Случай краткосрочной неоконченной терапии "Хождение по минному полю".

Началась эта история со звонка Саши: обратиться ко мне ему посоветовал кто-то из моих клиентов, порекомендовав меня, как хорошего специалиста. Едва представившись, Саша стал сбивчиво объяснять, в чем состоит суть его проблемы. Говорил он как-то скомкано, сильно торопясь, половину текста было сложно разобрать. Минут через 5 мне удалось вклиниться в паузу, и я предложила назначить встречу. Было определено время и день встречи, но меня не покидали сомнения в том, что клиент придет к назначенному времени. Это ощущение возникло из-за некоторой сумбурности нашего разговора, стихийности его рассказа и необходимости начать «выкладывать» волнующие проблемы прямо по телефону.

Сессия 1

Саша явился на встречу вовремя. Выглядел он каким-то потерянным, настороженным, встревоженным. Для начала я спросила, в чем заключается его запрос.

- Меня бросила девушка, и я хочу, во что бы то ни стало ее вернуть. Мне очень плохо, я не нахожу себе места, и не знаю, что буду делать без нее.

Я предложила Саше рассказать немного о себе. Возраст 27 лет, родился и вырос в небольшом белорусском городе, в Минск приехал работать строителем. Девушка его из другого города, они познакомились через Интернет.

Саша выдает небольшую порцию информации, после чего замолкает и вопросительно смотрит на меня. Я поддерживаю рассказ редкими уточняющими вопросами. Он ведет себя достаточно дистантно, поза напряженная, слова словно выдавливает из себя. Внешне выглядит так, будто не понимает, что он делает здесь, зачем со мной говорит. Я бы определила его вид как даже слегка надменный.

Интерпретирую это как защитный механизм, которым зачастую пользуюсь сама. Очевидно, что между нами нет доверия, но потребность получить помощь достаточно сильная, т.к. между звонком и приходом на терапию прошло около недели – ранее назначить встречу не удалось по причинам несовпадения наших графиков. Очевидно, что помощь Саше нужна, иначе бы он просто не пришел на терапию.

Предлагаю Саше задать мне вопросы, что даст возможность понять, с кем он имеет дело. На мой взгляд, этот способ мог дать возможность установить первичное доверие между нами. Саша эту идею поддержал с небольшой охотой, т.к. «пришел решать свои проблемы», сказал, что пока вопросов ко мне нет. Также расцениваю это как способ обозначить свои границы, своего рода защиту, пассивно-агрессивную. Этот ответ, поведение Саши, дали мне понять, что я, судя по всему, имею дело с травмированным человеком. Тем более что запрос на терапию – отвержение со стороны девушки.

Вся сессия прошла в преконтакте. Я делала большие усилия, чтобы оставаться внимательной и терпеливой. Я осознаю свою особенность: реагировать злостью и агрессией на пассивную агрессию со стороны других людей. В процессе я четко понимала, что именно происходит между нами: Саша всячески дистанцировался, не давал мне возможности приблизиться, на мои попытки сделать это отвечал довольно резкими вопросами, колкими взглядами. В конце встречи я чувствовала себя опустошенной, уставшей, обессиленной.

На этот счет у меня родилась метафора: я пыталась приблизиться к щенку с острыми зубками, чтобы полечить ему кровоточащую лапку. Но он вел себя очень агрессивно: кидался на меня, кусал, изворачивался. В итоге я, обессиленная и покусанная, оставила попытки, чтобы снова вернуться к этому через некоторое время.

Я рассказала клиенту о процессе терапии, о методах работы, об ответственности обеих сторон в процессе. Мы обсудили контракт, частоту встреч – 1 раз в неделю, договорились о правилах переноса встреч.

Я была удивлена тем, что Саша в конце сказал, что наша встреча ему помогла. Он смог рассказать мне о том, что его тревожит. Разговор со мной снял часть его напряжения. Клиент обозначил, что у него появилась надежда все исправить. Я сделала вывод, что моя терпеливая реакция в ответ на агрессивные действия помогла Саше поверить в то, что я способна оставаться рядом, принимать его, несмотря на то, что он «покусывал» меня. Для меня это был сигнал того, что я все сделала правильно. У меня уже неоднократно был опыт работы с такими людьми. Его я могу описать как самые сложные для меня случаи работы. До момента, как формируется доверие в паре терапевт-клиент, я чувствую себя крайне уставшей, как будто побитой. Как правило, достаточно «покусав» меня, клиент успокаивается и начинает делать шаги в сторону сближения. Сессия закончилась на 10 минут позже обозначенного времени.

Сессия 2

Саша пришел на 10 минут раньше, я отметила это и обозначила время окончания терапии.

Он снова выглядел отстраненным, рассказ был по-прежнему с большими паузами. Чувствовалось большое напряжение между нами. Я присматривалась к клиенту, была крайне осторожной, т.к. еще не наметила границы в отношениях. Одно я понимала наверняка: клиент предпринимает попытки контролировать процесс: приходит раньше обозначенного времени, затягивает время окончания, избегает отвечать на мои вопросы, говорит только о том, что считает нужным в настоящий момент. Я была готова встретиться с конфронтацией и сильным сопротивлением, работать в преконтакте еще некоторое время.

Саша стал рассказывать о своих попытках вернуть отношения с девушкой. Я делала усилия, чтобы оставаться в поле его рассказа. Он говорил сам для себя, не глядя на меня, делал выводы, констатировал факты. Энергия была очень низкой, у меня стала побаливать голова. Я не нашла ничего лучше, чем остановить Сашу и попросить рассказывать все это мне. Это была попытка хотя бы на минутку обратить его внимание на то, что я рядом, что готова слушать его и помочь в случае необходимости. Саша посмотрел на меня, а потом неожиданно стал рассказывать свою историю мне. Он смотрел на меня, в его речи появились обращения: «понимаешь», «представляешь» и т.д. Не могу сказать, что я ощутила в полной мере контакт, но в доли секунды это ощущение несколько раз проскакивало.

Для меня это было сигналом к тому, что достаточный уровень доверия для начала работы установлен.

- Я звоню ей каждый день, спрашиваю, как дела. Она разговаривает со мной так, как будто ей все равно. Огрызается, говорит: «Чего ты меня постоянно контролируешь»? А я понимаю, что-то здесь не так. Она неспроста так резко перестала нормально со мной разговаривать. У нее кто-то есть. Мне не дает это покоя.

Затем Саша рассказал о том, как сорвался с работы, взял отпуск, приехал к ней в город (я доехал за 2.5 часа около 400 км). Дело было в том, что его насторожил ответ мамы на вопрос, где Вика.

- Мама как-то замялась, сказала, что она гуляет. Где она гуляет в 9 вечера, если у нее экзамен завтра? Я решил все вопросы, взял отгулы, купил огромный букет и поехал к ней.

Я с интересом и каким-то страхом слушала Сашину историю. Энергия была высокой, и я напрягалась в ожидании развязки.

- Я так понял, она не очень рада была меня видеть. Во-первых, она была выпившей. Мне сказала, что пила пиво с подругой. Но мне так не показалось. Я много раз говорил ей, что мне не нравится, когда она пьет и курит, но она меня не послушалась. Потом она стала плакать и говорить, что не хочет меня видеть, что я достал своим контролем, что она еще не видела жизни, а я ее тут душу.

Саша остановился и выжидающе посмотрел на меня.

История вызвала во мне страх и большой внутренний протест, который возникает в случаях проявления насилия или навязывания чужой воли. Но Саша, очевидно, ждал моей реакции, и я решила осторожно ее озвучить, постаравшись не нарушить хрупкую возможность удерживаться в контакте с клиентом.

- Ты очень импульсивно рассказывал свою историю. Она вызвала во мне много реакций. В первую очередь какое-то опасение за тебя: что именно ты увидишь, когда приедешь, как поведет себя Вика, что произойдет в итоге. Меня несколько смутил твой поступок – очень импульсивный, резкий.

Я предпочла пока опустить часть, в которой у меня возникла злость по отношению к Саше в связи с его напором, который для меня походил на действия тирана. Именно с такими мужчинами я совершенно не умею выстраивать отношения. Они вызывают у меня моментальную агрессию и отвержение. Я прекрасно осознавала, что работа будет сложной и очень эмоционально затратной для меня.

- Почему она сказал, что я контролирую ее постоянно? Неужели она не понимает, что я настолько сильно люблю ее, что готов приехать за 400 км, чтобы подарить ей цветы?

В этом вопросе для меня очевидным было рассогласование между оценкой Саши своих действий и реакции на них Вики. Ее реакция, скорее, напоминала мою – похоже, она испугалась, а затем отвергла Сашу. Также очевидным было то, что необходимо больше узнать про Personality клиента – про его представления о себе. Также я планировала больше узнать про его понимание отношений и представления о желаемом союзе.

Я сказала Саше в ответ на его вопрос, что женщины чувствительнее мужчин, и иногда воспринимают заботу и опеку как контроль. Я пояснила также, что на данном этапе пока недостаточно хорошо знаю про их отношения, поэтому не могу делать какие-то полноценные заключения и выводы. Этот ответ Сашу удовлетворил. Для него было важно делиться, выражать свои чувства в рассказе, и пока каких-то ответов и анализа от меня он не требовал.

За 5 минут до окончания сессии я сказала, что пора подводить итоги. Саша сразу вспомнил что-то, о чем ему непременно нужно было мне рассказать. Начался новый виток истории, через 5 минут я вынуждена была остановить его, т.к. для меня было важно соблюсти границы сессии. На подведение итогов не хватило времени, и Саша обозначил, что еще не все мне рассказал, но я остановила процесс.

Сессия 3

На сессию клиент опоздал минут на 10 – пробки на дорогах. Я для себя этот момент отметила.

Саша сказал, что устал уже от ситуации, которая происходит у него с девушкой и не знает, что можно теперь обсуждать. Ему по-прежнему плохо, настроение подавленное. Описывает свое состояние: все время думаю о ней, что она себе кого-то нашла, плохо сплю, почти не ем, я все время злой какой-то, ни с кем не хочу разговаривать и общаться. Она не хочет со мной говорить, сказала, что нужно взять паузу. Когда будет снова готова общаться, даст знать.

Он замолкает после этого текста и смотрит в пол. Я выдерживаю паузу и спрашиваю, чем я могу быть сегодня полезна для него.

- Я хочу, чтобы мне стало легче, я уже устал жить, как зверь в клетке.

Запрос неясен, я пробую прояснить запрос.

- Ты хочешь поговорить о ваших отношениях?

- Я хочу чего угодно, только чтобы стало легче.

Предлагаю Саше рассказать о том, как развивались отношения.

На мой взгляд, возвращение к воспоминаниям может помочь снять напряжение, в котором пребывает клиент, помочь погрузиться в поле анализа ситуации, прояснить некоторые моменты, в том числе и для меня. Я по-прежнему предельно осторожна, стараюсь сохранять хрупкий баланс в наших отношениях для собственной безопасности и для сохранения начавшего устанавливаться доверия.

Саша рассказывает о моменте их знакомства, о периоде ухаживания, знаках внимания, в эти моменты он начинает постепенно расслабляться, а затем на его лице проявляется боль. Воспоминания о некоторых моментах даются ему с трудом, он стискивает зубы, но продолжает. Я не останавливаю рассказ, внимательно слушаю, глядя на Сашу. В некоторые моменты есть ощущение, что он отсутствует, но иногда я четко ловлю его взгляд и понимаю, что он говорит именно мне. Затем Саша спрашивает, что я обо всем этом думаю.

- Думаю о том, что твои чувства довольно сильные, что ты планировал развивать отношения, но что-то пошло не так, и теперь тебе больно, ты стараешься все исправить.

- Да, только ничего не получается. Почему так случилось, ты можешь мне сказать? Ты же должна видеть ситуацию со своей стороны.

- Пока я вижу ее несколько односторонне. Ты можешь рассказать мне про Вику? Какая она, сколько ей лет, чем она занимается? Мне нужно лучше понять про нее, чтобы сделать какие-то выводы.

Саша рассказывает, что Вике 18 лет, она студентка, красивая, но глупенькая еще.

- Она совсем еще ребенок, не знает жизни. Поэтому я не хочу, чтобы она пила и курила, чтобы шлялась по ночам. А она считает, что я ее контролирую, не даю ей жить, как она говорит. Какая это жизнь? Тупые подружки, которые бухают и курят? И она с ними? А тут я со своей заботой не даю ей стать такой же дурой, как подружки.

Он говорит эмоционально, предполагаю, что злится, но о злости не упоминает. Тема поведения Вики для него очень заряженная, вызывает много эмоций, которые Саша не обозначает.

Я акцентирую внимание Саши на разницу в возрасте между ним и Викой:

- Тебе 27, ей 18. Вы находитесь на разных этапах жизненного пути. Вика еще отчасти ребенок, и ты рассматриваешь ее поведение и поступки с позиции взрослого самостоятельного мужчины, с позиции человека 27 лет.

Я предлагаю Саше вспомнить и описать себя в 18 лет с целью поработать с функцией Personality.

Мой вопрос вызывает смущение, Саша кратко описывает себя как малолетку, который еще представления не имел о том, что будет делать дальше, чего хочет. Затем он сказал то, чего я никак не ожидала услышать, и это позволило терапии развиваться в совершенно новом ракурсе.

- В 19 лет я женился. Но мы развелись через год.

Прошу Сашу подробнее рассказать об этой истории, чувствую, что в этот момент происходит то, что перевернет весь процесс терапии.

Жена была старше Саши на 2 года, он влюбился «как мальчик», готов все был сделать для любимой – отказался от поступления в институт, чтобы работать и обеспечивать семью. Они жили в общежитии, которое «выбил» для них отец жены. Саша души не чаял в своей супруге, но она очень любила повеселиться, от чего, в итоге, развалился их брак.

Прошу пояснить, что Саша имеет в виду.

- Она ничего не делала по дому: не готовила, не убирала, не стирала. Все это делал я, чтобы доказать ей, как сильно я ее люблю. Я старался заработать как можно больше, брал дополнительные смены. «Добрался»… Однажды я летел, как на крыльях, домой к любимой жене, раньше возвращался. Прихожу, а она в постели с каким-то мужиком.

В этот момент я словила себя на мысли, что когда он рассказывал, как мчался к Вике, я ожидала услышать что-то подобное. Это дало мне возможность думать, что Саша стремится к повторению травмирующей ситуации. Вероятно, выбор Вики в качестве своей партнерши также неслучаен. Судя по всему, она чем-то напоминает его бывшую жену.

Рассказа Саши вызвал во мне сильную реакцию: удивление, гнев, страх, злость, обиду и боль. Я сказала о своих чувствах Саше.

- Я рад, что ты меня понимаешь. Тебя когда-нибудь кто-нибудь бросал?

- Да, мне пришлось пережить то, о чем ты рассказывал, поэтому я уверена, что понимаю тебя.

Мне непросто было признаваться в том, что я пережила подобную ситуацию, но это помогло нам с Сашей сблизиться. Физически ощущалось, что напряжение между нами ослабло, его взгляд смягчился, Саша больше не выглядел одиноким и несчастным.

Так как время сессии подходило к концу, я подвела итоги.

- Сегодня нам удалось продвинуться в установлении доверия между нами. То, о чем ты рассказа, было очень личным. Для меня имеет большое значение, что ты смог рассказать об этом.

- Я тоже благодарен тебе, что ты сказала о себе. Теперь я понимаю, что ты можешь ощущать, что со мной происходит.

- Я уверена, что история твоего брака поможет нам продвинуться дальше в осознавании того, как ты строишь свои отношения и поможет работать в направлении дальнейших изменений.

Сессия 4

Откат назад. Движение по кругу. Саша снова и снова рассказывает мне о своих переживаниях, но между нами не устанавливается контакт. Мне сложно удерживать внимание, я начинаю зевать и засыпать. Несколько раз пытаюсь вернуть клиента в поле «Здесь и сейчас», но он дефлексирует. Сопротивление очень высокое. Связываю это с работой на предыдущей сессии. Вероятно, достигнутый уровень самораскрытия, был воспринят как небезопасный. «Хождение по кругу» воспринимаю как попытку снова оказаться в зоне комфорта, где не так больно. Несколько раз пробую спросить, чего Саша хочет от меня. Говорит, что ему просто нужно снять напряжение, говорить о том, что происходит.

Примерно в середине сессии, когда мое внимание совершенно перестало концентрироваться на рассказе клиента, я сделала попытку конфронтации:

- Саша, я понимаю, что происходит. Ты не хочешь говорить о том, что тебя действительно волнует потому, что тебе больно?

- Я не думал об этом.

- То, о чем ты говоришь, безусловно, волнует тебя и тревожит, но ты говоришь безэмоционально, перечисляешь факты, о которых ты уже рассказывал. Точно ли это то, что необходимо сейчас?

- Я не знаю. Я вообще уже не понимаю, чего хочу.

- В прошлый раз мы коснулись очень важной темы – отношений с твоей женой. В этой теме очень много ресурсов. Работая дальше с ней, я смогу помочь тебе разобраться с тем, что сейчас происходит.

- Я не понимаю, как это связано.

Улавливаю в позе клиента напряжение, он смотрит на меня настороженно, выглядит слегка раздраженным.

- Это связано напрямую. Если получится понять, что произошло тогда, мы сможем перенести это на нынешнюю ситуацию, я смогу помочь тебе разобраться.

- Не уверен.

Чувствую физически, как Саша закрывается, уходит из контакта.

- Работать с этой темой или нет – твой выбор. Я не стану настаивать. Но я уверена, что для того, чтобы произошли изменения, нужно предпринять усилие и даже пройти через боль.

Далее я объяснила Саше механизм формирования психической травмы и типичное поведение травматика – возврат и застревание в поле травмирующей ситуации.

Саша слушал, глядя на меня, настороженно, но заинтересованно.

- Я не уверен, что готов пережить все это еще раз.

- Но ты снова и снова переживаешь ситуацию отвержения, в которой оказался сейчас. Ты мне много раз рассказываешь об отвержении тебя Викой, повторяя эпизоды. Ты снова и снова переживаешь свежую ситуацию, которая доставляет тебе немало боли. Но таким образом мы не можем двинуться с места, мы буксуем, и от этого тебе явно не становится лучше.

- Ок. Ты лучше знаешь, что делать. Я попробую.

Моя стратегия – поработать с Personality клиента, выявить его представления об образе желаемой партнерши. Я хотела, чтобы он сам смог понять, что его представления о том, какой он видит свою партнершу в идеале, не соответствуют реальности. Он выбирает легкомысленных в силу своего возраста или других причин девушек, неготовых к браку и прочным отношениям.

Я попросила охарактеризовать первую жену. Саша описал ее довольно емко и кратко. Затем я попросила рассказать про Вику. Саша говорил, подбирая слова, довольно скупо, вероятно, боясь обнаружить свои чувства.

Я отметила, что описания обеих девушек очень похожи. Обе нравятся Саше внешне, молоды, импульсивны, активны, поведение обеих не отличается сильной осознанностью, инфантильны.

Я сказала о своих наблюдениях Саше.

- Я вообще никогда не думаю о первой жене, тем более, мне никогда не приходило в голову сравнивать ее с Викой. Жена в прошлом, я дал себе обещание, что никогда больше не допущу повторения того ужаса.

- Ты говорил, что в браке очень серьезно относился к жене, испытывал сильные чувства, вкладывал много в семью.

- Да, так и было.

- К Вике ты тоже относишься очень серьезно, любишь ее, планируешь создать с ней семью.

- Именно так.

- Замечаешь сходство?

- Ну, да. Я однолюб, я не могу встречаться с девушкой просто так, для постели или еще чего. Если я люблю, то, конечно, это серьезно. По-другому и быть не может.

- Ты видишь что-то общее в этих двух девушках?

- Они абсолютно разные. Мне сложно сказать.

Я решаю рискнуть и провести параллели сама, чтобы дать возможность клиенту увидеть очевидное сходство.

- Из твоего описания становится очевидно, что обе твои избранницы молоды и не мотивированы, как ты, на создание семьи. Мне кажется, что обе они еще психологически не готовы к тому глубокому уровню отношений, который ты им предлагаешь.

Саша на несколько минут погрузился в молчание. По внешнему виду не было возможности понять, как он отреагировал на мои слова. Ответ его был резким и очень эмоциональным. Он подался корпусом вперед, голос звучал громко и резко.

- А ты права, они вообще не думают об этом. Им бы только бухать, гулять и развлекаться.

Мои слова вызвали сильную реакцию клиента. Я спросила, какие чувства он испытывает сейчас.

- Я очень сильно злюсь.

Саша просидел в молчании до конца сессии. Я не задавала вопросов, т.к. решила, что ему требуется время на ассимиляцию. Я спросила, как он себя чувствует, когда до конца оставалось 2 минуты.

- Я злюсь. Я так и знал, что как только начну говорить о первой жене, разозлюсь.

- Я уверена, что сегодня произошло кое-что важное. Мы начали двигаться в верном направлении. Тебе нужно время, чтобы обдумать то, что произошло сегодня.

***

Следующая сессия была назначена через неделю, но Саша позвонил и попросил ее перенести, ссылаясь на загруженность на работе. Я допускала, что имеет место сопротивление, т.к. с прошлой встречи Саша ушел с сильным чувством злости. Я согласилась на перенос, оговорив, что для меня выбранное время нетипично, и если возникнут непреодолимые сложности, накануне я позвоню. Мы четко оговорили, что в случае необходимости я смогу позвонить и перенести встречу, т.к. я предполагала, что она может не состояться по ряду причин. Так и вышло. За 1.5 суток до назначенной встречи я вынуждена ее отменить. Звоню клиенту весь день, затем половину следующего, он не снимает трубку. Не сумев связаться с ним, я пребываю в тревоге, но отменить встречу вынуждена, поэтому не прихожу в офис к назначенному времени. Через 30 минут после предполагаемого времени нашей встречи, раздается звонок. Саша сообщает, что пришел на терапию, и интересуется, почему я задерживаюсь. Я объясняю ситуацию и спрашиваю, почему он не отвечал на мои звонки. Саша отвечает, что «не слышал» и просит назначить встречу как можно быстрее, поясняя, что кое-что случилось, и ему нужно со мной поговорить. Встречу назначаю назавтра.

Судя по всему, имело место сильное сопротивление клиента, если он перенес предыдущую встречу, а потом не слышал моих звонков в кол-ве примерно 20 штук. Его появление в моем офисе к обозначенному времени меня удивило. Я была готова к тому, что он вообще больше не придет. Решаю обязательно обсудить с ним происходящее завтра при встрече.

Сессия 5

Начали с того, что обсудили вчерашнюю несостоявшуюся встречу. Я извинилась, рассказав про обстоятельства, вынудившие меня ее отменить. Саша отреагировал спокойно и поведал какую-то странную историю про забытый дома телефон и неуслышанные звонки. Я решила не заострять на этом моменте внимания, т.к. клиент был сильно возбужден и спешил рассказать о том, что произошло.

После прошлой встречи он не находил себе места, метался по квартире, не смог спать, есть и решил предпринять очередную попытку примирения. Он купил обручальное кольцо, цветы и отправился без предупреждения к Вике. Девушка встретила его нерадостно, стала говорить о том, что просила дать ей время, не приезжать и т.д. Тогда Саша вручил ей цветы, стал на одно колено и стал просить Вику стать его женой. Вика отказала ему моментально и решительно. Она сказала, что никогда не сможет быть с ним, решение принято, ей нужно учиться, вся жизнь впереди, и замуж пока она не собирается. Саша достал ее своим контролем и дурацкими приездами. Затем Вика попросила его уйти.

Саша замолчав, окончив свой рассказ. Через пару минут я решила задать вопрос о его состоянии.

- Хреново мне.

- Что именно ты имеешь ввиду?

- Мне плохо.

- Чем я могу тебе помочь?

- Скажи мне, это конец?

Меня удивил этот вопрос, т.к. для меня было очевидным еще раньше, что у их отношений нет будущего. К тому же в его рассказе несколько раз прозвучало твердое «нет», сказанное Викой.

- Ты хочешь честный ответ?

- Да.

Я ощущала злость на Сашу в тот момент. Так я реагировала на его упрямство, настырность, граничащую с тупостью, и невозможность осознать очевидное. Меня злило то, что работа, проделанная на предыдущей сессии, не дала никакого результата. Предполагалось, что он хотя бы задумается, что не так в его отношениях в целом, и, в частности, в партнершах, которых он выбирает. Вместо этого он просто «топчется по граблям» и предлагает девушке, его откровенно отвергнувшей, вступить с ним в брак. Мои чувства по отношению к Саше придали решимости, и я ответила настолько честно, насколько могла.

- Это не просто конец. Это окончательный, бесповоротный и единственно возможный финал.

- Почему?                                                                                                                

- Потому, что ты выбираешь не тех женщин, кто готов к созданию семьи.

Саша молчит, смотрит на меня с недоверием. Я решаю не отступать и следовать далее выбранной стратегии.

- Ты когда-нибудь спрашивал Вику о том, готова ли она создать семью? О том, как она видит свое будущее? Чего хочет?

- А зачем? Неужели и так было непонятно, что я с ней не просто так?

- Знаешь, бывает так, что непонятно. Наверняка, она не умеет читать твои мысли, а ты, как оказалось, не можешь читать ее мысли. Поэтому и получилось то, что получилось. Такие серьезные решения стоит обсуждать, чтобы не оказалось, что у каждого из партнеров разные ожидания от отношений.

- Зачем она тогда встречалась со мной, принимала подарки, спала со мной?

- Я не знаю. Я – не Вика и не могу судить о том, что у нее в голове. Очевидно только то, что в ее планы не входит брак с тобой.

- Почему женщины так поступают?

- Если у женщины это первые отношения, она может просто наслаждаться процессом, быть заинтересованной, ей может льстить внимание мужчины. Так люди иногда получают опыт. Это не значит, что она относилась к тебе несерьезно. Возможно, она была влюблена, ей нравилось то, что происходит, но в какой-то момент все изменилось, и она сказала тебе, что не готова погружаться на следующий уровень.

Саша обдумывал мои слова молча. Было видно, что он в контакте со своими переживаниями, обдумывает сказанное мною.

- Что сейчас с тобой?

- Я ничего не понимаю. Почему все так? Ты думаешь не так, как я, они тоже…

- Люди не бывают одинаковыми. У всех нас есть свои мысли, потребности, желания. Чтобы понимать другого, нужно разговаривать, сообщать о своих желаниях, чувствах, потребностях. Тогда удастся избежать непонимания и прекратить отношения на стадии, когда еще не все серьезно. Люди или подходят друг другу или нет. И это становится понятным, если прояснять отношения.

- Я не люблю демагогию.

- Порою это необходимо, чтобы избежать боли.

У клиента ригидная функция Personality, его представления о мире четкие, жесткие и ограничены рамками чести и правильности. Это мне удалось понять из общения с ним на протяжении 5-ти сессий. Саша честный, прямой, безапеляционный и требует к себе того же.

Мне сложно работать с ним, т.к. я постоянно ловлю себя на осторожности. Боюсь обидеть его словами, спугнуть хрупкий контакт, возникающий между нами. Работа проходит по большей части в преконтакте. Контакт бывает недолгим, в моменты, когда мои слова достигают внутренних переживаний клиента. Осознавания, происходящие в процессе терапии, незначительны и касаются, главным образом, отличий в нашем понимании процессов. Он прислушивается к моим словам с недоверием, сказанное часто вызывает сомнение. Я чувствую, что как будто не попадаю глубоко.

Моя метафора происходящего: я на телесном уровне работаю со шрамом, бережно глажу струп. В месте, где он отслаивается от живой ткани (момент нашего контакта), клиенту становится больно, он отстраняется, и я убираю руку. Затем я снова начинаю поглаживать рубец, и так постоянно. Я как будто чувствую его боль, вместе с ним переживаю отчаяние, утрату, злость, неспособность что-то изменить, упрямое желание добиться своего и отрицание очевидного. Мои чувства приглушенные, я не ощущаю в полной мере эти переживания. Ощущение, что смотрю на них сквозь прозрачную стену и чувствую лишь отголоски. И это для меня свидетельство сильного подавления чувств клиентом. Я эмпатирую ему, испытывая к нему какое-то родственное чувство, одновременно с этим меня часто посещает злость из-за осознания тщетности и ненужности его попыток прогнуть ситуацию с Викой под себя. Мне хочется сделать для него то, что заставит его понять, что он идет неверным путем. Я симпатизирую его установкам, меня подкупает честность и прозрачность его намерений, и от этого мне хочется помочь ему избавиться от боли.

В конце сессии я спрашиваю о состоянии Саши.

- Мне плохо, но я справлюсь. Время закончилось.

Предлагаю назначить следующую встречу. Саша сообщает о своем желании оплатить вперед следующие 5 встреч. Проясняю, с чем связано его желание. Саша объясняет это удобством расчетов.

Я вижу в этом способ контролировать происходящее, еще предполагаю, что у клиента высокий уровень сопротивления, и предварительная оплата – способ гарантированно ходить на терапию. Соглашаюсь на его предложение, заранее предполагая, что эта сделка не решит вопрос с сопротивлением и контролем, рискую проверить.

Сессия 6

Саша снова просит перенести встречу, причем предлагает мне именно те дни, в которые, как мы ранее оговаривали с ним, у меня другие клиенты. Я не намерена менять свой график, чтобы угодить Саше, отстаиваю свои границы. Саша в переговорах чувствует себя очень уверенно, предлагает совсем позднее, неудобное время, поработать с ним в выходной. Я стою на своем: для меня важно не уступать, т.к. я отчетливо прослеживала изначально желание Саши контролировать наши отношения. Путем долгих переговоров достигается согласие, Саша соглашается на предложенное время с неохотой, несколько раз акцентируя мое внимание на том, сколько усилий ему необходимо будет для этого предпринять.

Начало дефлексивное. Клиент говорит на отстраненные темы, выглядит незаинтересованным. Расцениваю его поведение как пассивно-агрессивное, т.к. предполагаю, что мое отстаивание своего удобства вызвало в нем как минимум раздражение. Через 10 минут останавливаю «разговор ни о чем» вопросом:

- Почему ты перенес назначенное время встречи?

Саша явно не ожидал этого вопроса и выглядел так, будто его застали врасплох. Он стал невнятно сочинять историю, отличную от той, которую я услышала по телефону.

- Мне кажется, что ты не говоришь о чем-то важном. Я предполагаю, что для тебя намного комфортнее самому контролировать ситуацию: назначать встречи, переносить их.

- Почему мы говорим об этом?

- Потому, что я считаю важным обсудить то, что происходит между нами. Это неотъемлемая часть терапии – обсуждать отношения клиента и терапевта. Очень плохо, если в этих отношениях есть недосказанность, удерживаются какие-то чувства. Скрытое недовольство, невысказанные претензии приводят к разрушению отношений. К тому же, на основе анализа этих отношений можно проработать свои типичные способы построения любых других отношений. Ведь терапевтические отношения, имея свою специфику, схожи с любыми другими отношениями в жизни человека. Опыт, полученный в них, можно перенести на любые другие в своей жизни. К тому же, мне ты можешь говорить о своих чувствах прямо, я уверена, что смогу справиться с тем, что ты скажешь. Если меня что-то напугает, обидит, причинит дискомфорт, мы сможем обсудить это и разрешить.

Саша выдержал паузу, после чего сказал, что ему не понравилось то, как я не хотела соглашаться на его условия.

- Я плачу тебе деньги и считаю, что ходить к тебе могу в то время, в которое мне удобно. А в тот раз я должен был изменить все свои планы, чтобы встретиться с тобой. Меня это напрягло.

- Да, ты платишь мне за терапию и имеешь полное право на перенос встреч. Но мы с тобой при первой встрече обсуждали все условия, в том числе я акцентировала твое внимание на своем графике, обозначая дни, по которым могу с тобой работать. Ты сам отменил встречу, заставив меня изменить график, и то время, которое ты мне предлагал, не было удобным и возможным для меня.

Мое желание вступить в конфронтацию, было связано с необходимостью обозначить границы наших отношений, т.к. история клиента позволяла сделать вывод, что он часто нарушает границы других людей, считая себя вправе делать это. Мне показалось важным не игнорировать сопротивление, возникшее в начале сессии и выражающееся в дефлексии, т.к. я полагала, что такая реакция напрямую связана с переносом встречи. К тому же с самой первой сессии клиент предпринимал попытки контролировать время начала и окончания терапии. Именно в случае с этим клиентом и я постоянно обращала на такие действия свое внимание. И хотя многие из моих клиентов опаздывают на сессии, затягивают время, это не всегда вызывает такое пристальное мое внимание. Что позволило сделать вывод о важности данного феномена в контакте с Сашей.

- Я привык получать то, что хочу тогда, когда я этого хочу.

- Понимаю. Я тоже люблю порядок и очень уважаю свое личное пространство. В этом мы с тобой схожи.

Саша смотрел на меня с интересом, на лице играла ироничная ухмылка. Было ощущение, что он включился в соперничество, мол, кто кого?

- А ты всегда получаешь то, что хочешь?

- Почти всегда. То, что действительно хочу, получаю всегда.

Саша рассмеялся. Он выглядел заинтересованным и живым.

У меня было ощущение, что именно в этот момент он видел меня, оценивал, присматривался. Мне показалось, что инициированное мною прояснение дало толчок к возникновению у клиента интереса по отношению ко мне. Это был один из редких случаев, когда я чувствовала, что Саша видит перед собой не безликого терапевта, как функцию, а живого человека.

- А вот я, как видишь, не всегда добиваюсь того, чего хочу, – горько ухмыляется.

- Так бывает со всеми. Саша, я предлагаю прояснить еще раз, во избежание возникновения подобных ситуаций, правила назначения наших встреч и их переноса.

Я проговорила очень четко еще раз эти правила, убедилась, что Саша услышал их, и заручилась согласием впредь следовать им.

- Как у тебя все четко, уважаю, - Саша улыбался.

- О чем ты хочешь поговорить сегодня? Чем я могу быть полезна?

- Расскажи о себе. Мне интересно, как ты живешь.

- Насколько это важно для тебя сейчас? Не пытаешься ли ты таким образом избежать какой-то важной темы?

- А чем не тема? Ты же сказала, важно выстраивать наши отношения. Я про тебя практически ничего не знаю.

Я видела в его глазах интерес и вызов. Моим решением было поддержать этот интерес, удерживаясь от пространных рассуждений и рассказов о себе. Я спросила, что именно интересует Сашу и предложила задавать мне вопросы. Он действительно задал мне несколько вопросов, касающихся моей профессиональной деятельности (комментарий – какая ты умная!), личной жизни (да, тебе тоже пришлось несладко, наверное). Затем спросил, сложный ли он клиент. Как бывает обычно в таких случаях, я сказала ему, что он интересный, а сложно – это когда серьезные нарушения у человека или очень сильная травма – смерть близкого, когда клиент не разговаривает почти.

- Хорошо, что ты сказала мне про удержание чувств к терапевту. Когда ты стала говорить, я понял, что злился на тебя. Я всегда получаю то, что хочу. А ты не захотела сделать так, как я хотел. Я немного злился. Теперь уже не злюсь. Я понял, что тебя не так просто прогнуть под себя.

Для меня эта сессия была важной, т.к. я смогла выйти на новый виток отношений с клиентом, прояснить важные моменты, обозначить свои границы, тем самым избавилась от дискомфорта, который нарастал вследствие контролирующих действий Саши. Я оцениваю свою стратегию, как продуктивную на данном этапе терапии. Если бы я не инициировала прояснение отношений, мне стало бы тяжелее работать, удерживая раздражение и злость. Напряжение заметно ослабилось. По клиенту я видела, что он стал несколько иначе смотреть на меня, реагировать на мои слова. Рассматривала это как хороший признак, движение вперед.

Сессия 7

Саша пришел вовремя, начал с какой-то шутки. Я спросила, как дела, что нового? Саша стал говорить о том, что старается не думать о Вике, заниматься какими-то делами.

- Ты смирился с тем, что ваши отношения закончены?

- Не знаю. Иногда кажется, что да, иногда я не могу понять, как это все случилось и почему, начинаю думать, но обрываю себя.

- Чего хочешь сегодня?

- Я хочу поговорить о том, почему в моей жизни происходит так с девушками, как сделать так, чтобы это больше не повторялась.

Вижу в этом запросе хороший знак. Видимо, клиент находится на стадии принятия факта, что отношений больше не существует. Решаю попробовать прояснить ситуацию детства клиента, поработать с семейной историей.

- Расскажи мне о своей семье.

- Зачем?

- Это поможет мне понять, какие люди тебя окружали с детства, возможно, есть что-то важное в этом этапе твоей жизни, что приводит тебя к нынешней ситуации. Работа с семейной историей дает много информации для понимания процессов.

Саша рассказывает о семье как-то неохотно, безэмоционально, перечисляя факты. Родители живут в деревне, в семье 3 детей, все мальчики. Саша – самый младший из братьев. С родителями отношения дистантные, ни с одним из них нет близких доверительных отношений. Братья не очень успешны в жизни – у одного из них криминальное прошлое, непонятное настоящее. Второй брат пьет. Родители выполняли свои функции: одеть, накормить, но никогда не проявляли нежности и любви к детям. В их семье выражение чувств не приветствовалось, равно как и воспитательные беседы. За проступки наказывал физически отец, но явной жестокости к детям в семье не проявляли. Саша отмечает, что они с братьями «росли сами по себе», главное было – не доставлять неудобства родителям. Отношения с братьями не складывались с детства, Саша поясняет, что они все очень разные, ему неинтересны братья. Себя клиент не ассоциирует ни с кем из семьи, кроме матери. Мать описывает как тихую спокойную, кроткую женщину, которая никогда не перечила отцу, во всем ему подчинялась. Отец – человек довольно жесткий, «как сказал, так и будет». Решения о наказаниях принимал именно он. Самым большим наказанием было молчание отца. При совершении проступка ребенок наказывался отцовским бойкотом, который длился в зависимости от тяжести «преступления», либо физической поркой, что бывало нечасто и только в самых серьезных случаях. На вопрос про чувства к матери, Саша ответил, что любит маму, жалеет ее, старается жить так, чтобы мать гордилась им. Саша всегда ждал ее одобрения, похвалу, но никогда не получал, мать была скупа на эмоции. Теперь он знает, что за одного него матери не стыдно. Она никогда об этом не говорила, но это чувствуется, она более тепло относится к Саше по сравнению с его братьями.

Анализируя историю детства Саши, отмечаю, что он также неэмоционален, как его родители. От отца он унаследовал жесткие принципы, желание все контролировать и получать желаемое. От матери, судя по всему, досталась мягкость и способность «прогибаться», что очевидно в его отношениях с женщинами. Эти 2 родительские части, судя по всему, вступают в конфликт, и при всей кажущейся жесткости и принципиальности, в отношениях клиент ведет себя, как покладистая и на все согласная мать, желая при этом все контролировать и быть жестким, как отец. Крепкая семья, очевидно, - большая ценность для клиента. Не получив в своей семье любви, Саша рано женится, старается прилагать максимум усилий к тому, чтобы воссоздать желаемую картинку теплого семейного очага с любящей женщиной рядом.

Решаю работать с внутренней феноменологией клиента.

- Семья, которую ты хочешь иметь, похожа на ту, в которой ты рос?

- И да, и нет.

- Что бы ты взял в желаемый брак из твоей родительской семьи?

- Верность. Это самое важное. Мои родители никогда не изменяли друг другу. Воспитание детей. Нас с братьями воспитывали в строгости, отец считал, что нечего нюни распускать. Дети должны помогать родителям, уважать их, слово родителей для ребенка – закон.

- А что ты бы не стал переносить в свою семью?

- Сложно сказать.

- Какое значение имеет то, что я рассказал, для меня сейчас? Ты что-то можешь сказать?

- Я могу сказать, что ты взял черты обоих родителей и строишь свои отношения на основании примера родительской семьи. Твоя позиция в паре схожа с позицией как отца, так и матери.

- Очень интересно. В чем именно?

Делюсь с Сашей своими наблюдениями.

- Для меня слишком много информации. Буду думать над этим.

- Что из сказанного мной вызвало реакцию?

- Я не согласен, что готов подчиняться, как мать. Женщина обязана подчиняться мужчине, а не наоборот. Я не делал так.

- Ты говорил мне о том, что стирал, убирал, готовил, заботился о жене.

Саша сильно покраснел, отвел в сторону взгляд.

- Почему ты покраснел?

- По-твоему, я вел себя, как баба?

- Нет, ты вел себя, как мужчина, который любит свою жену и заботится о ней.

- И что из этого вышло?

Двигаться вперед было очень сложно, работа с ригидными представлениями о себе (Personality) шла малюсенькими шагами, я ощущала себя практически беспомощной. Я не представляла, как натолкнуть клиента на осознавание. Саша демонстрировал минимальную способность к анализу, сравнению. Доступ к чувствам (Id) также был ограничен посредством жестких установок и привычного способа организовывать свою жизнь (ригидная функция Self, способность к творческому приспособлению минимальна). Качество контакта было низким. Прерывистый, непрочный, продолжительностью в несколько секунд, контакт возникал в моменты, когда удавалось вызвать интерес клиента. В целом, Саша казался мне очень дистантным, почти нечувствительным, по большей части отстраненным. Я искала «ключик», который помог бы мне открыть дверь к его переживаниям, чувствам, но пока я только немного смогла «подсмотреть» в малюсенькую прорезь шторы, что творится у него внутри. Признаюсь, я практически отчаялась изменить ситуацию, и была внутренне готова к тому, что Саша разочаруется в терапии и уйдет. Я ощущала себя на грани бессилия.

Сессия 8

- Я давно хотел спросить, но очень стеснялся.

- ?

- Что во мне не так?

- Поясни вопрос.

- Что не так со мной, если у меня ничего не выходит с девушками?

- Ты спрашиваешь меня, как женщину, или как терапевта?

- Как женщину. И как терапевта.

- На мой взгляд, в тебе есть очень то, чего каждая женщина ждет от мужчины: честность, надежность, верность, прямолинейность, способность совершать поступки, заботиться.

Саша краснеет, когда я говорю об этом.

- Но и есть и то, что меня пугает, как женщину. Твоя немногословность, сложность в проявлении чувств, нежелание обсуждать отношения, безапеляционность. Но мы сейчас с тобой говорим не о восприятии тебя женщинами в принципе, а о ЛИЧНО МОЕМ восприятии тебя. Что касается меня, очень важно, чтобы партнер разговаривал со мной, важно обсуждать отношения, говорить о чувствах, желания, совместных делах. Мне важно чувствовать себя комфортно с мужчиной, а это значит, что я должна быть достаточно осведомлена в происходящем. Если мне хочется что-то обсудить, я желаю иметь такую возможность.

- Для меня это странно.

- Мы разные.

Саша молчал, смотрел на меня и что-то обдумывал. Я предприняла попытку интерпретировать произошедшее в его отношениях с женщинами непонимание фактором умолчания.

- Мне кажется, что в случае с обеими твоими женщинами, имела место недосказанность и непроясненность. Ты не говорил о своих намерениях, не спрашивал о чувствах и мыслях по поводу отношений вторую сторону. Отсюда и результат: каждый из вас думал что-то свое, в итоге оказалось, что вы оба думали абсолютно разное.

- Так, а что я должен был делать? Что, по моим поступкам не видно было, как я отношусь?

- То, что является очевидным для тебя, совершенно не обязательно очевидно для другого человека. Чтобы убедиться в том, что вы верно друг друга понимаете, нужно разговаривать, спрашивать, договариваться.

- Тогда я вообще ничего не понимаю.

Я решаюсь на эксперимент, моментально возникший у меня в голове.

Предлагаю Саше загадать число, а я буду угадывать. Я проделала это действие 5 раз, конечно, ни разу не угадала.

- И что это мне дало?

- Ты смог убедиться в том, что я не могу читать твои мысли?

- Так это и так было понятно.

- А как Вика или твоя первая жена должны были это делать?

- Так это же совсем не то.

- А, по-моему, именно то. Ты ждешь, что они должны: во-первых, догадаться, что ты думаешь, а, во-вторых, угадать правильно. Это непосильная задача для обычного человека.

- Но я же говорил, что люблю.

- А про остальное? Про то, что планируешь с Викой семью?

- Нет, но это само собой и так было понятно.

- Кому?

- Мне. И ей, наверное.

- НАВЕРНОЕ.  Но она не экстрасенс, к тому же, она младше, сказывается, в том числе и отсутствие опыта в отношениях. Для того чтобы отношения были прозрачными и намерения каждого были очевидны, нужно РАЗГОВАРИВАТЬ. Только так есть возможность убедиться, что оба партнера двигаются в одном направлении.

Саша говорит о том, что устал, у него разболелась голова, смотрит на часы, предлагает окончить работу на 10 минут раньше. Обозначает, что сессия была для него тяжелой: слишком много всего, много непонятного, что нужно обдумать.

Прощаюсь с ним, сохраняя надежду на то, что есть хотя бы что-то, что останется в голове клиента после встречи. Работа ведется просто черепашьими темпами, мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы быть терпеливой, не раздражаться. У меня есть огромное желание поддержать Сашу, сделать что-то, что сдвинуло бы с мертвой точки его ситуацию. Я симпатизирую ему, так как редко встретишь мужчину с такими правильными и благородными установками, но его манера упираться в свои представления о мире и стоять на своем во что бы то ни стало, сильно утомляют меня. В этой сессии я чувствовала себя учительницей, напротив которой сидит маленький упрямый ребенок, который не желает признавать, что если смешать черный и белый, получится серый. Ребенок настаивает, что это не так, что краски не смешиваются, а когда все-таки признается, что смешать их реально, доказывает, что так делать плохо, и серый – это неправильный цвет.

Сессия 9

Саша окончательно смирился с уходом Вики. Он не предпринимает попыток связаться с ней, старается забывать ее. Я предлагаю ему обсудить способы, которые он использует для этой цели. Саша много работает, старается накапливать деньги. Этот процесс приносит ему чувство удовлетворения и осознания собственной значимости: Саша хвалит себя за это. Занятия спортом доставляют много удовольствия, помогают отвлечься от ненужных мыслей. Приятной стала поездка домой и общение с семьей.

Мне радостно слышать, что Саша не сваливается в хандру и депрессивное состояние, пытается преодолеть свой кризис весьма продуктивными способами. Говорю ему об этом, поддерживая его поведение и одобряя выбранную стратегию. На сессии Саша улыбается, выглядит более раскованным. О предыдущей встрече не говорим. Как уже и было после одной из важных сессий, Саша избегает возвращаться к сложной теме. Снова дефлексируем, несколько раз в течение встречи обращаю на это внимание клиента. Саша просит «просто поговорить с ним». Расцениваю это как сопротивление к глубинной работе, которая дается с трудом. Я решаю не настаивать, т.к. уже сталкивалась с подобным поведение Саши.

Сессия 10

Саше снова плохо, состояние подавленное, выглядит очень уставшим. Долго пытаюсь прояснить, что произошло. Разговорить его удается не сразу. С неохотой признается, что скучает по Вике, жить без нее не может, снова появилась надежда, что она еще одумается, вернется. Раскрывает свою стратегию: недельку подожду и снова к ней поеду. Вдруг одумается.

Я никак не комментирую его слова. Для меня это неожиданно, кажется очень странным. Ведь на последних сессиях Саша демонстрировал, как мне казалось, ясное понимание того, что отношениям конец. Я могла бы понять накатывающее ощущение тоски, переживание потери, но не это неожиданное заявление.

Наше молчание затягивается. Я не рискую обнаруживать свое неодобрение, поддерживаю молчание, которое затягивается минут на 10. Саша не смотрит на меня, погружен в свои мысли.

Я прерываю паузу вопросом:

- Хочешь рассказать о том, что чувствуешь?

- Не знаю.

- Чем я могу быть полезна?

- Как думаешь, она вернется?

- Думаю, нет. Но могу быть не права, я же не Вика.

Саша снова молчит, замкнулся в себе. Я молчу, т.к. ощущаю его закрытость. Предполагаю, что он расстроен моими словами.

- Я не хочу тебя обидеть, но я действительно думаю, что твои попытки вернуть отношения не принесут результата. Я уверена, что намного продуктивнее будет найти ресурсы, которые тебя поддержат в переживании и переосмысливании прошлых отношений. Это поможет не наступить на те же грабли впоследствии.

Далее сессия шла в русле молчания, я предприняла несколько попыток обращения к Саше, получала односложные ответы, клиент демонстрировал явное нежелание идти на контакт. Я находилась в напряжении некоторое время, а затем расслабилась, т.к. решила, что выгляжу довольно глупо, навязывая клиенту диалог, к которому он явно не расположен.

- Если ты не хочешь говорить со мной, я готова просто быть здесь. Если решишь, что я могу быть полезна, сообщи как.

Саша молчит, погруженный в свои мысли, я молчу, обдумывая и анализируя терапию. Время подходит к концу. Оговариваем время следующей встречи, прощаемся.

На встречу Саша не приходит, не предупреждая о своем намерении поступить таким образом. Я огорчена и раздосадована. Час работы оплачен, и я посвящаю его анализу нашей терапии.

В основном работа велась на стадии преконтакта. Я сделала вывод, что в чем-то наверняка перестаралась. Возможно, клиент был не совсем готов к моей честности. Возможно, я не дала ему достаточно поддержки, чрезмерно конфронтируя с его упрямым желание вернуть отношения. Плюс вижу в том, что я всегда была достаточно честна в своих реакциях. Как мне показалось, я сделала достаточно попыток приблизиться к Саше. Очевидно было, что некоторые из этих попыток увенчались успехом: у нас были эпизоды контакта, на границе которого происходили, пусть незначительные, но все же изменения. Мы подошли к стадии принятия факта, что отношения разрушены, но Саша не пожала двигаться дальше. Попытка работать с Personality была отчасти удачной: Удалось прояснить установки и интроекты, связанные с семьей. Я пыталась двинуться дальше, в сторону прояснения несоответствия между ожиданиями Саши относительно семьи и типом партнерш, которых он выбирает, но результат оказался минимальным. Я обращалась неоднократно к функции Id, но это также оказалось непростой задачей, т.к. жесткая Personality не давала возможности прорваться в область желаний, чувств и потребностей (проявления чувств в семье не приветствовалось, и Саша усвоил такую манеру построения отношений как с окружением, так и с внутренним миром). Эта часть была сложной, т.к. без понимания желаний и потребностей клиента, сложно выстраивать работу по раскрытию способности к творческому приспособлению. В ходе терапии мне удалось лишь однажды провести короткий эксперимент «Угадай число», т.к. у меня было слишком мало времени для сближения с клиентом, и я не смогла сориентироваться, какой язык Саше более понятен. Метафора «не прошла» несколько раз, т.к. мышление клиента все-таки близко к конкретике, абстрактные понятия не усваиваются. В целом, для меня работа была все-таки сложной. И стоит признать, что Саша все же оказался для меня сложным клиентом, вопреки тому ответу, что я дала ему на его вопрос.

Мне было интересно с ним работать, т.к. это нетипичный для меня случай. В основном, ко мне приходят более контактные клиенты. Я сожалела о том, что Саша ушел из терапии так внезапно, хотя где-то глубоко я была готова к его уходу даже раньше. Слишком хрупкими были наши отношения, в процессе не нашлась та точка доверия, от которой можно было отталкиваться, чтобы смело идти дальше. Я не смогла получить «кредит доверия» отчасти в силу своих особенностей (не смогла найти тот способ поддержки клиента, который был необходим, и это чувствовалось), отчасти в силу особенностей клиента (настороженность, нежелание подпускать меня слишком близко, невозможность и/или нежелание, неумение открыться). К тому же, меня не покидает ощущение, что Саша испугался изменений, которые неизбежно должны были наступить. Я думаю, что он был не готов смириться с уходом Вики, не готов принять этот факт. Шаг вперед – испуг – откат назад, - так я вижу схематично процесс терапии.

Я ценю полученный опыт. Для меня, как терапевта, было много важных точек в этом случае, я получила отличную возможность исследовать себя в работе с таким дистантным, нечувствительным к себе клиентом. Я довольна своим способом обращаться с попыткой контроля над процессом терапии. Я уже имела несколько подобных случаев, и этот был, пожалуй, самым знаковым. Я убедилась в том, что стала намного более свободной в возможности обращаться с этой сложностью в выстраивании терапевтических границ. Также ценным для меня было работать с клиентом, темп которого намного ниже моего. Я получила возможность попрактиковаться в умении держать долгие паузы, не заполняя их вопросами и другого рода интервенциями.

Больше всего мне понравилась сессия, когда мы проясняли наши границы. Саша был очень живым и намного более контактным. Даже сейчас, описывая этот момент, я испытываю возбуждение и радость. Пожалуй, это была сессия, о которой я с точностью могу сказать, что получила удовольствие. Во-первых, я испытала радость от того, что клиент, наконец, увидел меня и услышал, я стала ему интересна не только, как функция, но и как человек. Этот опыт позволил продвинуться дальше в попытках налаживания контакта и выстраивания терапевтических отношений: впоследствии Саша интересовался моим видением себя не только как терапевта, но и как женщины.

Метафора работы с Сашей: я ходила по минному полю. Мне приходилось быть весьма осторожной, т.к. некоторые из моих попыток «нащупать» стратегию работы были встречены пассивной агрессией (Саша замыкался, впадал в молчание и далее игнорировал мои попытки «достучаться» до него).

Я уверена, что если бы он смог прийти на следующую сессию, сделал усилие и преодолел сопротивление, мы смогли бы найти продуктивную стратегию работы. Основание думать так – пусть небольшая, но все же способность Саши к контакту и мое большое желание нащупать ту тонкую ниточку доверия, которая могла бы привести меня к клиенту.