История одного младенца

Всё началось очень давно, когда мама была пятном, весь мир туманом, а я кем-то пустым и не оформленным. Младенцем - так меня называли. 

Внутри меня регулярно возникали какие-то волны, какие-то вспышки, которые словно газы раздували и растягивали меня, словно бильярдные шары бились об какие-то части меня, раздражающими песчинками тёрлись и обсыпались по какому-то безразмерному полотну внутри меня и я от ужаса то бесконечно орал, то уставая, под ритм затухающих конвульсий, вырубался и спал.

Пятно что-то знало. Пятно было тёплым и большим, то мягким, то твёрдым и я то обмякал и растекался в нём, то твердел и распрямлялся.

Весь мой мир вертелся вокруг нескольких вещей - пятна, того, что происходило внутри меня и моей сирены. Сирена - всё, что у меня было, чтобы пытаться регулировать вспышки и волны внутри, пятно и туман снаружи. Я орал. Это кстати было и одним из любимых моих развлечениях - музыка моего голоса впечатляла меня, я экспериментировал с амплитудой, тональностью, шумом... Я видел как пятно реагирует на мою сирену, потихоньку я научился разным своим волнам придавать разное звучание.
 
Пятно ошибалось, часто ошибалось и мне в гневе приходилось задыхаться и почти умирать, чтобы оно пробовало догадываться, узнавать снова и снова, что там за волна меня раздирает. Мне часто не нравилось, что пятно меня сразу, не разобравшись, хватало какими-то палками (потом я узнал, что это руки) наверх. Пыталось меня качать, пыталось совать мне другое более тёмное пятно в рот, откуда тёплый тоненький ручеёк попадал вовнутрь моей пустоты и весь мой мир стекался к этому ручейку, ограничивался им, был им. Иногда меня это успокаивало и расслабляло, а иногда я бунтовал. Я не хотел ручейка внутри. Я не знал чего я хотел, но мне было противно от ручейка. Меня раздирало, разрывало от того, что я не могу это прекратить. Моё тело изнемогало от попыток вывернуться, избежать, выплюнуть, я весь был одним большим бессмысленным сопротивлением против того, что со мной происходило.

Иногда внутри было пусто, но тихо. Ни волн, ни вспышек. Благодать. Я мог так какое-то время лежать и смотреть в туман. Туман менялся. Он то был густым и непроглядным, то светлел и я видел что-то ещё. Я весь был в этой точке. Мне казалось, что я и есть туман, я и есть то, что появлялось внутри тумана.
 
А потом взрыв внутри. Где пятно??? С ним я увеличивался и становился не таким беспомощным. Я мог что-то делать со своими взрывами, волнами и вспышками. Я был бесконечно зависим от тёплого пятна, которое хоть как-то позволяло мне справляться с таким собой. 

Мне нравилось, когда пятно угадывало. Говорило тихим, спокойным голосом -«тише-тише, маленький. Сейчас мы покормим, помоем, поменяем подгузник, перевернем, погладим тебя, погуляем, поиграем, поспим с тобой». Мне нравилось, когда пятно оставалось со мной в моём непонимании себя и происходящего со мной внутри и снаружи, нравилось, когда я в конвульсиях пытался справиться с чем-то раздирающем и с гигантской ужасающей пустотой, а пятно не уходило. Я чувствовал, что пятно есть продолжением меня. Мы с пятном были одной командой по освоению моего мира, который одновременно был и миром вокруг.

Это был мой первый выход в мир. У меня не было опыта, с которым я бы мог сверять как то, что со мной происходит называется и что с этим делать. Я плохо видел, но кое что мог-я мог дышать, мог сосать, мог глотать, мог хватать. Это то, что должно было мне позволить выжить. 

Кроме этих рефлексов у меня ещё были пустота, вспышки, волны и взрывы- которые, как я узнал позже, называются моими аффектами и пятно.
 
Пятно оказалось Мамой.

Вокруг неё много чего строилось в моей жизни. Мне долго казалось, что вся жизнь.

Я рос и кое-что начал понимать про свой голод, про жажду, про аа, про пи-пи, про то, когда я хочу спать, когда раздражён, когда устал, когда хочу с кем-то поиграть. Иногда я путался, иногда вместо спать ел, вместо еды играл. Потом было не очень хорошо и я чувствовал, что что-то не то сделал, ошибся. Я испытывал какие-то неприятные ощущения и искал маму, ещё недавно казавшуюся мне пятном. Я очень хотел чтобы она навела порядок. Успокоила, прижала к себе, угадала, что мне нужно. Я собирался с последними силами и заплетая ногами, шёл её искать. Иногда она оказывалась рядом и часто от одного только этого меня накрывали волны облегчения внутри, я расслаблялся и это казалось всем, что мне нужно. Иногда она оказывалась рядом, но ей было не до меня и я пытался её развернуть к себе. Я плакал, падал на пол, включал свою старую, ещё хорошо работающую сирену.

А мама часто на это злилась. Сердито хмурила брови и просила меня немедленно успокоиться и прийти в себя. В какого себя - я не знал. Так я понял, что когда я так реву и мне не по себе, и я не понимаю, что мне надо и что со мной происходит, мама считает, что я не в себе. Со временем я тоже так привык считать. Тогда же, я начал пытаться давить всю эту внутреннюю какофонию и казаться спокойным. Маме такой я нравился. Она начала называть меня «совсем взрослым». И теперь моей задачей было присматривать за «непонятным, взрывным, теряющимся от пустоты, взрывов и волн внутри, младенцем. Младенца нужно было держать под контролем. Младенец должен спать или как минимум тихо сидеть.

Я пошёл в садик. Младенец сразу взбунтовался. Почти всё как в самом начале, когда всё в тумане, а мама пятно. Я пытался скрывать его, но он был так напуган, что пришлось с ним наедине самому разговаривать, успокаивать его. Мне было 3 с половиной года и я узнал, как одновременно быть младенцем и самому себе мамой.

 И пошло-поехало. Я рос, обрастал какими-то навыками, познавал новое. Но всё это время и признаюсь - до сих пор внутри меня крепко, держась маленькими ручками за донышко моей души сидел младенец. В минуты тревоги, боли, сильного гнева, ужаса, растерянности, беспомощности я регрессировал, терял все потом и кровью заработанные защищающие одёжки и снова был пустотой, и снова внутри меня летали молнии, гуляли ветры, меня шатало от отсутствия опор и рамок и я отчаянно искал пятно. Хоть кого-то, кто бы мог со всем этим что-то сделать. То ли приложить меня к другому пятну, из которого внутрь меня затекал бы тёплый расслабляющий ручеек и я становился им, тёплым, наполняющим, текущим потоком и от этого выдыхал бы, успокаивался.

Как это всё называется и что во мне до сих пор он живёт я позволил себе узнать и признать намного позже, через несколько десятков лет после этого. Это было тогда, когда я снова ясно его увидел- услышал, что внутри меня до сих пор живёт то маленькое орущее и красное от гнева, зажатое от ужаса, растерянное от незнания, непонимания, беспомощности существо из тех времен - младенец. Он всегда во мне жил, только я научился так хорошо его прятать, в какой-то момент и от себя тоже, что он затерялся в дремучем лесу моей психики, разрывая иногда своими аффектами мою жизнь на части.

И чем больше я его прятал, чем больше пытался быть взрослым дядей, тем сильнее этот маленький засранец сводил меня с ума своими громкими криками, царапал маленькими ногтиками, пытался достучаться и напомнить, что он есть.

Всегда есть во мне, ему нужно его место, ему нужно, чтобы я помнил, что он есть.

 Я на самом деле всегда чувствовал , что во мне, словно в большой матрёшке, он живёт внутри, в самом сердце. Сверху были более взрослые матрёшки, более толстые шкуры, более сильные щиты, но когда приходили сложные времена, сильные переживания разъедали верхние слои, верхние шары, пробиваются сквозь броню, то я добирался до него, я становился и до сих пор становлюсь им, только он и остаётся.

Это столкновение с ним каждый раз вызывает во мне ярость, что я снова провалился к нему, не смог уберечь то, что сверху, но... и уже знакомую радость от встречи - мол, привет.
 
Я похоже, почти примирился с ним и он, кстати, научил меня смирению, терпимости к тому, что меня иногда к нему выносит, хоть что бы я не делал, что бы этого не произошло и он кстати очень стабилен, самая старая, как ни странно, крепкая, ожидаемая на своём месте в период бурь и жизненных штормов, фигура. Я ему за это признателен.

Ну и да. Конечно я помню, что с него всё началось. Он моё начало, мой двигатель.

Похоже, я проникаюсь к нему уважением и нежностью....

 

 

Автор:Алёна Швец