Про гнев, страх и "Работу с Тенью"

Несколько сокровищ унаследовала я от своих родителей.

Первое из них – Любопытство.

Сокровище беспокойное и будоражащее.

Свербит внутри меня. На попе ровно не сидит. Всё время толкает на разные авантюры и эксперименты.

Никакой страх, никакие разочарования и потери до сего дня не были в силах остановить этот вечный (пока я жива) двигатель бесконечного внутреннего сгорания и возрождения.

Этакая внутренняя птичка Феникс.

«Привет, птичка! Летим со мной – там много вкусного!» ;)

В детстве «вкусное» - всё!!!

Второе сокровище – это, конечно, Общительность.

Благодаря ей, могу завязать разговор с кем угодно о чём угодно (при условии, что беседа будет на русском, конечно, ну или где-то рядом в кустах вместо рояля будет клёвый переводчик).

Очень помогало, когда работала журналистом. Благодаря этому качеству удавалось разговорить самых неразговорчивых!

Жаль, но в жизни мне не всегда хватало этих двух сокровищ.

Бывали ситуации, когда ни Любопытство, ни Общительность не помогали – хоть ты тресни.

И тогда мне приходилось доставать третье сокровище.

Слава Богу, крайне редко.

Точнее, доставать я его научилась совсем недавно – лет 7-8 назад. Благодаря большой собственной психологической и психотерапевтической работе.

А раньше оно само в непредвиденных ситуациях вылезало вперёд меня – независимо от моей воли.

Спасая меня и, в то же время, причиняя массу неудобств…

И я хорошо помню, как и когда это произошло впервые…

Мне было 4 года, родители по ранней весне отвезли меня в деревню к маминым родителям. И оставили.

Ненадолго, но для разгула хватило!

Большой (так мне казалось) деревянный дом. Печь. Рядом с ней, прямо посреди дома – занавеска, а за ней ванна.

Я такое – чтоб ванну посреди дома – видела потом уже только в фильмах про всяких аристократов. Но там ванны были на ножках – изящные, франтоватые, эксгибиционистсткие. Ну а в деревне у деда с бабкой, ванна – стыдливая, невинная, целомудренно прикрытая цветастой занавеской.

Ещё помню поскрипывающий скользкий диван. Мои красавицы-тётки обставляли его стульями на ночь, чтобы я не упала во сне – глаз да глаз за мной нужен был даже, когда я спала!

Двор – по весне голый, стылый, сырой.

Это потом, летом и осенью, я буду дуреть от красок, запахов и вкусов: янтарно-красные сливы, зелень огурцов, лука и рядов картошки, на которых огненным драже рассыпаны – словно игрушечные - колорадские жуки, а за картошкой, за выгнувшим спину берегом – рябая синь реки…

Это всё потом.

А сейчас – голо, стыло, сыро.

Пока дойдёшь от крыльца до калитки, сапоги из цветных станут бурыми, тяжёлыми от налипшей грязи, а на руках от ветра появятся «цыпки».

Но калитка меня манила.

Любопытство гнало меня к ней, за неё! Скорей-скорей! Там – ещё бОльший простор, там – машины, люди и… невиданные звери – пообщаемся!

В первый же выход за калитку я едва не лишилась жизни – мимо гнали колхозное стадо. Один бык расшалился и поскакал на меня. Пастух орал мне, что есть мочи, чтобы я ушла с большака во двор. Но я была городская девочка, хуже того – московская, и по-матерному ещё плохо понимала. Помню только: на меня неумолимо несётся бык, я стою, улыбаюсь ему заворожено, но вдруг… моё пальтишко ведёт себя странно: резко сдавливает мне горло и подмышки и, взмыв вверх, поднимает меня над штакетником и ставит на землю за калиткой.

Я даже испугаться толком не успела в тот раз – спасибо, тётке!

Если честно, я тогда восприняла это как должное – ведь я уже смотрела мультик про Карлссона и знала, что пальтишки ведут себя по-разному - в зависимости от обстоятельств.

Второй мой выход ознаменовался приятным знакомством с соседской девочкой. Любопытство и общительность сделали свое привычное дело – мы быстро подружились и жизнь за калиткой, несмотря на пронизывающий холод, нравилась мне всё больше и больше.

И вот уже на следующий день я, обманув бдительность тёток, совершила дерзкую тайную вылазку в большой мир. И к своей необыкновенной радости буквально в трёх дворах от нашего на большаке я встретила… натуральных инопланетян: повыше меня ростом – головы маленькие, ноги короткие, сами толстые – толще меня так уж точно раза в два(!), шеи длинные, рты жёлтые, глаза немигающие. И с крыльями. Ходят группой, галдят. Вот только обнять себя не дают, потрогать тоже.

Все мои попытки наладить контакт с неопознанными объектами были отвергнуты с возмущением.

Дружба явно не складывалась, несмотря на всю мою общительность.

Я расстроилась, но не сильно: где-то там у меня была новая подружка! А дружить с людьми не менее приятно, чем с инопланетянами.

Смирившись с тем, что не все в большом мире мне рады, я повернулась к инопланетянам спиной, чтобы отправиться на поиски моей знакомой, но главарь желторотой банды счел это невежливым – он явно не хотел просто так меня отпускать, не показав, кто здесь главный: двинулся на меня, заорал нечеловеческим голосом, зашипел…

Я испугалась, обернулась и выставила руку, защищаясь от шипения проникавшего как страх – прямо под кожу. Но главный инопланетянин понял это по своему - как вызов: резко вытянул шею и выпуклым желтым ртом (слова «клюв» я тогда ещё не знала, равно как и слова «гусь») больно ущипнул меня за пальцы.

От боли и неожиданности я дернула руку, упала и заорала.

Он – тоже. Но не обиженно, а победно! Потом раскрылечился и пошёл на меня – всё с тем же адским шипеньем, явно желая закрепить свой успех.

Остальная банда сгруппировалась позади вожака, всячески подбадривая его криками и хлопаньем крыльев.

Я вскочила на ноги и снова получила – очень больно! – клевок мелкозубого жёлтого рта – на этот раз в плечо: пальтишко спасло – хотя почему-то в этот раз не торопилось переносить меня за забор. Барахлило, явно.

Напрасно я отмахивалась от обидчика! Он атаковал меня всё яростнее и яростнее, не давая ни на миг придти в себя! Разговаривать с ним было бесполезно. Задабривать – тоже. И я, недолго думая, дала дёру.

Не тут-то было! Гусь с гоготом рванул за мной, а за ним – вся его банда!

Возможно, сейчас я бы посмеялась над ситуацией, но тогда мне было не до смеха: все гуси выше меня, а, раскрылечившись, и вовсе становились гигантскими! Мелкозубые жёлтые клювы клацали совсем рядом, бегали они, собаки, быстро.

Я была одна, а их – целая бандитская стая!!!

До сих пор помню: бегу я, а бежать по весенней грязи тяжело – грязь налипает с каждым шагом на сапоги и ноги становятся чугунными, шаги медленными, ватными – как в страшном сне. А гуси все ближе, и их шипение забирается под кожу, проникает в кровь, парализует волю…

И пальтишко не спасает, не уносит меня из этого кошмара.

И понимаю я одно: спасения нет и ждать неоткуда…

И вот эту точку: «спасения нет и ждать его неоткуда» я помню особенно отчётливо!

Именно в ней всё меняется как по щелчку.

Я до сих пор до конца не знаю, что именно происходит в этот миг, но в нём – именно в нём! – я обречённо останавливаюсь и дальше не бегу и…

…из маленькой безконфликтной девочки я превращаюсь в Нечто…

Это Нечто разворачивается.

Опускает голову.

Пристально смотрит в глаза врагу, и с криком «Га-га-га!!!» бежит… в лобовую атаку на обидчика! И тот…

Возвращавшиеся из Москвы родители застали неожиданную картину: их улыбчивая, нежная и ласковая дочь – вся в комьях грязи, в слезах, соплях, с перекошенным лицом, с дикими криками «Га-га-гааааа!!!» ногами и палкой избивает здоровенного гуся – натурально на голову выше её! А здоровенный жалкий грязный бедолага, застряв головой в штакетнике, истошно орёт на всю деревню – ещё громче и отчаяннее, чем она!

К этому оглушительному дуэту со всех концов деревни сбегаются люди, но никто не может оттащить разбушевавшуюся ревущую четырёхлетку от бедной одуревшей птицы.

И только родителям, когда они пришли в себя от этой картины, спустя несколько минут и после применения силы, наконец, удалось их растащить…

Мой гнев – моё большое Сокровище. Не меньшее, чем Любопытство и Общительность.

Сколько раз оно меня спасало в жизни! Сколько раз мешало!

Были люди - и мужчины, и женщины – которые полагали, что загнали меня в ловушку, будучи крупнее и сильнее меня в разы, лишая меня выбора, давя, угрожая.

Они уже видели отчаяние на моем лице. Уже праздновали победу.

Наивные!...

Видели бы вы, как я обращала в бегство и (это не фигура речи) заставляла просить пощады – они не знали, какие нечеловеческие силы мне придают отчаяние и безысходность…

И только когда я повзрослела – когда я, действительно, выросла и повзрослела, стала психологом и прошла свою личную терапию, в том числе по управлению Гневом, но особенно процессы по «Работе с Тенью» – я вступила в настоящее владение этим сокровищем.

Я научилась управлять им, применять очень дозировано, адресно, не разрушая себя и только тогда, когда это действительно нужно – без перебора и вовремя.

Для Гнева (как для всех других чувств и эмоций) важно, чтобы его владелец вовремя его услышал – не накапливая, не отвергая и не дожидаясь, пока Гнев само завладеет хозяином и возьмёт управление в свои руки.

Энергия Гнева, как и все настоящие сокровища, заслуживает уважения и правильного обращения. Только тогда она приносит своему владельцу истинную пользу: защищает, направляет, придаёт силы и возвращает истинное достоинство.

В методе «Работа с Тенью» мы вступаем в контакт с вытесненными, отвергнутыми или социально-неодобряемыми своими частями и чувствами и «перепроживаем» их таким образом, чтобы они не мешали нашей жизни и жизни наших близких, а помогали, питали и становились нашим важным и ценным ресурсом.

Если вам интересно, то вот ссылка на серию Мастер-классов, посвящённых знакомству с этим интереснейшим методом – приходите! Познакомимся!

https://www.psyoffice.ru/trainings/what_does_shadow_hide/

P.S. Ах да!

Знаете, есть такая картинка-мотиватор.

Так вот… если бы я могла попросить, то попросила бы всех и каждого: никогда, никогда не делайте этого – пожалейте детей и животных! ;)