Илюша

ИЛЮША

            2 декабря 1995 года была суббота. Утром, как всегда, я проводила его в школу и, по семейной традиции, подошла к окну, посмотреть ему вслед и помахать рукой. Он не оглянулся, видимо, потому, что встретил соседку, которую мы все недолюбливали.

            Потом я пошла на работу, отметив, как низко тучи и как мрачно на улице.

            И почему-то звучало в такт моим шагам:

            Он идет последний круг

            Он по-прежнему мой друг

            И за что мне это горе – упустить его из рук.

            Во время работы мне томительно хотелось домой, но все чего-то не пускало. А потом стало пусто, и домой уже не нужно. Поехала на Центральный рынок, купить мыло. Почему-то был только один сорт – «Бальзам».

            Первое, что я увидела, подходя к дому – темное окно спальни, чего до этого никогда не было. Потом – толпу людей, и в милицейской машине сидящий со склоненной головой Сашунька с пятого этажа. А потом – крик дочери: «Мама! Илюша утонул!»

            И все…

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ

это могли бы завещать утонувшие мальчики

            Трагедия произошла в субботу, 2 декабря, в 4 часа вечера, на одном из так называемых Ангарских прудов в Волгограде. А попросту в полузатопленном овраге, окруженном камышами.

            Это был первый в этом сезоне по-настоящему морозный день, вода покрылась льдом. Дети есть дети – захотелось ледок обновить, покататься на нем. Несколько мальчишек разного возраста раскатывались от берега и катились вглубь оврага. Решив подстраховаться, пробили у берега лунку, чтобы проверить толщину льда. По-видимому, эта лунка и стала роковой.

            В один из «заездов» лед треснул, и мальчики провалились. Почти все они выбрались. Сразу не удалось спастись, по рассказам очевидцев, только одному – 11-летнему Стасу Манучарову, вскоре ушедшему под воду. 15-летний Илья Словеснов уже карабкался к берегу, когда один из пацанов покатился обратно, к полынье.

            … В такие минуты человек вряд ли рассуждает, что такое хорошо, а что плохо. Как поступать правильно, а как – нет. Срабатывает автоматический механизм, заложенный чем? Воспитанием? Природой? Духовной натурой?.. Недаром говорят, что человек познается в беде – только там он один к одному, такой, какой есть.

            Илья, собрав все силы, отпихнул катящегося к полынье мальчишку к берегу. Для него же самого этот толчок имел трагические последствия – мальчик снова оказался в полынье. Друзья пытались помочь, но, как назло, ломались палки, обламывались куски льда.

            Буквально сразу на помощь бросились мужики из соседних домов, но тщетно. У этой студеной лужи оказалась глубина, которой и Волга может позавидовать – около 5 метров.

Тем временем быстро стемнело. Приехавшие пожарники, потыкав баграми по дну, так и уехали ни с чем, вытащив лишь шапочку Ильи и варежки Стаса.

Состояние родителей мальчиков описывать излишне. Понятно, что погибшим ребятам было уже вроде все равно, но их близкие, родные люди – они-то живые! В ответ на свои попытки найти срочно какую-то помощь, чтобы их сыновья не лежали ночь на дне этой грязной ледяной лужи, услышали, мягко выражаясь, равнодушный ответ – не раньше понедельника.

Нет, мы, конечно, как были, так и остались «совками» и привыклы, что нас посылают везде, где только можно. Но ведь должна существовать какая-то черта, если мы причисляем себя к «человекам».

Оказывается, нет такой черты.

Как обычно, и в этой ситуации по тревоге стали подниматься все возможноые и невозможные знакомства и связи. Не станем огульно утверждать, что все официальные лица, которые могли помочь в этой беде, остались к ней равнодушны. Но по мере «спасения» всплывали факту просто удивительные: для городской администрации, например, оказалось трудно в пожарном порядке найти соответствующую машину (а что же тогда ей по силам?) 

…Случайно или нет, но и на дне мальчики оказались рядом друг с другом, а лодке лежали, как бы обнявшись, потянувшись друг к другу – как будто в те ужасные минуты, когда ниоткуда не была им протянута рука помощи, это объятие стало для них последним земным утешением.

Илюша Словеснов был мальчиком тихим, вдумчивым, натурой, по всей видимости, художественно одаренной. Мечтал стать моряком, перечитал об этом кучу книжек, рисовал корабли «с точностью до миллиметра», штудировал все моря и окаены. Из пачки его рисунков первым выпал… тонущий «Варяг».

Приятно и горько осознавать, что этот пятнадцатилетний мальчик в минуту тягчайшей опасности поступил, как настоящий мужчина. Вода забрала его, как достойного  моряка.

Что ж, душам чистым – и место чистое на том свете. Кто знает, может, именно такие детские души Бог обращает в ангелов, которые потом несут нелегкую службу, чтобы помогать нам, грешным. Мы же задумываемся о грехе только на похоронах. А времени все меньше…

Е. Имерекова, «Комсомольская правда», 8 декабря, 1995 г.

«И РАЗБИЛОСЬ ЛИШЬ СЕРДЦЕ МОЕ»

            Очень грустно. Очень больно. 2 декабря 1995 года погиб Илюша Словеснов. Он не был нашим корреспондентом, только один раз заходил к нам в редакцию, помогая распространять нашу газету. Мы только собирались   сотрудничать с ним, зная от его мамы, что он хорошо рисует. Теперь мы и сами это знаем, потому что после похорон мы сидели в его комнате и смотрели Илюшины рисунки. Он, действительно, мог быть нашим художником. Его природа наделила этим талантом.  Илюша занимался в художественной школе. Он тщательно делал эскизы, вырисовывая все детали кораблей (это была его любимая тема) и досконально изучал историю русского флота, указывая все параметры судов, кто и когда ими командовал. А еще он любил автодело. И в этом тоже преуспел – один из немногих имел отличную оценку.

Учителя и одноклассники вспоминают об Илюше тепло и сердечно. Он не был пай-мальчиком, отличником, но был тем, кто составляет душу класса. Свои проблемы он старался решать сам. Так его учила мама. Поэтому, когда возникли сложности с английским, он отказался от услуг репетитора и решил доказать, что и сам сможет наверстать упущенное.

Впрочем, без этих всех достоинств, он был дорог маме и любим ею: Илюша был просто ее сыном, который, несмотря на свой детский возраст, был по-мужски заботливым и понимающим. Теперь его не стало, и мама говорит, что Илюшина смерть унесла с собой ее сердце.

Мы, сотрудники редакции, хорошо знаем Людмилу Борисовну Словеснову. Будучи психологом, она бескорыстно помогала нашим юнкорам, проводя занятия в тренинговых группах, консультации с родителями. А еще она растила сына и беспокоилась о том, чтобы он умел выручить друга в трудную минуту. И эта пора настала.

Трагедия случилась в нескольких метрах от дома Илюши. Прямо из окон дома виден пруд. Его постоянно засыпают песком, но подводное течение создает глубокие котлованы. Зимой он притягивает ребят тонкой коркой льда. Пруд обрамлен беспорядочными земляными нагромождениями, с одного из них шестеро мальчишек соскользнули. Четверо спаслись, а двое – Стасик, одиннадцати лет, и Илюша, как ни пытались, не смогли выбраться. Причем, Илюша до последнего старался помочь Стасику. Только через день их подняли со дна пруда.

Когда я рассказывала эту страшную историю одной маленькой девочке, она с детской непосредственностью спросила: «Почему, почему же эту яму никто не засыплет?» А в самом деле, почему? Наверное, по той же причине, почему и остальные районы города перерыты, неухожены. Да и  более того, человеческая жизнь, по большому счету оказывается дорога только близким людям.  Государственным деятелям важнее застолбить себе теплое местечко и о каждом из нас вспоминают только во время предвыборных марафонов.

Вот так и ходят жизнь и смерть рядышком.

Газета «Новая улица», 6 декабря 1995 г.

* * *

40 дней мы жили вчетвером: Ольга, я, кот и пес. Отец Ольги и Илюши свое горе где-то переживал по-своему. Мы делали ремонт, а вечером оплакивали Илюшу, вновь прощаясь с ним… «Жертва вечерняя»…

16 декабря, в день рождения Ольги, к ней пришли подруги – поздравить ее и погоревать. 20 декабря, в день моего рождения, мы ушли из дома, а когда вернулись ,возле нашей двери были цветы. К Новому году мы украсили Илюшину обитель сосновыми ветками и елочными игрушками.

Было две заботы: ремонт, и чтобы снег лежал как можно дольше. Снег растаял только в апреле.

На 39-й день приехала моя мама. А я металась по квартире, страдая от бессилия, невозможности помочь сыну выдержать свой экзамен. Он его выдержал.

БОГОМ СУЖДЕННОЕ

ПОМИНАЛЬНОЕ

40 дней назад у друга нашей газеты, психолога Людмилы Словесновой, случилось большое несчастье – трагически погиб ее 15-летний сын Илья.

Тогда, в начале декабря, история о двух утонувших мальчиках, обошла страницы многих газет. Но жизнь суетна, и уже другие трагедии и сенсации потрясают страницы изданий и наше воображение… Но что-то же остается?

Остается не только горе и память в душах родных. Остается какой-то смысл для нас. Сегодня, в сороковой день со дня гибели своего сына, Людмила попросила слова.

Мы печатаем ее исповедь не просто из расположения к несчастью друга. На наш взгляд, слова человека, взвалившего на себя груз такой потери, сегодня нужны очень многим. Ведь потерь в нашей жизни сегодня больше чем достаточно…

В ПОСЛЕДНЕЕ время мне часто вспоминается одна старая песня. Она венчальная, но как будто о том, что случилось.

Вьюн над водой расстилается

Парень молодой, парень молодой дожидается

«выдайте вы мне, выдайте вы мне

Богом сужденное»…

…Сейчас хожу, наталкиваюсь на какие-то приметы и думаю, что когда-то они имели для меня свой смысл. Теперь значение имеет только одно: жизненный путь моего сына закончился…

Был этот путь коротким, всего пятнадцать с небольшим лет… Чем больше проходит времени, тем яснее становится жестокая истина, значение слов – «никогда», «никогда не вернуть» 2 декабря и не изменить того, что произошло…

И чем больше проходит времени, тем яснее другая истина: самое тяжелое учение – это учиться жить без самого близкого человека, без любимого сына. Эта учеба – самая страшная.

И чем больше проходит времени, тем яснее еще одна истина: наш любимый, мой любимый сын, ушел внезапно, трагически.

Он понимает, как мне сейчас тяжело. И всю ответственность он взял на себя: теперь он отвечает за меня. И тревожится – как я когда-то тревожилась за него.

 Он дает волю моим рукам, охраняет четкость моей мысли. И самое главное – дает мне силу жить, хранит меня.

В ПОСЛЕДНИЙ момент своей жизни он победил страх. Он все время боролся с ним. Я узнавала вдруг, что он то забирался на водонапорную башню, чтобы преодолеть страх, то лазил по крышам. И, наконец, победил. Но заплатил за эту победу очень дорого.

И у меня теперь тоже нет никакого страха. Он победил его – поэтому и у меня его нет, а есть только цель и смысл: сохранить память о сыне и сделать все, чтобы жизнь моих близких  стала красивой и долгой. А память о сыне – светлой и чистой. Такой, как  он сам…

Провожать его многие пришли – взрослые люди, дети. Запомнились мне слова: «Мальчик прожил всего 15 лет, а оставил после себя столько чистоты и света, сколько не оставляют после себя многие взрослые люди».

ЕЩЕ ОДНА ИСТИНА, которую я постигла: вещи переживают своих хозяев.

Остались любимые его модельки автомобилей, которыми он мог играть часами. Модели кораблей, которые собирал он сам.. И самое главное – остались его рисунка: эскизы, живописные работы и его любимые корабли…

Он угадал мою детскую мечту в детстве я мечтала о море. Он тоже мечтал стать моряком. Знал историю русского флота, судьбу каждого корабля. Смешно покажется: лютую ненависть к японцам испытывал за то, что погубили Тихоокеанскую эскадру. Даже часы японские, которые ему подарили на день рождения, не носил. Японские  ведь… Переигрывал в своем воображении Цусимское сражение – и Макаров, Рожественский оставались в нем живы… И русский флот тоже был цел… Не успел прочитать «Цусиму», только «Порт-Артур» - теперь моя задача сделать это за него…

В этом году у Илюши появилась еще одна страсть – к машинам. Последняя неделя была полна у него радости – как будто  жизнь  решила под конец выдать ему много приятных моментов. Один из них: примчался из школы, с занятий в УПК, и взахлеб рассказывал, как водил машину на тренажере. Сначала «ехал» острожно, а потом рпзвил скрость до 120…

ИЛЮША УМЕЛ РАДОВАТЬСЯ, благодушно воспринимал все хорошее, что происходило в его жизни. Он, действительно ,был чист, открыт душой.

Решил стать шофером. А незадолго до случившегося вдруг спросил: «Мама, а мог бы я стать психологом?» - «Почему бы нет? Мальчик интуитивный. И слова всегда находишь правильные, четкие…» Он всегда знал, что сказать.

ОЧЕНЬ СИЛЬНО повзрослел за последний год. Вырос, окреп. И душой повзрослел. Я ему часто рассказывала об Эриксоне, американском психотерапевте – о том, как он на своих взрослеющих детей перекладывал ответственность за какие-то дела. И если кто-то забывал о своих обязанностях, то он напоминал о них весьма своеобразно: порой будил по ночам и заставлял выносить мусор…

В один из вечеров на последней неделе, часов в десять, когда Илюша собирался спать, вдруг посмотрел на мусорное ведро: вынести мусор сейчас или завтра?... И сам себя одернул: «Надо сейчас вынести»… Я его спросила: «Илюша, ты, вроде как взрослеешь? Или боишься, что ночью разбужу?..» Он ответил: «Не то и не другое…»

Я думаю, у каждого человека есть предчувствие своей смерти, пусть даже такой внезапной. Сын ушел, не оставив после себя никаких недоделанных, грязных дел…

Еще одна мысль приходи ко мне сейчас: смерть и жизнь – это одно. Для меня сейчас нет слов «потом» или «завтра» - есть слова «сейчас» и «сегодня». Потому что «потом» и «завтра» может не быть.

СУЖДЕНА   ему была морская гибель. У каждого моряка – своя вода. Не Балтийское, не Баренцево море… Вода – везде вода. И ушел он молча, 15-летний капитан…

Горжусь я тем, что, не задумываясь, бросился спасать. Гордость  - и скорбь. Очень большая скорбь.

Я теперь знаю, что большей силы, чем сила горя, нет.

Правда, сила моя и от того, что часть ее – сила сына. Я ношу его силу, как женщина девять месяцев носит под сердцем своего ребенка. Только я буду носить ее до конца своих дней.

ОЧЕНЬ МНОГО  было разных мыслей в эти дни. В том числе о своей работе. Возникло желание отказаться от нее и заняться чем-то другим. Но Илюшин вопрос, незадолго до смерти, об этой профессии сегодня воспринимается иначе: как будто он пытался укрепить меня на моем пути…

И работать я буду. И если вы в отчаянии и если силы оставили вас, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь.

…А Илюша – это помощь моя. Он – моя мудрость и моя сила.

НЕЗАДОЛГО до 2 декабря Илюша сочинил притчу. Я даже записала ее тогда в записную книжку, чтобы не забыть.

«На дереве, кое-как взгромоздясь, сидел человек. Это был философ и поэт. И говорил, и кричал он – но никто на него внимания не обращал. Пока он не упал».

Эта притча – как будто свидетельство провидения. Но понимаешь это слишком поздно. Как часто и слишком поздно осознаешь ценность человеческой жизни.

Газета «Миг»

В первый год жизни без него для меня не стало ничего невозможного, удавалось все, что я задумывала. Но как я тосковала без него. И до сих пор тоскую. Когда особенно тяжко, прошу помощи у Девы Марии – она знает, что значит терять сына.

УТРАТА

Доводилось ли вам по воле случая оказаться на поминках незнакомого человека? И по рассказам других представлять себе его мир? И в какой-то момент вдруг ощутить горечь от того, что не встретился с ним при жизни, почувствовать, как он вам духовно близок и как велика для вас боль этой, еще час назад неведомой утраты? И  нахлынут воспоминания о собственных потерях. И прольется такая щемящая нежность к ближним, и вместе с тем ощутишь такую свою беспомощность – избавить их от ударов судьбы.

Остается только одно – любить их, любить.

Собравшихся в тот декабрьский вечер в зале Детской картинной галереи объединила память о пятнадцатилетнем мальчике Илюше Словеснове. Он не был студийцем галереи, но именно туда обратилась его мама за помощью в день годовщины гибели сына… праздник, посвященный 300-летию Российского флота. Кстати, по странному стечению обстоятельств директор галереи Е.В. Олова свою первую юношескую награду получила за картину «Морской бой». Илья грезил о море и мечтал стать моряком. «Морская болезнь» передалась по наследству: от деда и дяди. Он знал всю историю Российского флота: названия кораблей, имена адмиралов, даты сражений и корабельные снасти. Корабли он строил, лепил, рисовал…

 Приглашенные из клуба юных моряков мальчишки в наглаженной парадной форме олицетворяли в тот вечер его несбывшуюся мечту. Волнуясь, рассказывали они о судьбе первого русского корабля «Орел», а символике Андреевского флага, о великих сражениях. Илья тоже мог бы перечислить табу «морских волков»: не поднимать руки на чаек и альбатросов, не выходить в море в пятницу, особенно тринадцатого, и не прикуривать третьим от одной спички.

«Аллилуйя!» - звучал Рахманинов и Бортнянский в исполнении филармонической капеллы под руководством В.И. Примака – крестного Илюши.

И внимающих божественным звукам объединяла уже духовно-родственная связь. Потом воссиял безгрешных мир детства в песенке на музыку из «Детского альбома» Чайковского: «Утро нового дня».

«Мальчик мой», - дрогнули губы хрупкой женщины, вдруг так явственно ощутившей незримое присутствие сына – легким дуновением в этом согретом легкой печалью зале. Людмила Борисовна Словеснова – известный в городе психолог. К ней идут те, кому однажды стало трудно жить. Среди них были «афганцы», «чеченцы», трудные подростки, осиротевшие солдатские матери.  И вот теперь ей самой – эта неизбываная душевная мука. Пережитое не облегчило ей работу с теми, кто перенес подобное, и не дало ей большего права помогать им в минуты душевного смятения. Это право дают ей сами люди, обращаясь именно к ней. Исходя из собственного опыта, она знает, как ценно участие того, кто знаком с этим не понаслышке…

БЕСЕДА с Людмилой Словесновой – это не только анализ психолога-профессионала, но и исповедь материнского сердца.

Американские ученые установили, что потеря любимого человека вызывает в оставшемся изменения даже на  уровне физиологии: меняется состав крови, обмен веществ… Мы же говорим о том, что «он умер и часть моей души умерла вместе с ним». И особенно тяжело, когда смерть внезапная, преждевременная, трагическая. Что же происходит с душой человека в моменты горя?

- Это действительно очень важно знать и для того, кто пережил, и для того, кто силой обстоятельств оказался рядом. Потому что и тем и другим – трудно. С течением жизни человек меняется, но самые большие изменения происходят именно в момент утрат. Это даже внешне как будто совершенно разные люди – до и после: меняется выражение лица, глаз, походка, образ мыслей… Первый, самый страшный момент – шоковое состояние, когда ничего не понимаешь, нет ни слез, ни крика, ни стенаний, не чувствуешь боли, и слова произносишь какие-то обычные – «не может быть».  И такая странность находит, будто все это не с тобой, а где-то там, а ты вообще непонятно, как сюда попал – теряется ощущение реальности. И в этом состоянии наблюдаются два совершенно разных явления. Либо чувствуешь внезапный необыкновенный приток энергии и способность совершить невозможное в другом состоянии действие. Либо – резкая слабость, когда не в состоянии шевельнуться, люди раздражают, хочется лечь ничком и никого не видеть. Это может присутствовать в одном человеке. Невозможность нормально реагировать на происходящее – как раз и есть нормальная реакция. Именно таким образом психика спасается в первый момент, закрываясь для чувств: дав выход физической силе, либо полностью ее отняв.

Потом начинается еще более страшное – реакция после действия: проходит шок, происходит осознание горя. Все, это произошло. И ничего не изменить. И тогда берут свое чувства и эмоции, причем, разные, в том числе самые страшные, глубокие, и середины в переживаниях нет. В обыденной нашей эмоциональной жизни мы обычно одинаковы и уравновешенны: чуть лучше, чуть хуже настроение.  В состоянии острого горя чувства доведены до предела. И это могут быть очень мощные проявления гнева, обиды, агрессии, отчаяния, злобы. Особенно когда слышишь попытки мотивировать случившееся: это во благо и во спасение того потеряли, что Бог забрал, предвидя – ему сложнее будет жить на этом свете. Вполне возможно, что так и есть, не знаю. Но люди не понимают, кому и когда они это говорят… И  тогда агрессия обрушивается и на них, и на Бога: где же твое могущество, Господи, если ты знал, но  не помог ему  преодолеть трудности, а  лишил жизни? И тут возникает самая большая сложность в общении тех, кто переживает и оказавшихся рядом. Выясняется, что рядом может быть не всякий. Утешения типа «не плачь, ему там лучше» на деле есть непризнание твоего права на горе, твоих чувств, какими бы яростными и черными они ни были. И лично для меня это было дополнительным потрясением – неприятие прежде родственными мне по духу людьми моего поведения именно с таким агрессивным проявлением чувств. Происходит разлом жизни на «до» и «после», и из той жизни в эту переходят не все, к кому тяготел душой…

И что же с этими чувствами делать: обуздывать лекарствами или усилием воли? Или они сами сойдут на нет?

- Необходимо  признать эти чувства, какими бы разрушительными, ужасными, грубыми, неправильными они ни  были. В психотерапии на это существует диагноз – «острая ситуативная реакция», все, и никаких оценок. Чувства должны быть выпущены, поскольку обладают невиданной, в том числе и разрушительной, энергией. И, если их искусственно подавлять, они сожгут душу начисто. Нужно позволить себе все: кричать, вопить, рыдать, бить кулаками в стену…  

Интенсивность такого проявления горя будет снижаться: пик не может держаться долго. Но боль и горе никуда не денутся. Другое дело, что люди боятся: если перестанем внешне проявлять страдание, это будет как забвение, недостаточное проявление нашей любви к ушедшему. Ничего подобного. В мире много иллюзий: любовь, привязанность, счастье – они проходят. Одно лишь горе неизбывно, остается с тобой навсегда. Потому что горе – это ты сам. А от себя никуда не уйти… Горе усиливается, и чувство вины тоже. Особенно когда представляешь дорогого тебе человека в его неутешных минутах, когда был он обижен. И даже если он был утешен, прощен, обласкан тобой или другим, вспоминаются лишь ему причиненные обиды,  а не свои.

Насколько соответствуют состоянию утраты ритуальные действия?

- Смерть всегда вызывала страх, и человек стремился украсить ее лик. Наши ритуалы – одни из тактичных, поэтому сохраняются исстари по сей день. И на разных уровнях знание о них имеет каждый из нас. Отпевание, прощание с домом, оплакивание, обедня, дни поминовения, годовщины – все это помогает настроиться душе на болезненный акт прощания, приучения себя к необратимости происходящего, дает оставшимся перспективу жизни.

Люди никогда не готовы к горю и не знают, как вести себя. Чувствуют они одно, а обстоятельства ставят их перед необходимостью жить и работать. В итоге с течением времени наступает момент, когда человек остается один на один со своим горем…

- Горем нельзя ни с кем поделиться. Это просто невозможно. Другому невозможно переживать так, как это делаешь ты. И тут важно, чтобы рядом был очень чистый, устойчивый и очень близкий тебе человек. Любой другой может быть просто раздавлен, потому что к этому подключаются пока не познанные силы. Человек в горе – он абсолютно черен. И это нужно помнить, когда ты идешь к кому-то со своей бедой. Идти надо к тому, кто может либо искренне плакать и горевать вместе с тобой, либо сильно поддержать тебя другим способом. Это воспринимается уже не как жалость, а как сопереживание.

- Часто потеря сопряжена с поисками виноватого: в себе или в окружающих. И тогда человека сжигает ненависть, направленная на себя или на весь мир. Не редкость – случаи помешательства на почве потерь.

Что в процессе переживаний и в приступах горя норма, а что – симптомы заболевания?

- В таких случаях может произойти резкое нарушение адаптации. Человеку предстоит научиться жить без близкого человека, жить со своим страданием. Или он адаптируется и выработает какие-то способы, дающие ему возможность жить дальше. Или остается полная поглощенность случившимся и сосредоточенность на горе, не позволяющие ориентироваться на внешний мир. Помню случай, когда женщина, потеряв одну дочь, не могла нормально общаться со второй. Причем, она осознавала, что с ней происходит, но ничего не могла с собой поделать. Эта невозможность измениться, простить себя или других, переключиться на жизнь свою и близких – тревожный сигнал.

Но горе матери, потерявшей ребенка, неизбывно: потерян смысл жизни, оборвана ниточка в будущее… Об этом стихи: «Не приведи судьба, на склоне лней мне пережить родных своих детей…» За что цепляться?

- Я не берусь отвечать на этот вопрос. Есть такая притча: «Пожилая женщина обратилась к Будде с просьбой: «Верни мне сына, я вдова, и у меня больше не будет детей. Он был единственным ребенком, и с его жизнью   закончилась и моя жизнь». Будда сказал: «Нет ничего проще, только выполни мое условие – пойди в город и принеси три горсточки риса из дома, где никто и никогда не умирал». И женщина пошла с радостью и ожиданием, что выполнит это простое задание. Но к какому бы дому она ни подходила, ей отвечали, что у них когда-то кто-то умер. Так она ходила до самого вечера и, не найдя зерен, вернулась к Будде. И сказала: «Спасибо тебе Будда, за то, что не вернул мне сына, потому что, если бы ты его вернул, он вновь бы умер, а сейчас я знаю то, что сильнее смерти». Человеку нужно найти то, что сильнее смерти.

Утрата может стать обретением?

Наши близкие и любимые уходят не для того, чтобы мы вечно скорбели и загнивали душой. В уныние же повергает то, что с ними уходит и их удивительный мир. Но, если дать ему возможность продолжения в делах, мыслях и чувствах других людей, они остаются жить. Поэтому я устроила этот праздник годовщины… Как-то давно мы вместе смотрели американский фильма, показавшийся мне тогда лишь интересной фантазией. К так и не собравшемуся в отпуск за двадцать лет работы трудоголику-бизнесмену вдруг возвращается внезапно умершая месяц назад жена. Вернее, ее душа, видимая только ему. И она ведет его по жизни в самые трудные минуты, мирит с детьми, продает дом, отправляет, наконец-то в отпуск… Она уходит навсегда, когда удостоверяется, что муж твердо стоит на ногах, обрел душевное равновесие и способен жить сам… Я атеистка, но в том лишь смысле, что для меня весь мир материален, в том числе, и чувства. Я не думаю о вечном царстве Божием. Но я знаю, что мы с Ильей не расстались, я ощущаю его присутствие, незримую силу, соединенность с иным миром. Хотя и понимаю, что это иллюзия. Но как будто исчез потолок моих прежних представлений о бытии и открылась Вселенная в оба конца – жизни и смерти.

«Я никогда не видела Илью, только на фотографии. Но и встреча с ним при жизни не дала бы мне большего. Этот помин его души был признанием того, что и в малый отпущенный срок его жизнь состоялась. Дай Бог этого каждому из нас. И чтобы рядом оказался человек, силой своей любви способный подвести достойный итог именно нашей жизни и обессмертить нашу душу».

Лариса Бутримова, «Городские вести», 6 января 1997 г.

А Ольга ищет свое место в жизни. Мне очень хочется видеть это место достойным, и я всегда переживаю очень больно ее неудачи, но знаю, что поиск не бывает легким.

ВОЛГОГРАД, 2000 год.

2 декабря 2011 г. 16 лет жизни… Вчера мы с Варей выходили   из детского сада. Стемнело рано, и в небе висел серпик луны.

- Луна!  - радостно воскликнула моя Варвария, - я так люблю луну! А вон звездочка! Это Илюшина?

- Да, Илюшина. А вон твоя звездочка… а вон мамина… и папина… и Сережина… и бабулина… А там подружкины звездочки… и моя…

Так и шли мы домой, глядя на небо с нашими звездами…

Этот крейсер теперь на Илюшином памятнике

Сайт автора - http://psila.ru/ilia.html