Почему девочка проглотила гвоздь? Часть 1

Катя улыбнулась и погладила игрушку:

 – Здесь очень хорошо, уютно так. Светло. Много всего интересного. И здесь есть тело, можно ходить и бегать, кушать что-нибудь, пить. Можно обниматься. И чувствуешь себя совсем по-другому. ­ –  Она поцеловала куклу в пластмассовую щечку и громко  зашептала Мише (это была кукла-мальчик, и звали его именно так) в ушко: –  Но самое главное, здесь мама и папа, они такие хорошие! Честные, добрые, самые справедливые на свете!

Миша все еще сомневался. Он недоверчиво глядел на Катю и не спешил с ней соглашаться.

– Они не станут тебя обижать, нет! Будут о тебе заботиться. Даю тебе честное слово! Клянусь! Они тебе обрадуются. Будут любить тебя, расскажут, что здесь да как, всему научат… – Катя внимательнее всмотрелась в кукольное личико и увидела, что Мишенька уже колеблется, что-то обдумывая. 

– Я знаю, что страшновато вот так кому-то довериться… – Катя погладила Мишу по льняным волосам.

В этот момент вошла мама.

– Играешь, моя радость? – Лиза была очень привязана к дочери, и ей нравилось наблюдать за Катиными играми, записывать всякие детские «перлы»… Она погладила Катю по голове и чмокнула в русую макушку.

– А его? Его тоже надо поцеловать! – Катя протянула ей свою куклу. Мама засмеялась и расцеловала Мишеньку в обе щечки.

– Вот видишь, какая она добрая! Она будет тебя гладить и целовать, а еще кормить грудью, я помню, это очень вкусно и так приятно… – Катя нашептывала это в пластмассовое ушко и хитренько поглядывала на маму. Она чувствовала, что Мишенька уже почти согласился. 

– Пойдем, я тебя покормлю, солнышко мое. Что тебе приготовить вкусненького? – Мама поманила Катю за собой и пошла на кухню. Но «солнышко» уже бежала в коридор, заслышав звук ключа в замочной скважине. 

– Папа! Папа!

Отец подхватил дочурку на руки и крепко прижал к себе.

– Привет! Господи, как я хочу есть. Голодный, как волк.

– Кто бы сомневался! – Лиза улыбнулась, приласкалась к мужу и повела всех на кухню.

Было очень уютно и тепло сидеть у отца на коленях и наблюдать за тем, как мама готовит. Запах котлет и какао, чистая скатерть, деревянный стол.

Папа смотрел по телевизору новости и разговаривал с мамой о всяких пустяках. Катя поправила Мише кофточку.

– Ну, что, согласен родиться в нашей семье? Давай, соглашайся, будешь моим любимым младшим братиком.

Кукла, конечно, ничего не ответила… Но Катя безошибочно поняла, что Миша готов прийти.

– Ура! – Искренне и внезапно, как это свойственно детям, воскликнула она. – Мама! Папа! Ура! У меня будет братик! – Катя не усидела на месте – вскочила и забегала по кухне, счастливо прижимая к себе куклу.

Она была так рада, так горда своим успехом, что совсем не заметила, как отец поперхнулся, как мама побледнела и стала отводить глаза.

– Тише, глупенькая, тише. Что ты такое говоришь… Пойдем, я тебе лучше поставлю мультики на ноутбуке, – мама взяла дочку за руку и повела в комнату.

   За окном разливалось теплом щедрое лето. Щебетали птички, любопытные солнечные лучики заглядывали в комнату через окно и ложились на бледную женщину с отстраненно-жестоким выражением лица и ссутулившегося, как будто постаревшего, мужчину.

– Значит, правда аборт хочешь? – он держал в руках тест, с двумя ярко-красными полосками.

– Женя, пожалуйста, давай не будем начинать все сначала!

– Нет, я согласен. Решили ведь уже. Давай только в частной клинике.

– Не надо. Моя мама обо всем договорилась, у нее в областной врачи знакомые, все хорошо сделают. Да она права, Жень. Права. У тебя зарплата не резиновая. А меня только-только взяли на испытательный срок. Куда нам второго? Я так добивалась этой работы, мне кадровица на собеседовании сразу сказали, чтоб никаких декретов. Сейчас не ко времени это все. Да и с мамой чуть истерика не случилась, заявила, что если я рожу, она пальцем к ребенку не прикоснется и помогать вообще ничем не будет…

– Мама-то твоя зачем сюда лезет? Это вообще не ее дело, – глухо как-то сказал Евгений. – Но, ты права, Лиз, с новой работы тебя точно выгонят. Плюс билеты в Египет на Новый год куплены уже, а летом собрались на Байкале пожить, с малышом на руках не разгонимся, все планы к черту пойдут.

Это было мерзко. Не очень больно, но как-то до странного обидно, унизительно, а главное – мерзко. Холодно. А потом стало так пусто внутри, что Лиза бросилась на кровати лицом в подушку и – честное слово, если б не было вокруг чужих людей, выла бы в голос! И самое ужасное, что пустота никуда больше не ушла.

Катя чувствовала себя, как перед концом света. Происходило что-то очень-очень плохое. Мама и папа отдалились друг от друга, ходили черствые, тяжелые и какие-то помертвевшие. Смеялись редко. А Миша – Миша стал все время чего-то бояться, и она успокаивала и утешала его, как могла. Она не знала, что происходит, но знала, что все не так, как должно быть. Ей не сказали, что Мишу собираются убить, только что мама заболела и ей надо побыть в больнице. Странные взрослые – они такие самоуверенные, думают, что дети глупые и их можно обмануть… Детей не обманешь. Можно разве что заставить притвориться, что они поверили. Дети видят мир дальше и глубже нас.

Что было с Катей после? А вы на секунду представьте, что случится, если вы пригласите к своим знакомым в гости маленького ребенка, он послушается и придет к ним, а там его безжалостно убьют. Ага. Именно это и происходило с Катей. Она чувствовала себя Иудой, ненавидела родителей и боялась одновременно. Вдруг она тоже не должна жить? Вдруг потом, когда она подрастет, они убьют и ее малышей?

Но страшнее всего было жуткое, разъедающее желание отомстить родителям. Чтобы они наконец-то перестали делать вид, что ничего не произошло. А у маленького ребенка есть только один, зато верный способ отомстить маме с папой всерьез – они в таких случаях жестоко вредят себе. Ведь случается же такое, что ребенок под машину попал или кипяток на себя пролил. Катя вот гвоздь проглотила. А чтобы было не так трудно глотать, закатала его в кусочек хлеба.

Ему тоже было больно. Очень больно. Катя плакала. Пока от отчаяния. Сидела, смотрела в пол. А потом началась острая красная боль.

Голова кружилась, и тело было, как ватное, когда она вышла на кухню к маме с папой:

– Я проглотила гвоздь.

Месть удалась на славу. Мать забилась в истерике, отец обмер от ужаса. В больнице все спуталось совсем. Картинки смазывались, делались нечеткими, кружились и заполняли собой все окружающее. 

Продолжение следует...

                                                             Алексей и Мария Афанасьевы, г. Краснодар

© Алексей и Мария Афанасьевы. 

Данный текст является частью коммерческого издания и охраняется законом об авторском праве. Любое использование статьи или ее фрагмента возможно только с письменного разрешения правообладателя с обязательным указанием первоисточника и Ф.И.О. авторов