«Едок»

Предыдущая статья -«Девочка была такая одинокая…»

Печатается с разрешения клиента. 

Сегодня я представляю вашему вниманию еще один рассказ из тетрадки моей клиентки:

«Прошло недели четыре после того, случая, когда я призналась себе в том, насколько мне было одиноко в моей родительской семье, насколько одиноким ребенком я росла. Эмоции немного поутихли, я стала вспоминать что-то еще из своего детства, какие-то отрывки моих прогулок в поле, игры и прочее. Раньше я не помнила ничего из своего детства, а тут что-то стало проступать из глубины наружу.  

Как обычно, я просматривала блог С. В. и читала ее новые статьи. Дойдя до слов: «Маленькая девочка внутри меня кричала от страха отвержения и унижения неприятием: «Это было! Я не придумала, все так и было! Я же не могла придумать все это?! Я что, придумала и себя?!» -  я застываю, уставившись в монитор, и слышу кричащий голос внутри себя: «Я верю! Это правда! Почему не верите вы, почему вы сомневаетесь? Так нельзя!». Реакция была моментальной, я рыдала в голос от боли, словно все внутри меня выворачивалось со стоном наизнанку. Прошло около 4-5 минут, прежде чем я смогла себя успокоить.

Чтобы как-то прийти в себя, я пошла на кухню и поставила чайник. Пока чайник закипал, я продолжала думать над тем, почему я так отреагировала на эти слова из статьи, и вот к чему я пришла: внутри меня существовал и существует строгий запрет на признание того, как на самом деле относились ко мне родители в моем далеком детстве. Стоило мне сделать малейшую попытку признать то, как это было на самом деле, как внутри меня с укоризной начинали звучать голоса, увещевающие меня и утверждающие, что все это неправда, что я все преувеличиваю, драматизирую, что я хочу, чтобы меня жалели. Если я настаивала на своем, то в моей голове возникал громкий резкий голос, который обвинял меня в том, что я лгу. Этот голос угрожал мне, он мне заявлял, что ложь моя вскроется, как только я кому-нибудь расскажу, то, о чем вспомнила, и тогда все узнают, что я лживая, что я клевещу на родителей и все обязательно отвернутся от меня. Он напоминал мне, что я не хочу быть одинокой и оставленной, а раз так, то нужно молчать, а еще лучше - ничего не вспоминать, забыть все, и чем скорее, тем лучше.

Пока я готовила себе чай, девочка внутри меня не унималась и кричала, доказывала: «Это правда! Это со мной было! Если бы я все придумала, не было бы так больно, я бы не плакала!…Ты бы не плакала!»

***

Я всегда была худенькой, а в детстве у меня был сильный недобор по весу, сколько себя помню. Родители (да и врачи, которые видели меня и слушали моих родителей) объясняли мою худобу тем, что я очень подвижная, что мало ем и вообще обмен веществ у меня такой прост, быстрый очень.

Ела я мало, но не потому, что не хотела, а потому что боялась есть много. Из-за моего скудного аппетита мне родители нередко говорили с негодованием, вперемешку с издевкой: «Ну, ты и едок!». Меня это очень обижало, но я смеялась вместе с ними и еще как-нибудь артистично обыгрывала эту ситуацию, чтобы родители не увидели моей реакции, хотя иногда я открыто демонстрировала то, что меня их слова задевали, только вот на них это никак не действовало.

Я вспомнила, что есть мне хотелось почти всегда. В тайне от родителей, ела я много, почти постоянно и что попало. Я ела хлеб, просто любой хлеб, который был в шкафу, ела печенье, конфеты, я ела огурцы и прочие овощи. Помню, как ела сметану по одной ложке, бегая из комнаты в кухню – все это я делала тайно. Если были сухари, ела и их с кефиром или просто так грызла потихоньку, растягивая удовольствие, в надежде, что так дольше не будет хотеться есть. Летом ела зелень с огорода, таскала молодую морковку, мыла ее и ела, уплетала ягоды, даже незрелые или недозрелые, ела зеленые яблоки.

 Я бегала на кухню каждый раз в поисках того, что можно было бы еще поесть. Я почти всегда была голодная. Но все бы ничего, но с голодухи я стала есть крупы: насыпала горсть и убегала в тихое место, чтобы никто не видел, и ела… Гречка, рис, пшено (отвратительно, но съедобно на самый крайний случай) - годилось практически все, кроме перловки и манки. Чистила и ела сырую картошку, лук с солью и хлебом, консервированные овощи. Ела все, что находила, ела лишь то, за что бы меня сильно не отругали, если бы вдруг поймали с поличным.  

Когда у нас появилась собака, я ела втихую собачий корм, который отец покупал большими пакетами для дрессировки щенка, тогда он был, действительно, вкусный, повкуснее круп. Сложнее всего было есть сухие макароны: это было больно, но терпимо, после макарон больно сводило челюсть, но что тут поделаешь, есть то охота, а еда еще не готова. Когда мама застукивала меня за этим делом, я отнекивалась и твердила, что мол,  мне это так нравится, вот я и ем. Я даже сама себе не признавалась, что это невкусно и мне не нравится.

Самое жуткое, что делала время от времени (до сих пор не знаю, почему я это делала), я ходила в кладовку, набирала из ящика зерно, которым мы кормили кур, мыла его и ела. За этим делом меня родители ни разу не застукали, а то подумали бы, что я больная какая-то. Ела я зерно несколько раз за все свое детство, а обычно обходилась крупами и конфетами.

Повторюсь, что делала я это, когда на кухне никого не было, чтобы не застукали и не пристыдили.

Когда мама готовила завтрак, обед или ужин, я с нетерпением ждала момента, когда она скажет, что все готово и можно есть, бегала с спрашивала: «Мам, скоро?». Но когда накладывала себе еду, то не могла съесть много, и оставляла немало еды на тарелке. Мама порой тихо ругалась, что она так много и долго готовит, а теперь остатки придется собакам отдавать. Мне было стыдно, мама же так старается, а я даже доесть не могу. К счастью, меня не заставляли доедать, но негодовали по поводу моего аппетита.

Помню, когда все начинали заниматься своими делами или смотрели телевизор, я тихонько ходила на кухню, брала ложку, еле слышно открывала кастрюлю и съедала одну ложку содержимого, а потом уходила, делая вид, что пришла поить воды. И так бегала не один раз.

Я часто слышала, как моя мама ругалась, что не наготовишься на нас, целыми днями из-за нас ей приходится у плиты стоять, потому что мы много едим. Недовольная она снова думала, чтобы приготовить. А я чувствовала себя виноватой, потому что мама снова недовольно вздыхала из-за готовки. Девочке почти все время было очень жалко маму…

***

2 пачки пельменей, а в каждой пачке 24 пельмешки, поэтому всем было по 12 штук, но порой я брала 8, чтобы папе больше досталось, он же больше, ему и больше нужно, чтобы не быть голодным. А я хотела есть, очень, я хотела съесть, наверное, всю пачку пельменей одна, не сразу, конечно, но, чтобы они были только мне, но это же жадность. А быть жадной плохо, но все равно хочется всю пачку.

И даже став взрослой, и если вдруг мне захочется пельменей, я машинально отсчитываю сначала 12 штук, а потом говорю себе, что этого недостаточно и досыпаю столько, сколько мне хочется. Только сейчас поняла значение числа 12, оказалось не все так просто.

***

Вы не подумайте, семья у нас была далеко не бедствующая, и было натуральное хозяйство, так что деньги в семье были, но  родители постоянно твердили, что денег нет, и так трудно нас прокормить.

Я только сейчас поняла и приняла, что мама не любила готовить. И именно поэтому она готовила крайне мало на четверых человек и не всегда. А еще моя мама раздражалась тому, что приготовленной ею пищи хватало максимум на 2 дня, и ей снова приходилось становиться к плите и нести удручающую ее повинность – готовить еду для семьи из 4 человек. Я слушала ее раздраженное ворчание и мне было так ее жаль, я так сочувствовала ей, что она устает, стоя у плиты и все ради нас.

Сейчас, вспоминая это, мне становится жутко, но эта маленькая тревожная виноватая девочка во мне живет и по сей день. Правда, крупы она больше не ест, не вкусно ей.

Да, у меня есть сложности с едой: я могу игнорировать чувство голода, могу нерегулярно есть, забыть о приеме пищи. Я часто питалась бутербродами и разными «вкусностями», забывая питаться полноценно. В моем доме всегда должен быть хлеб, не обязательно его есть, но он должен быть – так спокойнее. Еще я могу накупить еды, но часть из нее просто не съесть, не притронуться к ней. Бывает такое, что когда я дома, у меня нет аппетита, но в кафе и ресторане я ем прекрасно. Мне часто не хочется себе готовить, но я себя заставляю и уже умею готовить на несколько дней вперед.

 Ради маленькой девочки, ради себя самой я сейчас стараюсь следить за своим питанием, хотя и непросто мне это дается. Я учусь слушать себя и заботиться о себе как следует: готовить себе нормальную еду, даже если не хочется, есть столько, сколько хочется, «не боясь кого-либо объесть», но это только самое начало.

Вот и сейчас пока писала все это, в голове мелькали мысли: «А может быть, это неправда, может быть, я все придумала? может быть, я все фантазирую? Может быть, все было совсем не так?», - но ЭТО со мною было, это правда, тяжелая, но правда…

 P.s. 11 ноября состоялось первое занятие на курсе по работе с детскими травмами ШАГ ВПЕРЕД, приглашаем всех желающих принять участие тренниге. Подробнее по ссылке https://www.psyoffice.ru/trainings/shag_vpered/