Кто девушку платит, тот ее и танцует

Во время своего обучения на практике в психоневрологическом диспансере я неоднократно слышала о том, что больной, прошедший курс лечения и вполне скомпенсированный, возвращаясь домой, к своим близким, уже через несколько дней вновь поступает в остром состоянии. Такие случаи, когда семейная система имеет какие-то неочевидные выгоды от болезни (например, такой член семьи сплачивает систему или останавливает кого-то в ней от собственного развития), к сожалению, нередки.

Думаю, что каждый психолог сталкивался с подобным в своей практике.

Клиент живет не в вакууме. Он находится в семейной системе. А на все системы распространяются системные законы. Один из которых – закон равновесия.

Предположим, что некто является в семейной системе финансово зависимым. Терапия же направлена на автономию. Именно в ней прежде всего проживается кризис сепарации-индивидуации.

Клиент двигается в сторону автономии, при этом, семейная система стремится к равновесию. Чтобы поддержать автономию одного из членов семьи, остальной семейный круг должен уменьшить свою связанность с ним, свое влияние на него. Как правило, готовности к таким изменениям не существует. И при наступлении даже незначительных перемен у клиента, можно заметить, что семейная система всколыхнулась для возвращения самой себя в прежнее состояние. Маленькие дети и престарелые родители могут при этом усиленно болеть. Супруги проявлять сильную агрессию и настаивать на прекращении терапии.

Имея по крайней мере финансовую опору на себя, клиент способен поддержать тем самым свою автономию. Отсутствие данной опоры требует досрочного завершения отношений с психологом.

А в это время в процессе психотерапевтической работы поднимаются вытесненные чувства, человек «оживает», но пока еще не может самостоятельно справляться с обрывками травматических переживаний. В этом ему нужна профессиональная поддержка. И вот система «дожимает». Обрыв терапии. И человек остается в одиночестве с тем, что было вытеснено именно потому, что было непереносимым для личности. Но теперь этот защитный механизм не справляется. Слишком много информации: прошлого опыта, чувств, потребностей перешло в зону осознавания.

И вместо того, чтобы улучшить свое качество жизни, человек сталкивается с обратным эффектом: в прежней ситуации, но с меньшим ресурсом к адаптации к ней. То, что призывалось как лекарство, становится ядом.

Я нарисовала удручающую картину. Безусловно, из этого правила существует множество исключений:

- формат консультирования. Краткая работа с конкретным запросом предполагает ситуативный разбор. И не затрагивает изменений личности

- терапия травмы. Терапевт помогает совладать с событием, ставшим токсическим для психики. При этом исчезают явления диссоциации, гипервозбуждения, тревожности, депрессивные реакции и прочие последствия травматического стресса. То есть меняется осознавание клиентом самого себя. Но такая терапия не касается области отношений.

- поддерживающая терапия. Причиной необходимости в такого рода терапии является длительный стресс, например, при собственном тяжелом заболевании или болезни близких.

Также, вопреки заявленной проблеме, я была свидетелем позитивных изменений в жизни клиентов и в случаях работы без финансовой оплаты, а также при сопротивлении системы. Но при этом собственная мотивация на изменения была очень высока. И количество таких случаев все же составляет меньшинство.

Подводя итог, я хочу заострить внимание на том, что информация о том, кто оплачивает терапию, является важной частью терапевтического контракта. И на мой взгляд клиент должен знать о вероятном развитии событий, если кто-платит за него.