Мой Билли Миллиган или психотерапия невозможного. Часть 1.

1. Автор полностью отдает себе отчет в том, какую реакцию он может вызвать изложением данного материала. 

2. История данного пациента пересказывается с его согласия, но с сильными искажениями.

Сажусь писать эту историю в пасхальную ночь. Я всегда почему-то начинаю надеяться на чудо чуть больше именно в это время. Завтра - куличи, яйца, хорошая погода и прогулки с сыном. И завтра я зайду в церковь. Обязательно. Для меня это не вопрос веры, это вопрос чуда и семейных традиций. Свечку и шепнуть у Пантелеимона Целителя : "болящего Егора, Анны, Екатерины, Михаила, Юлии ....и дальше по списку ". Это очень интимное и очень личное. И помогает ,конечно, мне , а не им. А если помогает мне, то и им через меня.

Егор появился у меня в кабинете в начале зимы. С красивым психоаналитическим запросом - понять , мужчина он или женщина и так..."по мелочи". Я - вечнозеленый клинический психолог и самоуверенный психоаналитик мысленно потирала руки. Кто , как не психоанализ , больше других любит разгадывать загадки человеческой сексуальности? Не КПТшники , же в самом деле? Мы начали работать. И на меня полилось непередаваемое. История тяжелейшего экстремального семейного насилия, пережитая в детстве. Многократно избитый в кровь и запуганный отцом маленький мальчик. А потом, когда отец ушел из семьи случилось еще более страшное. Пришел дядя-отчим. Помните историю Билли Миллигана? С какого эпизода начался его психотический распад на субличности? История непереносимого сексуального и физического насилия . Я пробовала пережить это вместе со своим пациентом ( в том, что это именно "пациент" у меня не было сомнений уже после первой сессии), и ...не смогла. У меня есть сын. И это делало терапию практически невозможной. Я разваливалась вместе с пациентом. От его исповеди у меня стоял ком в груди и в глазах слезы, я переживала непередаваемые чувства ярости, беспомощности и нечеловеческой боли. Будь трижды проклята моя способность к контрпереносу и тонкокожесть. Следуя конспектам по работе с психической травмой, я даже завела для него одеяло в кабинете. В самые тяжелые моменты мы кутались в это одеяло вместе. Я укрывала дрожащего маленького мальчика и поила горячим чаем с сахаром. А после его ухода сидела в этом одеяле сама и курила прямо в кабинете. 

Постепенно за детской историей стали проступать очевидные детали нарушений в тестировании реальности , когнитивные искажения и психотические эпизоды ярко выраженного сезонного характера. Здесь, психиатры меня поймут. Мне стало не по себе. Переполненная сочувствием и отчаянием я пошла по супервизорам. Первые два ответа были неутешительны и сводились к тому, что пациент - явный психотик (заболевания шизофренического спектра) и ,пытаясь помочь ему, я трачу его время, деньги и ставлю свою жизнь под угрозу , ну, и место ему ,конечно, в стационаре ПНД. Я соглашалась. Егор же все приходил. Каждый четверг аккуратно в 19.00.

Потом я дошла до супервизора из Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии. Здесь я услышала , что если пациента невозможно излечить , то это еще не значит, что ему нельзя помочь. И получила наводку на специалистов из дневного стационара № 1 СПб ГБУЗ ГПНДС № 7. и список литературы по современному психоанализу шизофренического пациента. Эта техника ,конечно, никаким психоанализом не является. Это что-то находящееся за гранью вербальных техник. Но об этом чуть позже. Вернемся к Егору. 

Наступила весна и ...ко мне в кабинет пришла Мария. Я была к этому готова и в то же время не была совсем. Это была первая субличность Егора. Та субличность, воспоминания о которой заставляли его сомневаться в своей гендерной идентичности. Она не ходила на работу и навязчиво занималась проституцией. Ее переполняли мазохистические фантазии наказания и унижения. Я опущу подробности. В контрпереносе она вызывала у меня сильнейшую тревогу и животный необъяснимый первобытный ужас. Как потом объяснил мне супервизор - я переживала ужас жертвы сексуального насилия. Те эмоции, с которыми не справилась психика мальчика и отщепила их ,образовав эту субличность (вечная жертва насилия , та - что "отрабатывает" за маму , когда отчим насилует мальчика). А потом пришел еще один человек. Мужчина, которого влечет к маленьким мальчикам. В эти дни Егор запирался дома и боялся выходить на улицу. Эти его фантазии мы проговорили все. Прорисовали, обсудили во всех деталях. Чего мне это стоило, известно одному богу ,да, супервизору. 

Психика Егора распадалась субличности , идентифицируясь по очереди то с жертвой, то с агрессором. Распад начинался в том случае, если в жизни пациента увеличивалось количество стресса + осень/весна. Этот глубоко поврежденный механизм из года в год раз за разом проигрывал детскую травму. Когда влечение к мальчикам достигало своего пика, психика, чтобы спастись от недопустимого отыгрывания в действии , переключалась в субличность жертвы. Тем самым спасая и себя и ,возможно, мальчиков...