Психологическое самочувствие в поликультурном пространстве и адаптационный стресс.

Все возрастает темп современной жизни, расширяются процессы глобализации, затрагивающие как экономические, так и социальные стороны жизни людей.

Большие массы людей вынужденно меняют среду обитания и попадают в непривычные условия, где проходят нелегкий период адаптации к этим условиям, испытывая стресс, то есть давление обстоятельств, требующее напряжения всех сил, и душевных, и физических.

При воздействии стресса, то есть сложных обстоятельств жизни и деятельности, ансамбль эндокринных желез в организме человека выделяет комплекс специфических веществ, который мобилизует силы, необходимые для защиты или бегства. В этом случае субъективное переживание тревоги отражает ощущение препятствия или просто незнакомой ситуации, требующей настороженности [3, с. 109].

Неуверенный в себе, склонный к сомнениям и колебаниям, тревожный человек недоверчив, ждёт нападения, насмешки, обиды.

Но особенно тревожно человеку, внезапно попавшему в иноязычную среду и вынужденному учиться в школе, получая отметки на общих основаниях.

Защищая свою самооценку, он избегает неприятного общения, становится замкнутым, пассивным. Возможен также вариант, когда он находит психологическую защиту, «уходя в мир фантазий» [1, с. 134]. В фантазиях разрешаются неразрешимые конфликты, мечты дают удовлетворение насущных потребностей.

Есть круг проблем, затрудняющих адаптацию школьников и студентов различных национальностей.

Часто такие трудности связаны с низким образовательным уровнем родителей и с недооценкой важности чтения. Проблема эта в наше время принимает глобальный масштаб из-за распространения альтернативных источников легкодоступной информации. Проблемы с изучением русского языка иноязычные школьники оправдывают тем, что они вынуждены знать два языка. Более подробный опрос выявляет, однако, что родного языка в достаточном объёме они не знают, т.е. не в состоянии перевести на него простейшие русские фразы. В домашнем обиходе не принято читать книги ни на русском языке, ни на родном. Таким образом, проблемой является не двуязычие, а низкая познавательная активность семьи.

Как доказательство данной версии, можно привести множество примеров семей, где каждый знает более одного языка (иногда – более пяти языков), но успеваемость детей от этого не страдает. Во всех подобных случаях семья демонстрирует любовь и уважение к печатному слову на каждом из употребляемых в семье языков. Практика показывает, что, если родной язык человек знает досконально, то есть владеет богатым арсеналом отвлечённых понятий, отражаемых лексикой, если у него научный стиль мышления и мировоззрения, если он жаден до знаний, то любой новый язык он воспринимает радостно, как новый источник информации, обогащающий картину мира.

Русские родители оправдывают свое бездействие тем, что дети сейчас «все такие», не желающие читать. В результате адаптация русскоязычных по происхождению детей затрудняется из-за незнания ими родного языка. Зачастую они знакомы с ним меньше, чем читающие билингвисты. Поэтому трудности нахождения общего языка с людьми – не психологическая проблема, а проблема недоразвития речи. Если не освоен в совершенстве хоть один язык со всем богатством его понятийного аппарата, то нет базы для формирования абстрактного мышления и невозможно уловить тонкости человеческих отношений.

Необходима пропаганда пользы чтения классической литературы. История и современность дают нам многочисленные примеры того, что знание нескольких языков на литературном уровне формирует широкое, многогранное мышление. Деятельность мозга активизируется, личность становится способна на высокие результаты в труде и творчестве. Человек, активно участвующий в культурной жизни, постоянно совершенствующий свою научную картину мира, уважающий себя, - способен уважать и других людей, вливаться в общественную жизнь активно и радостно.

Адаптационный стресс иначе можно назвать экзистенциальным. Личность, сложившаяся как система в единстве с определенной средой, испытывает неизбежные сложности в процессе привыкания к новым условиям. Закрывая глаза, человек «видит» себя в прежнем, привычном окружении.

Субъективно такие переживания можно описать так: «Меня здесь нет, я мысленно нахожусь в другом месте, где мне было или, возможно, было бы комфортнее, чем здесь. А здесь – не я, а какой-то сказочный персонаж, и все, что с ним случается, происходит не на самом деле». Такая позиция формирует пассивно-созерцательное поведение.

Примером подобной психологической защиты от невзгод могут служить чувства человека, испытавшего резкую смену условий существования, вынужденно попавшего в неблагоприятные условия. Такими условиями могут быть утрата любимой работы, ухудшение семейного иили материального положения, смена школы, переезд. Резкая, критическая смена условий существования отражается на любом человеке, независимо от национальности.

Адаптация детей из семей мигрантов проходит тем сложнее, чем меньше времени прошло с тех пор, как семья оставила историческую родину, а также тем тяжелее, чем менее охотно взрослые члены семьи стремятся интегрироваться в новую среду. У многих людей при этом наблюдается тоска по идеализированному образу Родины. Их чувства подобны чувствам героя стихотворения А. С. Пушкина «Узник». Этот персонаж физически находится в заключении, но мыслями улетает в далекую страну, которая представляется ему гораздо более реальной, чем его нынешнее место обитания. Наблюдаемое им поведение ручного орла, который привык тут жить и поэтому никуда не стремится, и, более того, настолько сыт, что уже и корм ему не в радость, является ярким контрастом переживаниям человека, мысли которого далеки от его «темницы». Подобные чувства испытывают и наши современники, вынужденные по тем или иным причинам мигрировать. Особенностью ребенка-билингвиста, чьи родители испытывают трудности адаптации, часто является то, что он, даже родившись в России, «рвётся душой» к исторической родине семьи.

Нами получены интересные экспериментальные данные, полученные в результате широкого применения такого психодиагностического инструмента, как восьмицветовой тест М. Люшера (в модификации Л. Н. Собчик) [4].

Выяснилось, что люди, испытывающие адаптационный стресс и переживающие ощущение нереальности происходящего, часто предпочитают цвет № 5 из таблицы М. Люшера (так называемый «фиолетовый», или, точнее, «цвет фуксии»). В традиционной интерпретации этот цвет, не являющийся ни «хорошим», ни «совсем плохим», связывается с некоторой тревожностью и склонностью к фантазиям. В некоторых работах на эту тему даже встречается упоминание того факта, что часто этот цвет становится предпочитаемым в выборе мигрантов. Правда, научного объяснения этот факт не получает: авторы ограничиваются фантазиями о том, что это является особенностью восточного менталитета (чисто американский подход, характеризующийся частотой употребления псевдонаучных аргументов типа «по-видимому, это - так»).

Предлагаем более логичное, на наш взгляд, объяснение. Представление себя в некоем идеальном месте (но только не там, где сейчас находишься и категорически не хочешь привыкать!) - и есть «бегство в фантазии от реальности», которое, действительно, связано с беспокойством. В нашей практике такое предпочтение «цвета фуксии» встречалось и среди двуязычных школьников, и у других людей, не менявших языка, но вынужденных сменить место обучения и проживания, то есть испытывающих адаптационный стресс.

Причинами нарушения адаптации могут быть отклонения в состоянии здоровья (минимальные мозговые дисфункции, дефицит внимания с гиперактивностью, соматическая ослабленность), недостаточное внимание к учебному труду со стороны родителей, низкая познавательная активность семьи, а также субъективное переживание старшим поколением семьи адаптационного стресса.

В последние десятилетия в западном обществе активно обсуждается вопрос о так называемой «тенденции к межэтническому расслоению, обособлению, зачастую переходящей в национальную нетерпимость и непримиримость» [2]. При этом особо отмечается необходимость воспитания толерантности в системе образования. Этот подход директивно навязывается как «безусловно, необходимый» и в нашей стране. Некие «гуманисты» под предлогом защиты национальных культур навязывают жителям территорий бывшего Советского Союза мысли о непреодолимых разногласиях между народами. Под предлогом бережного отношения к истокам нас подталкивают к средневековой дикости и разобщению. «Разделяя, властвуй!» - такая подоплёка отчетливо читается в русле этой тенденции. Нас надо разделить, чтобы нами управлять.

Термин «толерантность», пришедший в социальные науки из медицины, означает отсутствие или ослабление иммунологического ответа на антиген. Английский иммунолог П. Медавар в 1953 году обозначил этим словом «терпимость» иммунной системы организма к пересаженным инородным тканям. Социологи обозначили данным словом «терпимость» к инородцам. Это вполне объяснимо для «Западного Мира».

Отдаленным последствием имперской и колониальной политики Рима и его наследников в Западной Европе и Америке является значительная напряжённость в отношениях между бывшими захватчиками и теми, кто до сих пор вынужден недобровольно делиться с ними своими ресурсами. Это  - почти весь неанглоязычный мир, в том числе и многочисленные европейские потомки славян, чьи территории были жестоко и подло захвачены и чья культура на территории Европы до сих пор игнорируется и подавляется. Например, таково положение «сербоговорящих немцев». Таково и наше положение: мы старательно, с подачи романских историков, ориентированных на немецкую культуру, изучаем Грецию и Рим, но не имеем права на сведения о собственной истории. До десятого века нас как бы нет. И это никого не смущает. Более того, уважаемые пастыри берут на себя наглость заявлять, что до этого периода мы были совершеннейшими дикарями, незнакомыми с грамотой. Но почему-то владевшие устным народным творчеством с богатейшим словарным запасом и разнообразными музыкальными инструментами, за что и подвергались от предшественников нынешних пастырей жесточайшим репрессиям: и книги, и музыкальные инструменты, и люди – носители культуры - грубо уничтожались.

Одной из особенностей Российской Федерации является то, что исторически наше государство складывалось как сообщество разных этносов и культур. Невзирая на известные сложности в нашей истории, народы бывшего Советского Союза по-прежнему испытывают друг к другу тёплые братские чувства и взаимное уважение – ведь помимо конфликтов мы помним и общие достижения, и борьбу с общими врагами.

Многочисленные наблюдения и беседы с подростками подтверждают, что в нашей стране риторика, связанная с так называемой «толерантностью», неуместна. Попытки затронуть эту тему на занятиях со студентами вызывают справедливое недоумение и негодование у молодых людей: «Вы что, считаете нас фашистами?!» Такого мнения придерживается подавляющее большинство молодёжи, представители всех национальностей.

За 20 лет наблюдений поведения школьников, обучающихся в учебных заведениях г. Твери, случаев шовинизма и унижений на почве национальной принадлежности мы не отмечали. Дети и подростки находят себе друзей не по признаку национальной принадлежности, а по личностным качествам. Часто приходится  наблюдать, как формируются прочные дружеские связи между представителями очень разных народов, в том числе тех, чьи страны в данный момент находятся между собой в состоянии серьёзного конфликта (например, азербайджанцы и армяне).

Это позволяет сделать оптимистический прогноз о возможности и в дальнейшем поддерживать в России традиции бесконфликтного поликультурного социума. Вместе мы – сила.

Литература

1. Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. - М.: Изд-во МГУ, 1976г.
2. Громова, Е. Развитие этнической толерантности в школе / Е. Громова // Воспитание школьников. – 2006. – № 1.
3. Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии. М.,1970г.
4. Собчик Л. Н. Практическое руководство: Метод цветовых выборов. Модифицированный тест М. Люшера. – М., 2002.