можно быть в глазах окружающих.

Массовая культура провоцирует относиться к телу как к объекту, который может заменить Я со всеми его составляющими. Ведь в нашем быстром мире не всегда хватает времени узнать друг друга лучше, по одежке встречая, по ней же провожаем. В исследованиях Харриса и Смита был проведен анализ оценки тела, в котором выяснилось, что женщины склонны воспринимают внешность в терминах «толстая — стройная - красивая», мужчины же оценивают мускулистое тело как сильное, а рыхлый живот у них ассоциируется с уродством и отвращением. Такие черты характера, как «глупый», «безвольный», «ленивый» приписывают на основании внешнего вида и размера тела.

Подобная стигматизация и смешивание физических и личностных контекстов порождают напряженные отношения с телом. Все, что связано с телесностью (еда, секс, движение, формы, одежда, косметика) дано для совершенствования, но, не дай Бог, для радости и удовольствия. Как пример можно привести исследование, в рамках которого обычным женщинам разного возраста и социального статуса в течение трех минут демонстрировали фотографии моделей. В результате , три минуты такого созерцания приводило к неудовлетворенности собственным телом и возросшей тревоге. И не важно, что совершенство журнальных тел лишь видимость, которая достигается с помощью фотошопа. Тела моделей, итак образцовые с точки зрения маркетинга и рекламы, доводят до пропорций, не встречающихся в живой природе. Им удлиняют ноги и сужают талию, увеличивают губы и грудь. Если представить эти нереально прекрасные тела в реальной жизни, то они оказываются ужасными и неприспособленными, со смещенным центром тяжести, с поясничным или шейным остеохондрозом, невозможностью зачать ребенка, не говоря уже о том, чтобы его родить. Но реклама манит, соблазняет: «похудеть, подкачаться, вколоть силикона и ты — настоящая женщина. Ведь ты этого достойна!»

Как известно,наиболее распространенный способ держать тело в узде — диета, которая дает запланированный, пусть и временный результат снижения веса. Но мне кажется, что помимо этой очевидной задачи, диета удовлетворяет еще одну человеческую глубинную потребность — нуждаемость в границах и постоянстве. Особенно в эпоху постмодернизма, где отсутствует какая-либо последовательность и цельность, где нужно постоянно меняться, примеряя на себе различные имиджи и по-разному предъявлять себя окружающим. Такой фейерверк образов порождает внутреннюю тревогу и отчужденность. Ведь это никак не сочетается с нашей внутренней потребностью жить в знакомом понятном мире.

Возможно поэтому, диета с ее ясными задачами и последовательными шагами имеет такую власть над умами. Чем-то это может перекликаться с племенным мышлением наших предков, пытающихся объяснить и предсказать неуправляемый фрагментированный мир с помощью идолов. Разница лишь в том, что в древности пазлов для объяснения мира было слишком мало, а сегодня их слишком много и они все время меняются. Современное племя можно узнать в виде форумов и сообществ различных диетических подходов. Если мир вокруг все время меняется, он неуправляем и несется на огромной скорости, точкой постоянства и стабильности может стать контроль над собственным телом или тем, что ешь и тогда станет менее тревожно. В словаре Ожегова диета определяется как специально установленный режим питания. По сути, это набор предписаний и табу на определенные продукты или лимит на калорийность, которым тело должно подчиняться. Вера в табу диеты бывает настолько сильна, что нарушив ее, диетчик может испытать приступ страха и подвергнуть себя неминуемому наказанию. При булимии — это рвота или усиленные занятия спортом, при анорексии - более жесткий отказ от еды. В случае компульсивного переедания, широко известен эффект «какого черта», когда нарушение диеты влечет за собой приступ обжорства с последующим раскаянием и чувством вины и эмоционального опустошения. И самое главное, никто не усомнится в идоле. С диетой все в порядке (худела же!), я нарушила, мне и отвечать за срыв, набор веса и складки на животе. И, несмотря на то, что многочисленные исследования в один голос твердят, что любое насилие над телом в виде диеты или повышенных физических нагрузок ведет к набору веса и иным осложнениям здоровья, вера в тотем не теряет своей актуальности.

Идолы неохотно покидают свои пьедесталы, и в современной культуре основной патологией все еще остается отчуждение себя от себя и от своей телесности. Но все же ситуация имеет тенденцию к изменению: движения бодипозитива, распространение знаний об осознанности и осознанном питании как стиля жизни все больше набирают вес. Тот пример, когда набор веса радует.

Мадина Каирова.