Секс… и немного любви: для чего нужны отношения «без обязательств» (часть 2, «про мужчин»)

Любовь - это битва. Заранее проигранная

Ф. Бегбедер

«Ну, ничего себе, - подумала я. - И что же мне теперь со всем этим делать?»

 В кресле напротив сидел мужчина, по моим первым ощущениям, совершенно «не подходящий» для моего консультативного кабинета. Он реально «не вписывался» в обстановку. Он выглядел и вел себя как человек АБСОЛЮТНО НЕ НУЖДАЮЩИЙСЯ в моей помощи. Он прямо-таки транслировал уверенность в себе, вызывая у меня «странное» чувство, что для меня  он СЛИШКОМ ХОРОШ. А я ведь уже довольно давно считала себя способной выдерживать мощные волны нарциссического трансфера. Да видно волна волне рознь…

Он миллениал. Очевидный и безусловный «Y». 28-мь – прекрасный возраст. Высокий, немного угловатый, с неправильными, но весьма интересными чертами лица. В стиле одежды, манере речи много обманчиво подросткового. Обманчиво, потому что ему присуща несвойственная подростничеству сдержанность, продуманность звучащих слов, в которых слышна опора на собственный, личный опыт – довольно многогранный.

Я сильно старше, но он со мной – на равных. Без стеснения, характерного для многих клиентов в диалоге с психологом, он называет меня по имени, без отчества: ему так комфортно. В его жизненном пространстве обращение по отчеству – бессмысленный атавизм. Сохраняя вежливое “ВЫ” и оставляя “ТЫ” для узкого дружеского круга, он и на работе обращается по имени абсолютно ко всем, включая руководителей и их партнеров по бизнесу. Впрочем, в их IT-шной компании, даже CEO нет еще и сорока.

Его запрос: в жизни появилась «необъяснимая пустота», неприятное ощущение неопределенности будущего. «Я смотрю вперед и не вижу перспективы», - говорит он, и в голосе появляется раздражение, даже вызов.

Кому? Мне или самому себе?..

Далее он поясняет, что эта неопределенность не связана с карьерой. В профессиональном плане он чувствует себя устойчиво. Он востребован и может выбирать, в каком направлении ему развиваться дальше: для него открыты возможности и «по вертикали» (то есть повышение должностного статуса), и «по горизонтали» (его талант и квалификация позволяют выбирать наиболее выгодные условия занятости и рассчитывать на достойный финансовый доход). Пространство его переживаний определяется другой областью - частной жизнью, отношениями.

Отношениями, которых нет.

Он живет один и заказывает еду на дом: средства позволяют и он настолько к этому привык, что даже и не представляет, как может быть по-другому. Кухня в его квартире, по его собственным словам, выполняет исключительно декоративную функцию. Конечно, у него бывают «вечеринки», но в основном, они являются продолжением мероприятия, проходившего где-нибудь outside.

«Я всегда стремился к независимости и, видимо, перестарался», - так он комментирует свою «проблему». У него много приятелей, но никого из них он не может назвать своим другом. У него нет НИКОГО, с кем можно было бы поделиться сокровенным, кому он мог бы «довериться», не опасаясь возможных последствий.  

Постепенно мне становится понятно, что эти опасения имеют, скорее, не паранойальный характер переживаний о манипуляциях, об использовании против него какой-либо личной информации, а несут в себе довольно сильный страх непонимания и последующего отвержения. Он боится показаться неинтересным, НЕУМЕСТНЫМ. Поэтому и держит сознательно эмоциональную дистанцию абсолютно со всеми, без исключений.

И я тоже, как его консультант, очень долго остаюсь просто «в списке контактов», среди многочисленных прочих.

Его семья… О родителях ему говорить тяжело. Единственный и поздний ребенок в семье, он оказался заложником нереализованных родительских амбиций и установок на обязательность и безусловную приоритетность внешних достижений. Универсальная социальная триада «Образование-Достаток-Престиж» в случае моего клиента легла на его плечи тяжким грузом, определяя эмоциональную дефицитарность, сначала - в отношении родителей к нему, а потом и в его отношении к ним.  В пору возникновения нашего консультативного сотрудничества его контакты с родителями носили подчеркнуто формальный характер, с оттенком пренебрежения, который явно читался в его интонациях, когда речь заходила о маме и папе.

Такой вот current mood…

И во всей этой постепенно приобретающей привкус отчаяния повседневности, секс как самая яркая и впечатляющая сторона жизни до последнего удерживал свои позиции. Мой клиент относился к сексу легко и с удовольствием. Своим сексуальным опытом он делился со мной очень открыто и, вместе с тем, весьма деликатно, всегда с неизменным уважением к партнерше, о которой упоминал.

Среди девушек он, со школьных лет, был ПОПУЛЯРЕН. Ему не нужно было осваивать навыки пикапа, у него все получалось самым что ни на есть естественным образом. Он хорошо осознавал свое мужское обаяние и умело им пользовался. В общем, женщин в его жизни было много и все – ненадолго. Продолжающихся отношений он не хотел. Попытки избранниц строить матримониальные планы пресекал на корню, но по его словам, старался делать это максимально корректно.

Он был мастером коротких связей без обязательств, но одной только вероятности чего-то большего боялся, как огня. Конечно, далеко не всем его партнершам нравилось оставаться в рамках такого сценария, и порой ему случалось выслушивать очень язвительные обвинения в черствости, эгоизме, потребительском отношении, даже предательстве… Его это задевало, но до недавнего времени, не то чтобы очень уж сильно.

От сессии к сессии мы исследовали и открывали мир его ИСТИННЫХ желаний. И постепенно он нашел в себе достаточно мужества, чтобы признать значение близости и теплоты в своей жизни. Для него это был нелегкий путь, который пролегал через минное поле чрезвычайного уязвимого самоотношения.

Оказалось, что транслируемая окружающим уверенность в себе была лишь покровом, под которым скрывался взрывоопасный материал. Отказываясь от любви на сознательном уровне, он никогда не переставал испытывать потребность в этом весьма опасном чувстве в глубине своей души. Но между «быть на близкой дистанции с Другим» и «быть под прицелом» в его внутреннем мире стоял знак равенства. И он всеми силами стремился избежать этой ситуации, ведь оказаться в ней означало подвергнуть себя риску быть изрешеченным пулями и погибнуть от неминуемой кровопотери…

К счастью, в наших терапевтических отношениях мне удалось показать ему ложность такой метафоры. Я однозначно отказалась участвовать в соревнованиях по пулевой стрельбе.  В процессе развития нашего взаимодействия я сначала четко прочувствовала послание: «Соответствуй!».

Оно мне было не внове, однако ЭТОТ клиент транслировал его в столь уверенной и обаятельной манере, что не поддаться было сложно. Когда эта попытка со стороны его бессознательного «победить» меня и тем самым обесценить, все же провалилась (каких мне это стоило сил знаю только я одна), он оказался обезоруженным и ждал неминуемой расправы. Это был тяжелый и длительный период, во время которого у моего клиента чередовались депрессивные эпизоды и попытки acting out. Но именно на этом этапе он включился в проработку своей проблемы, понимая, что я отношусь к нему ХОРОШО, что мне не нужна его БЕЗУПРЕЧНОСТЬ, что можно разделить с ДРУГИМ РАЗНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ И РАЗНОГО СЕБЯ.

В его частной жизни изменения изначально проявились не в сексуальных и даже не в дружеских отношениях, а в улучшении качества контакта с родителями.

На тот момент мы оба понимали, что отдаление от них являло собой попытку изоляции, а вовсе не свидетельствовало о достижение автономии. Все последние годы самостоятельного проживания и финансовой независимости он продолжал нести на себе груз обязательств «ни в коем случае их не подвести».

Более того, на бессознательном уровне он испытывал страх сообщить родителям, что в его жизни появился «кто-то еще», кроме них, так как боялся быть отвергнутым ими, если они потеряют свое приоритетное место в его системе отношений. По мере минимизации этого страха и укрепления чувства внутренней целостности, он сумел внести большую искренность во взаимодействия с мамой и папой, показав им, что он «уже большой»: не посредством деланного равнодушия, а готовностью УСЛЫШАТЬ их позицию, принять их переживания, не отказываясь при этом от САМОГО СЕБЯ и собственных решений.

Что касается секса и любви… И то, и другое – довольно сложные жизненные феномены, если относиться к ним всерьез. Для клиента, история которого здесь прозвучала, основным стало понимание возможности их соединения. Он пробует. Даст Бог, получится!..