Как сделать "прививку" от ярости? Архетипические аффекты, часть1

Архетипические аффекты или как сделать прививку от ярости. Часть1.

Во время своего путешествия на корабле «Бигль» Чарльз Дарвин не только собирал материал, позволивший ему создать фундамент современной биологии – Теорию о происхождении видов в борьбе за существование.

В своих путешествиях он еще занимался исследованием базовых эмоций. Именно он описал несколько типов психофизиологических реакций, одинаково проявляющихся в сходных ситуациях у людей, принадлежащих к разным расам и культурам. Благодаря этой своей универсальности они и называются «базовыми». Спустя 100 лет другой исследователь – Луис Г. Стюарт развил эти представления, основываясь на идеях психологии Самости. Он выделяет 7 аффектов, которые называет архетипическими. Два из них – радость и интерес характеризуются, как аффекты либидо, находящиеся в постоянном диалектическом процессе и являющие собой ядро психической энергии, а остальные пять образуют «защитную систему, которая делает психику восприимчивой к фундаментальным духовным жизненным кризисам, а именно: потере любимого (печаль); неизвестному (страх); угрозе автономности (гнев); отвержению (презрениестыд) и неожиданному (удивление)».

Итак, гнев – это реакция на угрозу автономности, или, другими словами, нарушение личностных границ – эмоциональных, физических, социальных, и даже когнитивных. И это, наверно, самый подавляемый, или вернее сказать перенаправляемый аффект в нашей культуре. Под перенаправлением я имею в виду, что в культуре есть табуированные объекты, которые являясь причиной возникновения гнева, не могут становиться объектами для размещения гнева. При оскорблении словом или действием, полученном от вышестоящего в иерархии (семейной, например), гнев должен быть размещен, а точнее вымещен на ком-то другом или в виде аутоагрессии.

Как и у каждого аффекта у гнева есть шкала выраженности: раздражение – злость – гнев – ярость. При нормально выстроенных личностных границах естественной реакцией на их нарушение будет чувство раздражения. Оно же является сигналом к действию, границы восстанавливающему. Это в идеальной ситуации. В реальной же есть масса описаний в литературе способов наложить запрет на проявление раздражения и можно привести массу примеров из практики. Я приведу пример такого запрета из личной жизни и пару литературных примеров преодоления этого запрета.

Из личной истории. В моей родительской семье был "культ обиды". Обида была прерогативой мамы, которая использовала ее для эффективного управления остальными членами семьи, прежде всего отцом. Остальным предписывалось быть виноватыми. Обижаться НА маму было строжайше запрещено. К ней нужно было испытывать благодарность, ведь она так много для всех делает "жизнь свою кладет". Все достижения - прежде всего ее заслуга, то есть нет никаких личностных границ, есть только мама и ее продолжения (приложения, нарциссические расширения). А любое раздражение, или не дай боже проявление агрессии, что совершенно естественно при нарушении границ, - это проявление черной неблагодарности. Кем же тогда является этот "неправильно чувствующий"? Правильно - тварью неблагодарной! А какой же ребенок захочет таким быть? Отказ от собственных чувств кажется в этот момент совершенно ничтожной платой за прощение.
А как же с трансляцией ролевой модели? Замечательно! Важно только понимать, что она предназначена для внешнего применения, то есть для построения собственной семьи. Спасибо моим друзьям, быстро "вернувшим" мне когда-то мои обиды! Мне пришлось искать другие способы построения отношений, разбираться со своими настоящими чувствами к маме. Это был непростой путь, но он, в числе прочих причин, привел меня в психологию. Я и сейчас бывает ловлю себя на "обиженности"! Улыбаюсь внутри себя и говорю: "Здравствуй, мама! И спасибо тебе..."

Перенаправление гнева является основой построения иерархии в
традиционном обществе. Яркую иллюстрацию, я нашла в романе М.Шолохова
"Тихий Дон". На чем построено описываемое автором общество? На
беспрекословном подчинении старшим: в роду, по званию. Над ними даже могут
посмеиваться, но их власть над жизнью и смертью, телом и душой детей иили
подчиненных в начале романа представляется столь же естественной и неоспоримой, как смена времен года. Есть в романе эпизод, в котором главный герой буквально лишает своего отца власти над собой - он перехватывает вожжи, которыми отец с полным осознанием своего права и даже долга собирается его отлупить. И вместо того, чтобы с почтением, благодарностью и смирением принять заслуженное (по общепринятым нормам) наказание, заявляет о
своей готовности защищать свое право на собственную частную жизнь вплоть до
убийства, то есть проявляет свою агрессию в табуированном направлении. И отец отступает, поверив. Точно так же, как в следующий раз отступит в аналогичной ситуации вахмистр. И будет снято еще одно табу - перед властью над жизнью и смертью, безусловным правом физического насилия вышестоящих чинов армии и государства.
Вообще, каждого героя этого романа можно проанализировать с точки зрения куда и как он направляет свой гнев. Раздражение в этом мире замечать не принято, телесная культура не предполагает уважения собственных и чужих физических границ, все конфликты происходят на "высоком накале", потому они и оказываются столь кровавыми.

И в завершение – буддийская притча.

У одного истинно просветленного Учителя было много учеников. Среди них был один далеко продвинувшийся в постижении Учения о просветлении и практике запредельных совершенств (парамит). Особенно беспредельными были его щедрость и терпение. Это, как видел Учитель, и было для него последним препятствием на Пути просветления.

Желая помочь ему, Учитель стал создавать ситуации, в которых ученик должен был почувствовать себя уязвленным, и надеялся, что тот заявит об этом, но ничто, казалось, не может заставить его проявить свои границы. Тогда Учитель спровоцировал обвинение ученика в краже и стал предостерегать остальных монахов от общения с ним. Такой неслыханной лжи ученик стерпеть не смог и, схватив топор, погнался за Учителем. Учитель, спрятавшись в чулане за крепкой дверью, которую уже начал топором рубить разъяренный ученик, воззвал к нему: «Ну, наконец-то! А теперь остановись и наблюдай свой гнев!»

Удивление ученика и доверие его к Учителю были столь велики, что, несмотря на охватившую его ярость, он услышал и послушался Учителя. И в тот же миг обрел просветление.

Какое же все это имеет отношение к психотерапевтической практике?

На мой взгляд, самое непосредственное. В продолжение этой статьи я планирую привести примеры из практики, позволившие людям выйти на новый уровень интеграции, приняв свой гнев и научившись распознавать и не подавлять привычным образом самую первую его стадию - раздражение. Чего я искренне желаю всем дочитавшим эту статью:

Любите раздражение, свое и близких Вам людей! И Вам никогда не придется встретиться со своей или их яростью.