Тень политики

Учитывая архетипические программы в основе человеческого поведения, в первую очередь коллективного, надо заметить,  что мы не особенно отличаемся от наших предков, живших 1000 и более лет назад.  Все те же вечные мотивы борьбы за женщин или за рождение ребенка от того или иного мужчины, все те же сюжеты борьбы за деньги и власть.

В общественном сознании борются две тенденции — прогрессивная и регрессивная, вместе определяющие развитие и ход исторического процесса.

Это либеральная тенденция борьбы за свободу, независимость, достоинство, личную ответственность, индивидуализм, демократию, свободную экономику. И противоположенная ей консервативная, реакционная и регрессивная тенденция к зависимости, рабству и стабильности тоталитарных режимов - коммунизм, фашизм, корпоративный капитализм, военные режимы, криминальное государство. 

В рамках регрессивной тенденции происходит утрата индивидуальности, граждане становятся населением и подданными, формируется подозрительность, насаждается паранойя и межличностная отчужденность, людей объединяют в бессознательную массу средствами пропаганды, создаются сверхконтролируемые формы организации общественной жизни, дикие формы коррупции и злоупотребления властью, вырывается на поверхность «чудовищная страсть к войне» (Дж. Хиллман).

В теории психологической травмы рассматриваются разные частные факторы травматизации от  ситуаций в родительской семье, до случаев насилия и взятия в заложники террористами. Является ли неблагополучная социально-политическая ситуация в стране, когда в заложниках оказываются миллионы предметом психологического рассмотрения? Урсула Вирц и Цобели Йорг в книге «Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии» (2012) отвечают на этот вопрос положительно:

Если внутренний и внешний миры больше не имеют ясных очертаний или граница между ними намеренно уничтожена, то терапевту необходимо быть неравнодушным, не занимать нейтральную позицию по отношению к политическому или социальному контексту, которому принадлежит травматическое переживание. Нам нужна психотерапия, имеющая собственное мнение и не усугубляющая существующее положение дел, поддерживающее вытеснение.

Социальные и исторические науки высказываются применительно к тоталитарным режимам вполне определенно как к коллективному злу, психологи же скромно самоустраняются из анализа политических факторов, выбирая себе пространство личной психики, семьи, межличностной коммуникации. Но не всегда и не все.

Больше всего работ посвящено психологии нацизма, расовой дискриминации, трансгенерационным травмам, захватывающим большие массы народа. Интерес к психологии масс в России актуализировался в связи с ретроспективным анализом того, что с нами было за 70 лет советской власти и авторитарно-тоталитарной психологии Homo sovieticus.

Серьезные работы, посвященные анализу коллективной психики россиян еще впереди. Пока лишь понятен тоталитарный тренд, никто не может предсказать социально-психологическую обстановку на завершающей стадии коррупционно-криминального режима и его психологические последствия для потомков. Аналогов такого в истории еще не было.

В любом случае мы живем в интересное время. Как будто в России когда-нибудь были неинтересные времена.

Исходно политика (греч. "полис" — город) — это устройство государства и общественного сознания с целью выхода из архаичного мифологического сознания, преодоление "пралогического мышления" (Л. Леви-Брюль) путем построения нового космоса с центром в столице и светским правителем, устанавливающим справедливые законы.

Чем больше сознательных усилий вкладывается в построение справедливого государства и чем сильнее вытесняется теневое управление социальной жизнью, тем вернее на смену рациональным планам приходят аффективно заряженные реакционные идеи изоляционизма, национализма, фашизма и пр.  

Энергия иррациональных идей накапливается в недрах коллективного бессознательного, проецируется  на сопредельные народы или переворачивает тренд развития внутри собственной страны: преданные холуи становятся аристократией, гопники выступают дипломатами, силовики превращаются в бандитов, суды тиражируют неправосудные приговоры, а население радостно возбуждаться от разговоров о войне и о новом победоносном оружии.       

Энергия коллективной Тени выражается в теневой политике — испорченном (коррупционном от лат. corrumpere «растлевать», лат. corruptio «подкуп, продажность; порча, разложение; растление») устройства государства и в законах, которые перестают служить порядку, благоденствию и покрывают преступления.

Экономикой теневого государства начинают управлять теневые финансы. Деньги изымают из социальной сферы, науки и направляют на обслуживание иррациональных тенденции бесконтрольного обогащения узкой прослойки новой элиты, силовых ведомств и пропаганды, направленной на поддержание паранойи и ведение войн.    

Теневой лидер

В периоды выхода на поверхность теневой энергии национальным лидером становится Дракон — Тень Отца, ставленник или глава мафии, представляющий теневую сторону архетипа Правителя. Он отвечает на «чаяния» — бессознательную энергию своего народа и строит свое правление исключительно на обмане и страхе, преследуя цель аккумуляция власти в одних руках и личное обогащение.   

Во времена Древней Греции эту роль принимал на себя тиран, официально назначаемый на ограниченный период времени или захватывающий власть силой. В годы такого тиранического правления размывались границы добра и зла, все переворачивалось с ног на голову, извращалось и выворачивалось наизнанку.

Когда про авторитарное правление и тоталитарное сознание населения говорят как социальной патологии, имея ввиду регрессивные тенденции не берется в расчет, что это закономерный этап социальной трансформации. Т.н. теневая сторона политики, свойственная всем государственным устройствам, в том числе в странах, за которыми сегодня укрепилось звание демократических.

После падения царского режима в России был длительный период становления тоталитарной советской власти где царские полномочия были в руках генерального секретаря партии и формировался новый советский тип личности, который в реальности не представлял из себя ничего нового. Новый советский человек был обычным человеком с рабским тоталитарным сознанием.

К сожалению можно вспомнить лишь два кратких периода в новейшей истории России — хрущевская оттепель и горбачевская перестройка, когда лидер не зависел от партийной номенклатуры, олигархов или силовиков. Современный путинский режим также не создал ничего нового и по сути стал преемником советского строя с увеличением доли криминалитета у власти и формированием тоталитарной психологии у населения. Учитывая сменяемость тенденций, вполне оправдано ожидать послабления реакции, правда никто не может достоверно назвать ее время. 

Классический образец теневого правителя связан с началом советского периода и сталинским режимом. Сравнивая Сталина с Гитлером и Муссолини, К.Г. Юнг описывает его следующим образом:

Сталин именно животное хитрый злобный мужик, бессознательный зверь в этом смысле несомненно самый могущественный из всех диктаторов. Он напоминает сибирского саблезубого тигра этой мощной шеей, этими разглаженными усами, этой улыбкой кота, слизывающего сливки. Я могу предположить, что прежде Сталин мог быть Чингисханом. Меня не удивит, если он сделает себя царем.

Теневой правитель обладает огромным потенциалом поляризовать общество и запускать примитивную пограничную динамику, в которой действующими силами становятся архетипы — боги войны и хаоса, перелицованные в богов созидания, стабильности и порядка.

Сила теневого правителя в одержимости бессознательным содержимым психики, которому он доверяет как богу и верит в свою избранность. Но он никогда не стал бы лидером нации, если бы не отражал в своих решениях бессознательное масс. Это было свойственно и Сталину, и Гитлеру и современным теневым правителям, набирающих огромную популярность и поддержку масс:

За его спиной стоит немецкий народ, или, как он иногда говорит, потому, что он есть Германия. Поэтому с его бессознательным, являющимся вместилищем душ семидесяти восьми миллионов немцев, он могуществен, и с его бессознательным восприятием действительного соотношения политических сил у себя и в мире он до сих пор остается безошибочным. Вот почему политические решения, которые он принимает, оказываются верными вопреки мнениям всех его советников и вопреки мнениям всех иностранных обозревателей. Всякий раз, когда это происходит, это означает только, что информация, собранная его бессознательным и достигающая сознания, благодаря его исключительному дару оказывается более верной, чем у всех других, немцев и иностранцев, пытавшихся оценить ситуацию и пришедших к иным, чем у него, выводам (К.Г. Юнг).

В глазах своего народа теневой правитель становится не только лидером, но и провидцем, спасителем, возвращающим национальную гордость. Когда эта гордость была утрачена, кем украдена не понятно, но разговоры про национальную гордость являются общим местом пропаганды, без которой невозможно существование любой авторитарной системы правления или тоталитарной диктатуры.

Теневой правитель имитирует отцовскую функцию порядка, эксплуатирует потребность населения в отце при фактическом разрушении именно отцовского принципа ответственности. Отсутствие реального порядка и социального развития заменяется декларациями и победными реляциями, призванными скрывать деградацию социальных институтов.

Эдипальное отцовское супер-Эго, отвечающее за коллективный порядок исчезает, страна теряет моральные авторитеты, ориентиры развития, разрушается система отцовских ценностей и на смену отцовского принципа государственности приходит регрессивное доэдипальное материнское начало с тенденцией к слиянию и разрушению границ.

Поиск направлен на примитивного эго-эдипального лидера, который отражает пре-эдипальные родительские образы дающего и награждающего свойства, псевдородительского проталкивателя иллюзии, который репрезентирует всесильную и всеблагую преэдипальную матерь…
группа, малая или большая, склонна выбирать лидеров, которые олицетворяют не патернальные (отцовские) аспекты запрещающего Супер-Эго, а псевдопатернального "продавца иллюзий". Лидер такого типа дает группе идеологию, объединяющую систему идей; в этом случае идеология - это иллюзия, которая подтверждает нарциссические стремления человека к слиянию с группой как примитивным Я-идеалом — всемогущей и потакающей всему матерью на доэдипальной стадии. По существу, идентификация членов малых и больших групп друг с другом позволяет им испытывать примитивное нарциссическое удовлетворения желания величия и власти... В этой концептуализации регрессивное Эго, Ид и примитивный доэдипальный Я-идеал каждого человека сливаются в групповой иллюзии (О. Кернберг).

Люди, выросшие с уважением к родному отцу, видят в теневом правителе Тень своего отца и относятся к нему, как и ко всему теневому, с недоверием и отвращением. Наряду с этим "лучшие люди города" (Е. Шварц), испытывающие к своим реальным, слабым и отсутствующим отцам презрение, ищут в теневой фигуре отца объект для невыраженных детских проекций.

Пропагандистская косметика на физиономии правителя воспринимается как истинное лицо потерянного и вновь обретенного родителя. Подданные верят в него как в идеализированного отца, а после его смерти прозревают — "оказался наш отец не отцом, а сукою" (А. Галич).

Активно задействуются манипуляция, ложь и рессентимент (фр. ressentiment "негодование, злопамятность, озлобление"). Целью теневого правителя становится не только достижение имперского величия, но и создание образа врага, необходимого для избавления от чувства вины за собственные неудачи в сфере государственного строительства, экономике, науке и пр.

Во внешней политике теневой правитель утверждается в роли агрессора. Будучи изгоем отцовского упорядоченного мира, он восполняет дефицит уважения страхом — решает эдипальные проблемы отношений с другими правителями не как равный среди равных, а полагаясь на фаллическую силу. Так задается новый (точнее восстанавливается регрессивный старый) образец ценностей и взаимоотношений.

Выборы теневого правителя носят имитационный декоративный характер. Для постановки спектакля подбираются маски, ни одна из которых не сопоставима по масштабу с мифологизированной личностью правителя. У него нет ни равных, ни друзей, только близкий круг приближенных и бенефициаров его власти.

Для населения он велик и одинок как божество. Со временем, когда население страны полностью погружается в созданный о себе и своем правителе миф потребность в выборах отмирает сама собой.

Что происходит в коллективной психике?

Теневым основанием стабильности государства становятся страх, холуйство, лживость, паранойя и агрессивность подданных. При этом агрессоры объявляется жертвами, пороки превращают в добродетели, разрушение представляют как созидание, слова теряют первоначальное значение и читаются в зеркальном отражении. Без этого теневое государство не может просуществовать достаточно долго и поэтому эти качества и тенденции надо постоянно подпитывать и культивировать с помощью пропаганды.

Ханна Арендт в книге «Истоки тоталитаризма» (1951) отмечала, что главной опорой тоталитарных режимов являются обыватели, доведенные до отчаяния неблагоприятными условиями жизни и готовые соучаствовать в любых преступлениях правящего режима:

Всякий раз, когда общество безработицей отнимает у маленького человека нормальное существование и нормальное самоуважение, оно готовит его к тому последнему этапу, когда он согласен взять на себя любую функцию, в том числе и «работу» палача.

Х. Арендт подробно описывает характерологию людей, являющихся продуктом и опорой тоталитаризма: закрытость, изолированность, отсутствие моральных норм, заурядность, полная управляемость, абсолютная приспособляемость, отсутствие индивидуальности, первостепенная ценность своей личной безопасности, готовность пожертвовать верой, честью, достоинством, самобытностью. Вместе с этим, устремленность к единению с массами для достижения своих целей и фанатизм.

…мы имеем дело с людьми, которых по причине либо их количества, либо равнодушия, либо сочетания обоих факторов нельзя объединить ни в какую организацию, основанную на общем интересе: в политические партии либо в органы местного самоуправления или различные профессиональные организации или тред-юнионы. Потенциально „массы“ существуют в каждой стране, образуя большинство из того огромного количества нейтральных, политически равнодушных людей.

В массовом сознании культивируется "мораль рабов, противостоящая морали господ" (Ф. Ницше), но более общей задачей тоталитарного режима является не борьба за достижение моральной власти, которая сама по себе не дает дивидендов, не борьба с оппозицией, которая объявляется преступной, а упомянутая межличностная разобщенность людей.

Бояться должны все и свои и чужие, репрессивная машина может повернуться в любую сторону, ни у кого нет страховки, даже у приспешников режима и подельников. Никто никому не должен доверяет, паранойя должна стать массовой. Любая самобытность – интеллектуальная, художественная, духовная представляет для режима опасность и отсюда преследование всех, кто выделяется из общей массы – политиков, ученых, режиссеров,

Немецкий психоаналитик Вильгельмом Райхом в книге «Психология масс и фашизм» (1933), назвал тип людей, поддерживающих авторитарные отношения в обществе механистически-мистическим. Он утверждал, что не существует ни одного индивидуума, в структуре которого не содержались бы элементы фашистского восприятия и мышления, и что как политическое движение фашизм отличается от других реакционных партий тем, что в качестве его носителя и поборника выступают народные массы.

Фашистская ментальность, по Райху, – это ментальность «маленького человека», порабощенного, стремящегося к власти и в то же время протестующего. Чем беспомощней становится «массовый индивид», тем отчетливей проступает его идентификация с фюрером и тем глубже детская потребность в защите прячется в чувстве его единства с ним. Эта склонность к идентификации составляет психологическую основу национального нарциссизма, т. е. уверенности отдельного человека в себе, которая ассоциируется с «величием нации». Индивид ощущает себя в фюрере, идентифицируется с ним, начинает повторять за ним. Благодаря такой идентификации он ощущает себя защитником "национального наследия" и "нации" (Цит. По Гронский А.В. (2018).

Канадский ученый Боб Альтемейер (1996) описывал авторитарную личность как носителя трех главных характеристик: безоговорочное подчинение властям и авторитетам, агрессия по отношению к группам, неодобрение и неприятие которых воспринимается как одобряемое властями и конвенционализм (приверженность социальным нормам, воспринимаемым как санкционированные властью).

Согласно концепции Дж. Даккита и К. Фишера (2003), люди с сильной групповой идентификацией развивают авторитарные убеждения тогда, когда этой группе кто-то или что-то угрожает и она находится в опасности. При отсутствии врага у границ для сохранения авторитарного типа правления его надо создать.

Авторитарная личность получает удовольствие от подчинения сильной власти и подчинения более слабых.

Такой человек восхищается властью и хочет подчиняться, но в то же время он хочет сам быть властью, чтобы другие подчинялись ему (Э. Фромм "Бегство от свободы").

Психологических исследования авторитарности населения в России (Мак Фарланд С., Абалкина М.А., Агеев В.С., 1993, Самойлова В.А., 1996, Урнов М., 1994, 2004, Баязитов Р.Ф., 2006) показал следующую закономерность. В конце 80-х  уровень авторитарности в умонастроении Россиян был низкий, что связано с ожиданиями от демократических преобразований, с начала 90-х когда стало очевидно, что эти надежды не оправдались уровень авторитарности начинает расти, а к 2004 году 75% населения поддерживало авторитарные идеи, были склонны к национализму и готовы частично или полностью отказаться от демократических свобод.

Общественный авторитаризм как социальную патологию, связывают и с личной психопатологией диктаторов (такие, как паранойя) и с привлекательностью "нормальностью" тоталитаризма в периоды социальных разочарований, с потребностью в сильном правителе, на которого можно возложить детские инфантильные ожидания – «Один народ, одна страна, один вождь» (И. Геббелс).

Эрик Эриксон (1968) предположил, что синтетическая функция Эго продуцирует два качественно различных синтеза. Один из них – это тотальность, а другой – целостность. Целостность, а именно – искренность, целостность мировоззрения и здравомыслие являются критериями здоровой взаимосвязанности различных функций и частей во всей ее полноте, которая одновременно имеет открытые и подвижные границы с внешней средой. Тотальность он связал с переходными периодами и социальными катаклизмами. Он полагает, что мы утрачиваем целостность на предыдущей стадии, а тотальность служит временным решением до тех пор, пока мы не достигнем целостности на следующей стадии. В тотальном режиме психика функционирует в искусственном режиме на базе черно-белого мышления вне связи с реальностью. Восприятием и решениями человека управляют т.н. внутренние объекты, то есть, человек становится предельно субъективен и детерминирован аффектами (Цит. По Шебек М. (2010). 

Пропаганда

Инструментом формирования тоталитарного общества становится пропаганда, цель которой разрушить реальность и достоверность опыта. Формируется конкурирующая альтернативная реальность, в которой нет ничего определенного, ее нельзя перепроверить, рациональные аргументы не работают, просто одна ложь порождает другую.

“Пропаганда вечно должна обращаться только к массе… “ Гитлер "Моя борьба" (1926), в которой он впервые отстаивал использование пропаганды для распространения идеалов национал-социализма, таких как расизм, антисемитизм и антибольшевизм.

Пропаганда стала "плохим" словом после Второй мировой войны, когда она оказалась связанной с действиями фашистов и министерством пропаганды Геббельса. В предвоенном и послевоенном СССР в партийном аппарате также существовали отделы пропаганды и агитации, о результативности которой пишет тот же Гебельс:

Не станем даже упоминать так называемые социальные достижения Советской власти, которые по сравнению с нашими могут вызвать только смех или шок. Это едва ли дело вкуса, однако можно удивиться тем фактом, что большевистская пропаганда значительно преуспела в изолировании большинства русских рабочих и крестьян от внешнего мира, глупо и методично убеждая их, что они живут в раю земном. Независимое суждение требует возможности сравнения. Для них это было исключено. Рабочие и крестьяне Советского Союза подобны человеку, заточённому на четверть века в тёмное подземелье, которого не стоит труда убедить, что керосиновая лампа на самом деле является Солнцем.

В современных странах, претендующих на имперское влияние, роль министерства пропаганды успешно осваивают министерства образования, беспрепятственно закладывающие в голову нужную картину мира с детства. Среднее  образование, призванное вести просветительскую деятельность, вводить детей в мировую культуру, формировать мировоззрение и способность самостоятельно мыслить начинает выполнять прямо противоположенную задачу – искажают картину мира и форматируют сознание детей в тоталитарных государственных целях. Согласно одному из исследований (Самойлова В.А., 1996)

Наиболее заметная авторитарность была обнаружена у рабочих, инженерно-технических работников и учителей, по сравнению с предпринимателями, преподавателями вузов, работниками сферы культуры и студентами. Учителя по уровню авторитарности следовали сразу за рабочими – наиболее авторитарной социальной группой.

Один из важных выводов исследования состоял в том, что образование – это один из наиболее значимых демографических факторов феномена авторитарности.

Как работает пропаганда?

Политическая пропаганда своим острием направлена не на информирование о реальности, а на внутренние объекты в психике, задевает не Эго-комплекс с его синтетическими функциями, а прежде всего бессознательные комплексы и архетипические основы психики (архетип отца - отечества, матери- родины, родной Земли) с высвобождением мощных аффектов. Тем самым пропаганда ведет к массовому заражению аффектами, индуцированной паранойе, безумию, самопожертвованию людей  и потере контакта с реальностью.

"...каждый человек становится, не отдавая себе в этом отчета, в определенном смысле хуже, когда он находится в обществе, нежели когда он действует в одиночку; ибо он чувствует поддержку общества и до известной степени освобождается им от индивидуальной ответственности" (К.Г. Юнг). 

Далее о сохранении идентичности и эмоциональном выживании в государстве с теневой фигурой правителя.